— Я бы предпочёл объяснение, — прохладно заметил Итачи.

— С объяснением — двадцать.

— Эшли! — вздохнула Ева.

— Моё время и знания не бесплатны, — откликнулся парень, и Ева беспомощно покачала головой.

Тем временем Итачи прикидывал свои возможности — небольшие, к сожалению. А Рождество близилось. Выбора у него не оставалось.

— Я заплачу, — Итачи достал кошель (который имел привычку носить при себе, не доверяя ни соседям по комнате, ни домовикам-уборщикам) и, отсчитав десять галлеонов, положил на книгу по иллюзиям. Потратить двадцать и получить разъяснения он, увы, не мог себе позволить.

— Напиши, что конкретно ты хочешь, чтобы я сделал, — сказал Эшли. Наклонившись, он смахнул себе на ладонь пять золотых монет. — Аванс. Остальное придержи, пока заказ не будет выполнен.

— Договорились, — серьёзно кивнул Итачи и взялся за перо.

***

Тем же вечером Хината побежала в совятню, чтобы отправить подарки девочкам. Для Лили она связала игрушку-кролика с блестящими зелёными пуговицами вместо глаз; для Гестии — полдюжины пар тёплых носков, потому что девочка часто жаловалась на холодные ноги. У Хинаты также был заготовлен подарок для Мэри: ажурная вязаная крючком накидка, которая очень понравилась девочке, когда та листала журналы, но его Хината собиралась оставить под ёлкой в гриффиндорской гостиной. Оттуда подарки, по словам старшекурсников, перемещались к утру к кроватям тех обитателей замка, кому были приготовлены. Там же, под ёлкой, Хината намеревалась оставить и самый главный подарок, красиво запакованный и перевязанный лентой с переливающимися снежинками, кусок которой отдала ей Роксана Вуд. Хината верила, что Итачи понравится.

Сама она не ждала ничего, хотя и знала, одноклассницы пришлют какие-нибудь сувениры. Гестия, скорее всего, добудет что-нибудь полезное из ассортимента аптеки своих родителей, а Лили порадует домашней выпечкой — она обещала попросить маму испечь. Представляя большую коробку домашних кексов, Хината с улыбкой думала о том, как пригласит Итачи их разделить. Он ведь так любит сладкое, ему понравится!

— Добрый вечер.

— Добрый, — весело отозвалась Хината и подвинулась, чтобы Итачи мог сесть рядом с ней. Так как на Рождество в школе осталось немного народа, в Большом зале оставили лишь один стол, за которым вместе сидели студенты и профессора. Даже директор, сменивший обычную мантию на что-то невообразимо блестящее, присоединился к ним и поочерёдно уговаривал учеников дёрнуть за нитку волшебной хлопушки.

Итачи наклонил голову набок.

— Ты выглядишь очень счастливой, — полувопросительно заметил он.

— Это дух Рождества, — сказала Хината, не пряча улыбку. На удивление, Итачи слегка улыбнулся в ответ. Сидевшая дальше за столом староста Слизерина посмотрела на них и чему-то усмехнулась.

Праздничный ужин завершился, и все, поздравив друг друга, разошлись по общежитиям. Однако шиноби не спешили расставаться: они направились вглубь замка, неспешно и тихо, не привлекая внимания. То и дело Хината на секунду активировала Бьякуган и проверяла, не следует ли кто за ними. В конце концов, убедившись в отсутствии слежки, она кивнула Итачи, и шиноби забрались в первый же на пути незапертый класс.

Им не нужно было говорить, чтобы перейти в атаку. Хината ударила первая, аккуратно и расчётливо метя в шею. Без труда уйдя, Итачи атаковал сам, отточенной серией ударов оттесняя её с простора в неудобный угол. Предотвращая это, Хината сделала ложный замах, а затем поднырнула под блок Итачи и оказалась у него за спиной. Впрочем, Итачи хватило двух движений, чтобы вновь поменяться с нею местами.

Ведомая паутиной привычных действий, Хината поражалась, какими чужеродными казались они ей. Удары, подсечки, блоки — отголоски прошлого, призраки Хьюга Хинаты, чунина Конохи, недостойной наследницы клана. Как они связаны с Хлоей Бенсон, маленькой волшебницей, студенткой Гриффиндора? Какой в них смысл и есть ли он вовсе? Хината задумывалась над этим всё чаще в последнее время.

На сей раз им удалось провести за тренировкой целых полчаса — лишь спустя это время Хината заметила неподалёку первого домовика и дала Итачи знак прекратить. Он остановил атаку мгновенно и поправил растрепавшийся хвост. Всё так же в молчании шиноби покинули класс. Ветер за окном звучал громче, чем их шаги.

— Зачем мы продолжаем это делать? — вдруг спросила Хината, удивляясь сама себе.

— О чём ты? — вынырнув из дум, повернулся к ней Итачи.

— Зачем мы продолжаем упражняться в дзюцу? — проговорила Хината тише, быстрым взглядом додзюцу убеждаясь, что шпионов поблизости нет. — Они не нужны нам в этом мире и обществе. Здесь нет войн, тихие убийства в борьбе за власть не считаются нормой, а для шпионажа используются домовики. Так не лучше ли… — она на мгновенье замялась, но взгляд Итачи призывал продолжить. — Не лучше просто оставить их и стать обычными магами?

Собственные мысли, наконец высказанные вслух, оглушили смелостью и весомостью. Хината вздрогнула. Ещё больше, чем своих мыслей, она боялась ответа Итачи.

Он молчал долгую минуту, глядя перед собой, что-то обдумывая. Наконец вновь повернулся к ней и негромко сказал:

— Я сомневаюсь, что это сработает, Хината. Мы можем обманывать себя, сколько угодно, но никогда не сумеем по-настоящему жить, как маги.

— Возможно, ты прав, — вздохнула Хината, краснея, и с радостью обнаружила, что пора разделять пути. — Спокойной ночи, Итачи.

— Спокойной, — отозвался он и удалился в сторону слизеринских подземелий.

***

Ночные слова Хинаты Итачи с самого начала не принял всерьёз, а наутро они показались совсем уж нелепицей. Один раз шиноби — навечно шиноби, и эту правду не изменит ничто. Конечно, сомнений не избежать, как и мечтаний о лучшей доле, но Итачи знал: подобного им не дождаться. Все они, кто носил хитаи, слишком перекованы, слишком изломаны по сравнению с простыми людьми, чтобы надеяться стать такими же, как они. Рано или поздно Хината это поймёт. Итачи не собирался читать ей мораль.

Совсем успокоился он, когда взял из небольшой стопки подарков около своей кровати тот, что был подписан рукой Хинаты. Под обёрточной бумагой Итачи обнаружил подробную карту замка со многими потайными ходами и забытыми помещеньями и ощутил прилив живительного тепла.

— Чему радуешься, грязнокровка? — раздражённо спросил Уолтер. Всю его кровать и пол вокруг устилали разорванные обёртки и ленты, но довольным мальчик не выглядел.

Итачи его проигнорировал, как это обычно и бывало, продолжая рассматривать карту. Он специально сел под таким углом, чтобы соседям по комнате не было понятно, что это.

Видя, что от Итачи отклика не добиться, Уолтер хмыкнул и повернулся к жертве попроще:

— А ты что не радуешься, Снегг? Или мамаша про тебя забыла?

— Заткнись, Эйвери, — буркнул Северус, пряча от него небольшую коробку.

— О-о, задел по больному? — подскочил с кровати Уолтер и двинулся к нему. — А ну-ка покажи, что тебе мамка прислала!

— Отстань от меня! — взвизгнул Северус и бросил быстрый взгляд на Итачи. Тот проигнорировал и его.

— Ну уж нет!..

Пока соседи по комнате схватились в глупой потасовке, Итачи спрятал карту и обратил внимание на другие подарки. По некой причине Лили Эванс прислала ему коробку домашней выпечки, хотя они мало разговаривали в последнее время, а Алиса Эллиотт подарила флакончик чернил, написанное которыми может видеть лишь сам написавший. Оба подарка порадовали Итачи, и он поднял с пола последний свёрток. Прилагавшаяся к нему записка гласила:

На Слизерине существует традиция, согласно которой на Рождество семикурсники дарят небольшие подарки первокурсникам — то, что поможет им лучше влиться в общество нашего факультета. Мне выпал ты, и я надеюсь, эта книга окажется для тебя полезна.

С Рождеством, Майкл Холмс.

Л.М.

Сведя брови на переносице, Итачи открыл подарок. Им оказался небольшой томик — «Достойный сын рода», гласило название романа, освещавшего жизнь Арманда Малфоя, основавшего династию Малфоев в Британии. Подарок был абсолютно в стиле Люциуса.