— Мора, — осадил её отец, но как-то вяло.

— Скажешь, я неправа? Ублюдок он и есть, ещё и титул себе лордский имел наглость присвоить!

— Я запутался, — признался Рей, массируя висок. — Чей этот Реддл у… бастард и титул каких лордов он присвоил?

— Формально он создал свой собственный, — ответил отец. — Буквально — взял титул семьи своей матери. Мраксов.

— Мра?.. Оу, — про Мраксов Рей читал. Одной книги хватило на месяц кошмаров.

— Я не желаю, чтобы Рей с ним контактировал, — прямо заявила мать, глядя на отца враждебно, исподлобья. — Ты, если хочешь, беги к нему обратно, Реджи. Уверена, в свите этого лордёныша твоё место осталось нетронутым.

— Мора!

— Отец?

— Так ты не рассказывал сыну о своей юношеской компании? И о том, как я тебя оттуда…

— Сейчас не время! — повысил голос отец, устало провёл ладонью по лицу. — Послушайте меня. Да, Мора, ты права: Том ожидает, что я могу вернуться в его ближний круг. Но нет, у меня нет подобного в планах. При этом если я сразу чётко дам ему это понять, у нас будут проблемы. У нас всех, включая Паркинсона, Трэверса и твою родню. Том и так наверняка помнит тебе Рим.

«А что было в Риме?» — хотел спросить Рей, но смолчал: отец выглядел предельно серьёзным.

— Поэтому я и хочу, чтобы мы все трое отметились на этой драккловой свадьбе, — продолжил тем временем он. — Усыпили бдительность тех, кто будет считать чистокровных по головам.

— В-в таком случае да, конечно, я согласен пойти, — проговорил Рей, слегка запнувшись: его беспокоила глубина отцовской тревоги.

Мать уставилась на отца, не мигая.

— Ты клянёшься мне, что не вернёшься к нему?

— Я обещаю это тебе, — глухо ответил отец.

Шагнув вперёд, мать опустила руку ему на плечо, и отец легко сжал её пальцы в перстнях. А Рей с содроганием осознал, что затянувшемуся отрезку спокойной жизни в магической Британии снова приходит конец.

Комментарий к Глава 40. Обыденность повседневности. Часть 1

[1] Elton John — «Saturday Night’s Alright»

========== Глава 40. Обыденность повседневности. Часть 2 ==========

Последний официальный рабочий день Брайана в Правопорядке выпал на пятницу перед выходными-поездкой с друзьями. Только это и радовало: не придётся переваривать изменения в жизни одному.

Буквально час назад Брайан сдал свой значок мистеру Краучу. Тот отобрал его и убрал в коробочку едва ли не со злорадством.

— Надеюсь, на новом месте службы вы проявите себя лучше, Поттер, — бросил он, и словно лишь необходимость сохранять усы идеально ровными не давала ему растянуть рот в улыбке до ушей.

— Благодарю за всё, чему вы научили меня, сэр, — не без иронии ответил Брайан, и вправду вынесший из близкого знакомства с Бартемиусом Краучем многое.

Как минимум то, что если твой босс — неприятная личность (если не использовать оборот погрубее), с такого места работы нужно как можно быстрее бежать.

Из стола напротив с постной миной выгребал свои вещи Гринграсс. Его Крауч уговаривал остаться: и жалование повыше предлагал, и дела самые интересные, и напарника на выбор. Рафаэль положил ему значок на стол и молча покинул кабинет. Когда что-то решил, он не сворачивал с намеченного пути — разве что по просьбе людей, с мнением которых считался. Крауч в этот малюсенький список однозначно не входил.

За почти три недели с того момента, как поделился новостью, Гринграсс так и не раскололся — даже Брайану; это задевало! — куда именно переходит работать. О причинах, вызвавших решение, было догадаться легче, и Брайан не без стыда признавал, что обе — за авторством Поттеров. Первой являлся он сам, покидавший отдел, к которому Рафаэль изначально присоединился исключительно за компанию с другом. Второй были жёсткие слова отца Брайана, сказанные в ночь после происшествия в доме Хоукинсонов, которые Гринграсс принял очень близко к сердцу.

Куда он мог уходить? Не в другой отдел Министерства так точно: единственный, куда бы его взяли — это Тайны, а туда Рафаэля силком не затащишь. Сидеть сиднем в поместье и прожигать наследство подобно некоторым в их социальном кругу ему не позволила бы болезненная гордость. Он мог, пожалуй, податься в ликвидаторы заклятий для Гринготтса или ещё каких-то компаний: анализ чар у него всегда был на высоте…

Между друзьями висела неловкость. Рафаэль пока единственный знал, что на Брайана наложил руки Отдел тайн: не иначе как отец его просветил, Брайан ещё никому из друзей не рассказывал о смене траектории карьеры, — и новость эту принял на личный счёт: как попытку отца манипулировать им самим. Судя по поведению, Рафаэля злило, что его отец, лучшего друга сына игнорировавший годами, вспомнил о нём, только чтобы сделать своим рычагом для давления. Ну, а из того, что Рафаэль перебрался жить в «Дырявый котёл», Брайан заключил, что скандал по этому поводу уже состоялся и закончился не в пользу Гринграсса-старшего.

Сам Брайан воспринимал новое положение вещей как своё полностью заслуженное наказание за произвол. Прав был Дэвид, когда говорил: «Накосоёбил — вот и живи с этим». Прав был отец, обвиняя в недальновидности и неспособности просчитать последствия своих действий. При этом Брайану было неловко перед Рафаэлем: тот столько лет бегал от ядовитой тени Тайн не для того, чтобы под её покров попал его лучший друг. Он ведь себя в этом обвинит — уже начал, судя по всему!

Где-то в глубине души той её частью, которую презирал, Брайан мечтал о том, чтобы Рафаэль предложил отринуть собственные планы и составить другу компанию в Тайнах: они со школы держались вместе, поддерживали всегда и во всём — а в Тайнах точно потребуется дружеское плечо! Однако Брайан знал, что, скажи Гринграсс в самом деле подобное, он ответит: «Ни в коем случае».

Потому что самопожертвованием ради близких он мог заниматься сколько угодно, но позволить им сделать то же для себя — нет.

В секторе было пусто, не считая двоих друзей: дневная смена уже отправилась по домам, дежурящая в ночь пара ещё не заступила, опаздывала. Брайан и Рафаэль принялись паковаться нарочно в пересменку: ни одному из них не хотелось громких объявлений об уходе, обсуждений планов на будущее и притянутого за уши отмечания с ещё вчера коллегами. Хотелось тихо исчезнуть из отдела, которому никогда по-настоящему не принадлежали.

— Ого… уже собираетесь? — только вошедший в основной сектор Вуд застыл на пороге. Брайан кивнул.

— А ты сегодня в ночь, Орсон?

— Как видишь, — отозвался Вуд и продемонстрировал потёртый деревянный чехол характерной формы. — Помните старушку?

— О, ты решил её с собой взять? — обрадовался Брайан.

— Ага, — Орсон легко похлопал по чехлу и направился к своему столу. — Вот хочу потренироваться, пока на дежурстве сижу.

— Очень ответственно с твоей стороны, — пожурил Брайан, заклинанием отправляя книги и мелкие артефакты в расширенный чарами саквояж.

— Вот по этому я буду дико скучать, Поттер, — Вуд сгрузил чехол на стол и отщёлкнул замок. С красного вельветового лежбища себя явила видавшая виды гитара.

Ещё подростком Орсон нашёл старушку Роланду на помойке, облагородил, заменил струны и научился играть, после чего притащил в Хогвартс. Имя своё гитара получила после первого же квиддичного матча сезона в честь новой музы влюбчивого Вуда: дерзкой в игре и жизни семикурсницы-загонщицы. Романом влюблённость не кончилась, потому что гитара у Вуда была, но петь-играть серенады по-нормальному он научился только курсу к седьмому.

— Я тоже буду скучать по всему этому, — почти не соврал Брайан, обводя широким жестом сектор, в котором проработал два года.

Уходи он к мракоборцам — сожалений бы не было вовсе.

— Я не буду, — резко заявил Гринграсс, буравя стену ненавидящим взглядом.

— И даже по этому буду скучать: по кривой роже Гринграсса! — усмехнулся Вуд и присел на край стола, старушку Роланду устроив на колене. Приноровившись, легко провёл по струнам — гитара отозвалась мелодичным гулом. — Странно будет тут без вас, парни.