Зло скрипнув зубами, Дейдара сунул кулаки в карманы и пнул камень, попавшийся под ногу. Вот поэтому он ненавидел вспоминать о своём настоящем «детстве»: это дерьмо лишь злило. Тот, блядь, неловкий момент, когда жизнь в организации отступников была менее всосной. У Лидера было много завихрений в рыжей башке, но по крайней мере он относился к каждому из своих бойцов с уважением, как к пусть даже отбитой, но личности. Личность — то, что деревня всегда старалась забрать, особенно у S-класса.
Может, поэтому у Учихи в глазах это вечное выражение неудовлетворённости? С малых лет АНБУ, потом нукенин, всегда идеальный боец — пиздец, должно быть, неуютно в этом мире, где в собеседнике ищут личность! Вот тут Дейдара засмеялся: глухо и отрывисто, горько кривясь. Да ему и самому-то не было комфортно — это при том, что даже на родине Дейдара требовал внимания именно к себе, а не к своим боевым характеристикам. Не встречал понимания, и как же блестяще насрать большинству было на него!..
Здесь же впервые люди видят именно его, Дейдару, а не набор характеристик. Сасори был близок, но не настолько. Даже напарник, с которым за почти пять лет Дейдара всякого хлебнул, ни разу не смотрел на него так, как сегодня — Эшли.
Эти связи, связи с людьми… Сасори был прав, они — самое страшное в жизни шиноби. Не быть пытаемым, не угодить в западню без возможности вырваться, не резать своих ради миссии — оказаться привязанным к кому-то. Потому что связи убивают. Именно связи убили такого ядовитого, скользкого, хитровыебаного Сасори…
«Но то в мире шиноби, — со стыдной поспешностью сказал себе Дейдара. — Местные опасности — не такие уж для нас и опасности!.. Правда же?»
Холод прошёл по спине, хотя вечер был тёплый, даже ветра не было. Вот поэтому Дейдара стал так много тренироваться в последнее время: чтобы не ощущать этот жуткий холод.
«Нужно помириться с Джимом», — мгновенно возникла мысль, и Дейдара свернул к дому Барреттов, где оставил детвору. К чёрту гордость, когда хрен знает что творится вокруг, взрослые, чтоб их, не делятся! Родители-то в безопасности, но Джим… за этим оленем нужно приглядывать. Желательно, чтобы при этом сам олень не рассматривал Дейдару как врага.
Непрошенная улыбка скользнула на губы, пусть на спине всё ещё ощущались мурашки. Вот они во всей красе, эти грёбаные связи: и хочется их иметь, и страшно до дрожи. И в какой-то момент каждый принимает решение: шаг вперёд или назад.
Старик Цучикаге — назад.
Сестрёнка Куроцучи — назад.
Сасори — чёртов маятник, оплеуха за любое движение.
Тоби — назад и взрыв на каждую его попытку сблизиться.
Джим — полный вперёд, и пропади оно всё пропадом!
В доме Барреттов уже зажгли свет, из распахнутых окон гостиной доносился голос Элтона:
— They said, get back, honky cat!
Better get back to the woods.
Well, I quit those days and my redneck ways
And, oh oh oh oh, oh, change is gonna do me good!..
— Джим! — закрыв за собой дверь, крикнул Дейдара. Из глубины дома доносились смех и весёлые голоса, в гостиной приятно похрипывал колонками проигрыватель:
— They said, stay at home, boy, you gotta tend the farm.
Living in the city, boy, is going to break your heart.
But how can you stay when your heart says no?
How can you stop when your feet say go?.. [1]
— Джим!..
— Да не ори ты. Джим пошёл наверх с Джоном и девчонками, — сказал высунувшийся из гостиной Элайджа. За его спиной маячил Бобби с очередной тарелкой супа и куском хлеба во рту.
Дейдара аж полноценно развернулся к ним, уставился ошарашенно. Бобби уставился на него в ответ с непониманием, Элайджа хихикнул.
— Не-не, чувак, не для того! Они пошли к большому зеркалу королеву Мэри, или чё там, вызывать…
— Офафую фэви! — «поправил» сквозь забивающий рот хлеб Бобби.
— Класс, — показал большой палец Дейдара и устремился вверх по лестнице, намеренный вытащить братца на прогулку и честный разговор. С приятелями Джим общается каждый день — пора с братом поговорить!
— I’m getting bored
Being part of mankind,
There’s not a lot to do no more.
This race is a waste of time…
Вот и второй этаж, а большое зеркало — в комнате Элли, протянулось на всю стену. Дверь приоткрыта, из-за неё — трепетный свет свечей, сдавленные смешки и наигранно-драматичный голос Джима:
— …Мэри! Кровавая Мэри! Кровавая Мэри!
— Think I’m gonna kill myself.
‘Cause a little suicide
Stick around for a couple of days
What a scandal if I died!..
— А-а-а-а!..
— Yeah I’m gonna kill myself!
— Какого?!..
— Get a little headline news!
— Сара!
— I’d like to see what the papers say
On the state of teenage blues!..
— САРА!
Дейдара ворвался в комнату как раз в тот момент, когда нечто тёмное, наполовину высунувшееся из зеркала, уронило на пол безвольное тело Сары. Тень вступила из зеркала, и Дейдара мгновенно загородил собой детей: схватившегося за карман, где обычно была палочка, Джима, визжащего Джона, отползшую в угол Элен. В голове стало кристально чисто, в руке оказался нож.
Перед ним высилась женщина в чёрном, с бледным лицом и выцарапанными глазами. Чёрные волосы струились по плечам и колыхались без ветра, а руки со скрюченными пальцами и длинными окровавленными ногтями протянулись к Джиму — Дейдара рубанул по ним, тесня спиной замерших в ступоре мальчишек к двери. Джон орал над ухом и вцепился в футболку, Джим отупело хлопал себя по карманам в поисках палочки, с первого этажа перекрикивали друг друга Элайджа и Элтон…
Тварь, что явилась из зеркала, замерла напротив Дейдары, уставившись на него пустыми глазницами. У неё не было видимого оружия, однако отчётливо веявшая от неё смертельная энергия не оставляла сомнений: этой дряни оружие и не нужно. Полами её тяжёлого платья оказалась скрыта Сара: светлые косы со вплетёнными ленточками, посиневшее лицо, тонкие неподвижные ключицы. Дейдара не глядя пнул Джима, продолжая направлять нож на тварь.
— Хватай их и беги!
— Kill myself!..
— Дей!..
— Suicide!..
— Беги, кому сказано!
— What a scandal if I died!..
Джим вцепился в Джона и рванул к двери в коридор. Тварь бросилась наперерез.
— Suicide!..
Дейдара снова загородил брата, уклоняясь от острых ногтей — те свистнули в сантиметрах от щеки, Дейдара тут же ужалил их ударом клинка.
— Headline news!..
Джим и Джон вывались в коридор и рванули вниз по лестнице, Джим орал что-то Элайдже.
— On the state of teenage blues! [2]
Дейдара твёрдо встал между тварью и братом. Существо вновь уставилось на него, и на этот раз в его безглазом взгляде чувствовалась ледяная оценка.
— Вали отсюда, сука, — процедил Дейдара, указывая на тварь ножом.
Почерневшие губы скривились в усмешке, и тварь атаковала его. Резко вильнув в сторону, Дейдара оказался сбоку от врага и тут же, сконцентрировав в кулаке чакру, ебанул по затянутому в чёрное боку зарядом Бакутона.
Взрыв отбросил тварь, она взвыла нечеловеческим истерическим голосом. В чёрном боку зияла чёрная же дыра, слабый свет свечей вырывал остов желтоватых рёбер из трепетного сумрака.
В тот момент Дейдару охватил азарт. Бакутон сработал. Видно сраные рёбра. Оно убиваемо.
Следующий удар оказался поглощён чёрным щитом, внезапно выросшим перед существом. Дейдара цыкнул и разорвал дистанцию, но в следующий миг сам был вынужден защищаться, опрокинув перед собой стол. Его пробили чёрные шипы, и Дейдара откатился в сторону — и всё же прежней скорости не было больше при нём, а нынешней не хватало, и чёрный жгущий хлыст прошёлся по спине. Глухо рыкнув, Дейдара швырнул в тварь пару предметов, попавшихся под руки, отвлекая, выигрывая секунды, чтобы сложить печати.
Вспышка света — тварь отпрянула с новым визгом, а в следующий момент Дейдара оказался в гостиной на полу у стола с проигрывателем.
— She packed my bags last night pre-flight.
