— Угу, — бросил Дейдара, которого пристальный, не смещающийся с него взгляд Итачи всё сильнее нервировал. Не выдержав, проворчал: — Кончай на меня пялиться!

К угрозе, отчётливо читавшейся в тоне, Итачи остался глух, однако сказал вовсе не то, на что Дейдара рассчитывал:

— Как ты мог не заметить атаку?

Дейдара сжал кулаки. Да, так намного лучше.

— Как я мог её заметить, когда находился под крышей, а заклятие было пущено сверху, с террасы замка? — прорычал он, с ненавистью глядя на Учиху. Ни одно доброе дело не остаётся ненаказанным, вот уж точно! — Тут скорее вопрос, как ты, — он раздражённо ткнул пальцем в Хинату, — могла его не увидеть, да.

Хината опустила глаза и принялась теребить край одеяла.

Дейдара вдруг понял, что она знала об атаке. Для Итачи, похоже, это тоже стало откровением.

— Почему ты не?..

— Я не ожидала, что меня атакуют чем-то опасным для жизни, — она посмотрела на Итачи преданно, с ноткой извинения. — Один раз я уже прокололась…

— Никогда больше подобного не делай, — отчеканил Итачи. — Только не в ущерб себе.

— Ущерб одному не равноценен ущербу трём, — возразила Хината без намерения сдавать позицию.

Её желание даже ценой собственной жизни защищать их секрет — единственное, что объединяло троих бывших шиноби — неожиданно вызвало у Дейдары тёплое умиление. Поэтому он от чистого сердца пообещал:

— Я найду того, кто это сделал, мм.

— Тебя произошедшее ни в коей мере не касается, — тут же заявил Итачи.

— У тебя спросить забыл! — огрызнулся Дейдара, и гнев вновь возобладал над добрым настроем.

— Пожалуйста, хватит, — тихо, но твёрдо вклинилась Хината. Выпрямив спину, она серьёзно объявила обоим: — Я не хочу, чтобы вы мстили за меня. Ни один из вас.

— Разве не это долг старшего брата? — произнёс Итачи, на что Дейдара красноречиво хмыкнул.

Хината покачала головой и со спокойной улыбкой взяла Итачи за руку.

— Заботы будет более чем достаточно.

На удивление, Итачи кивнул, хотя у Дейдары и были определённые сомнения, что Учиха поступит в соответствии с её желаниями. В то же время сам не собирался отступать.

— В отличие от него, я не обязан считаться с твоим мнением, принцесса, — Дейдара поднялся и уверенно посмотрел на неё сверху вниз. — Я буду делать то, что хорошо для моего бизнеса, мм.

Хината ответила взглядом не менее твёрдым.

— Надеюсь, ты не забыл, я не из тех принцесс, которых постоянно нужно спасать от чего-то. Я обязана тебе жизнью, Дэвид, однако ни это, ни наш контракт не делает меня твоей собственностью, за покушения на которую ты должен спрашивать с виновных.

От того, как это прозвучало в расслабленной тишине лазарета, Дейдара поперхнулся воздухом. Итачи потемнел лицом: для него слова, сама ситуация вновь воскресили тот же призрак, что для Дейдары.

Ничего не сказав, Дейдара буквально вылетел из лазарета, за дверями толкнув попавшегося на пути Мальсибера. Дейдара проигнорировал его возмущённый оклик и стремительно прошёл мимо.

Он что, правда превращался в помесь Какузу и своего напарника?

Так или иначе, рассудил Дейдара, через пару коридоров сумев вернуть мысли в размеренное русло и прогнать из них коноховцев, ситуация выходила гаденькой. Перекликалась со сказанным ещё летом Карлусом, вписывалась в обеспокоенность и предупреждение отца. До Хогвартса явно добрались отголоски того, что происходило на более высоком уровне — чего опасались родители и дядя. Что означало, в скором времени «веселье» могло начаться по полной, ведь маловероятно, что накал страстей пойдёт на спад сам собой.

В подобных условиях каждому придётся отстаивать своё место под солнцем. И если за собственное (и, если уж на то пошло, коноховские) Дейдара не волновался, то их с Шелби и Лестрейнджем растущему бизнесу смена настроенческих ветров могла повредить. Чтобы это предотвратить, наверняка имелось больше одного способа, но Дейдара, как человек, по сути и не знающий иного подхода, предпочитал полагаться на силу.

Ему был нужен Лестрейндж, а по-хорошему ещё и Шелби. Первым делом — хотя и без особых надежд — Дейдара проверил коридор перед кабинетом директора. Тот пустовал; по всей видимости, Дамблдор закончил пытать и отпустил Рабастана. Недолго думая, Дейдара развернулся и поспешил в подземелья. Там, в мрачной глубине на уровень ниже классов и общежития Слизерина, располагалась небольшая комната, затерянная среди тоннелей, давно забытая и не использовавшаяся до этого года.

Её, как сам рассказал Дейдаре, нашёл в сентябре Рабастан — совершенно случайно нашёл, когда после вечеринки по случаю начала учебного года отправился за одному алкоголю известным чёртом блуждать по подземельям. На комнату он набрёл на грани обморока. Проведя в ней ночь, не оказавшись сожранным никакой затаившейся тварью или потревоженным домовиками, привидениями или учениками, Рабастан решил, что это замечательное место, и уже на трезвую голову приволок в своё новое любимое место замка Эшли. Тот находку оценил и привлёк Лиама. Именно он в лучших традициях когтевранской перестраховки навесил на дверь хитрую руническую дрянь. Сам же сотворил и ключи и выдал компаньонам. Для того же, кто попытался бы войти в комнату силой, неделя в больничном крыле станет не худшим вариантом последствий.

Преподаватели о комнате словно не знали, домовики обходили стороной. Обрадовавшись сему факту, ребята обустроили в ней полноценное логово, объединив удивительным образом представления о комфорте троих настолько разных людей. Тут находились и стеллажи с личными книгами ребят и большим количеством справочников, сводов правил и законов, списков и альманахов Лиама, часто заседавшего за одноместным письменным столом, где сводил таблицы ставок и подбивал балансы; и уютный угол с чайным столиком и мягкими креслами, в котором Эшли мог проводить часы, вчитываясь в научную или художественную литературу, просматривая газеты или составляя письма; и просторная лежанка (стена возле неё была кичливо украшена плакатами квиддичных клубов и трофеями с дуэлей), с которой Рабастан преимущественно разливал атмосферу прокрастинации и отрывал остальных от более важных дел. После присоединения к компании Дейдары рядом с лежбищем Лестрейнджа появился также стол для рисования, оснащённый мощной лампой, хорошей бумагой и всеми видами карандашей, какие душа могла пожелать. Рядом с Лестрейнджем — чтобы тот отвлекал не Шелби, а Дейдару, преимущественно обсуждением квиддича или попытками подсказать по сюжету комиксов, на данный момент составлявших едва ли не треть всей прибыли парней. Дейдара это терпел, потому что иногда Рабастан даже дело говорил; ну а когда бесил, Дейдара наловчился бросать карандаши, не глядя, но с высокой точностью. Рабастан, в свою очередь, стремительно прогрессировал в умении ловить эти самые карандаши на подлёте без ломания оных и вреда для себя.

Как Дейдара и ожидал, приятели обнаружились в логове. Лиам что-то чёркал на пергаменте в своём углу, а вот Эшли присоединился к Рабастану, растянувшемуся на лежанке и пялившемуся в сводчатый потолок. Только что руки на груди не сложил для полноты картины.

— Ну и что с ним? — ворчливо уточнил Дейдара.

— Рабастан считает, что за помощь маглорождённой его выдворят со Слизерина, — деликатно пояснил Эшли.

— Давно пора, он по всем параметрам гриффиндорец, — сообщил Дейдара и с ногами забрался на лежанку, пихнул носком ботинка Лестрейнджа.

— Не со Слизерина, а из дома, — рыкнул тот и, помолчав немного, добавил: — Хотя, возможно, ещё и со Слизерина, — Рабастан сглотнул, шумно задышал. Его мышцы напряглись, глаза широко распахнулись. — А если…

— Я и не думал, что ты такая плакса, малыш Басти, — Дейдара вновь пнул его, на этот раз сильней. Это привело Рабастана в чувства — по крайней мере, заставило сесть и сверкнуть злостью.

— Офигел, Поттер?!

— Это ты офигел, Лестрейндж! — Дейдара повысил голос. — Девчонке вчера дыхание перекрыли — и то она сопли не распускала!