Да уж, их ожидало незавидное открытие… Вода – это лишь на первый взгляд хорошо. А если она только соленая? А если в ней обитают неведомые твари? А если есть попросту нечего? Это кого угодно к самоубийству подтолкнет!

Однако Альда, в отличие от Кигана, не спешила списывать колонистов со счетов. Во-первых, на одном из предыдущих заданий они столкнулись с планетой, где условия были куда хуже. Тьма, холод, вечные дожди и никакого воздуха! А люди там выжили, целый город построили. Да и потом, раз «Северную корону», одну из самых сильных команд флота, послали именно туда, основания должны быть посерьезней простых догадок.

– Как они могли там выжить – я вам не объясню, Рэйборн, – указала Лукия. – Я и сама этого не знаю. Но у вас будет шанс спросить их лично. Или, по крайней мере, их потомков.

– Да ладно… Они что, реально не утонули?

– Прикинь, – хмыкнул Рале. – Это, кстати, подтверждает мою теорию о том, что человек может приспособиться к чему угодно.

– Но где они тогда? – Альда снова присмотрелась к фотографиям. – Тут же ничего не видно!

– Не все снимки актуальны, – признал Рале. – У нас там только два спутника, а Кеплер этот на сорок процентов больше Земли. Карту пришлось делать методом склейки, временной промежуток порядочный. Поймать их в кадр мешает еще и то, что они постоянно движутся, а спутники не специально за ними следят, снимают все подряд.

– Они… движутся?

– Именно так, – кивнула Лукия. – По имеющимся у нас данным, по поверхности Кеплера постоянно движется один корабль.

– «Искатель»?

– Вот уж нет, – вмешался Киган. – Я не знаю, что за трюк они там провернули, но нет ни единой возможности переделать «Искателя» в стабильно движущийся корабль!

– И тут ты прав, – подтвердил Рале. – Корабль, который удалось обнаружить нашим спутникам, значительно меньше «Искателя» – раза в три-четыре. Полагаю, им удалось построить новый корабль на основе «Искателя».

– Но зачем им это делать? – изумилась Ноэль. – Зачем все время двигаться? Нельзя, что ли, какую-то платформу построить на воде, я не знаю…

– Гадать об этом нет смысла, у нас слишком мало данных о планете. Если люди это сделали, значит, у них не было выбора.

– Да уж, есть вопросы поважнее, – напомнил о себе Триан. Это уже было интересно: он почти никогда не участвовал в обсуждении заданий, в основном слушал, да и то с таким видом, будто все знал наперед. А теперь он решил проявить себя! – Какой нам толк от этой колонии? Если все, чего они достигли за сто лет, – это жалкий кораблик, они бесполезны. Зачем отправлять нас, именно нас, в такую даль?

Альда чуть не подпрыгнула от возмущения. Он издевается?! Уж он как раз должен знать, из-за кого им прилетело такое дурацкое задание!..

Но она сдержалась, ничего не сказала, а секундой позже порадовалась этому. Триан все прекрасно знал. Ему просто было интересно, как это объяснили капитану Лукии, догадывается ли она о чем-то.

Понятно, что с человеческой точки зрения любая колония достойна помощи, но космический флот мыслит иначе. Для них важно то, что можно получить! И Кеплер кажется не слишком перспективной территорией… Уж точно не настолько, чтобы посылать туда «Северную корону», хватило бы команды послабее.

Лукия тоже заметила странность, но истолковала по-своему.

– Нельзя оценить потенциал колонии только по размеру или образу жизни, нужна детальная разведка. Что же до назначения на эту разведку именно нас, рискну предположить, что это связано с завершением нашего предыдущего задания.

– Вот уж нет! – взвился Стерлинг. – Это похоже на месть, а космический флот никому и никогда не мстит!

– Как вам будет угодно, Витте.

– Я вот тоже считаю, что не в предыдущем задании дело, – ухмыльнулся Киган. – Они просто хотели отослать Стерлинга куда подальше!

– Я протестую!

– Достаточно, – прервала их Лукия. – Протестовать будете в свободное время. Мы вообще не должны интересоваться причинами, задание было поставлено перед нами, точка. И это задание требует определенной подготовки. До прибытия к Кеплеру у нас осталось несколько дней. Рэйборн, до этого времени вы должны будете модернизировать «Стрелу» с учетом посадки на воду.

– А вот это будет непросто, – помрачнел Киган. – Сесть мы, допустим, сможем, а подняться…

– Займитесь этим, ваши искрометные шутки, уверена, дождутся своего часа. Далее. Майрон, поработайте с показаниями спутника. Мы не можем гоняться за кораблем по всей планете. Необходимо рассчитать, где он будет на момент нашего прибытия, чтобы направить «Стрелу» к нему. Остальные могут готовиться к миссии по своему усмотрению, особых требований к вам нет. Вопросы?

– Ну что вы, капитан, – отозвался Триан, бросив быстрый взгляд на Альду. – Какие могут быть вопросы? Все всё поняли.

За переменами, происходившими в его теле, Оуден наблюдал с холодным любопытством врача. Он ожидал, что эти перемены дадутся ему тяжелее, что некоторое время он будет стыдиться того, кем стал. А ему было все равно, как будто что-то надломилось внутри. Если обратного пути нет, какой смысл сокрушаться?

Он все еще мог дышать на поверхности, но это давалось ему тяжелее, как будто воздух внезапно сделался неприятно горячим. Зато у него появились жабры – совсем небольшие на шее и крупные на груди, прямо над легкими. Управлять ими Оуден не мог, их работа была инстинктивной. На воздухе они закрывались сами собой, защищая жаберные щели от повреждений.

Еще у него довольно быстро сформировались перепонки между пальцами на ногах и руках. Но они были прозрачными и эластичными, они ему не мешали. Ногти начали удлиняться и крепнуть, он подозревал, что на их превращение в полноценные когти уйдет две-три недели. На некоторых участках кожи появилась чешуя, пока еще хаотичными островками, едва заметная. Однако и это было лишь начало… Ну и он стал сильнее. Это тоже отрицать нельзя.

Глядя на Седара, он понимал, что это не предел. Он пока застрял в переходном периоде, а потом у него будет больше чешуи, появятся небольшие гребни-плавники на лодыжках и локтях, полностью изменятся глаза – станут угольно-черными, лишенными радужки и зрачка. Возможно, это как-то отразится на его силе… Сложно сказать. Но зачем вообще говорить? Ему оставалось лишь принимать.

Сам себе он с непривычки казался уродцем. Не то чтобы это было проблемой… Просто – факт. Он бы от себя шарахнулся. А остальные – нет: когда он выходил в колонию, к нему относились точно так же, как к другим мерам, его не выделяли среди них. Но, конечно, никто и не думал воспринимать его как прежнего Оудена.

Меры оказались благожелательней, чем он предполагал. Первые дни после перевоплощения ему позволили остаться в выделенной ему комнате, привыкнуть, подготовиться… Потом его позвали на вылазку. Он сказал, что не готов, но Седар лишь усмехнулся:

– Ты никогда не будешь готов, потому что никто не был. Нам остается только брать и делать.

Умом Оуден понимал, что у него есть жабры, что он может дышать под водой – будет дышать! Но ему потребовалась вся сила воли, чтобы решиться на прыжок с борта в синюю тьму. Он не знал, что там скрывается, и был уверен, что что-то пойдет не так. Он не представлял себя мером, даже став им.

Пока его разум метался на грани паники, тело работало исправно. Жабры открылись, ему не пришлось учиться дышать, это было так же естественно, как дышать на поверхности. Может, даже естественней. Плавал он все равно неуклюже, ему остро недоставало той грации, с которой двигались другие меры. Но и здесь его никто не торопил. Остальные постоянно были рядом, охраняя его, Оудену не требовалось ни охотиться, ни собирать водоросли. Он всего лишь оглядывался по сторонам.

И тут было, на что посмотреть! Он-то привык к тому, что Левиафан – это беспросветная синь от горизонта до горизонта. Вода, сливающаяся с небом. Из разнообразия только дожди и грозы. Планета, которая утонула миллиарды лет назад, так ничего и не породив.