Как только я спустился вниз, меня тут же заметили. Ну ещё бы. Полагаю, меня почувствовали ещё тогда, когда я проснулся. Развалившиеся на подушках взрослые подскочили и облепили меня со всех сторон. Бабушка сграбастала меня в объятья, сдавив так, что я сипло пискнул, а надо учесть, что со вчерашнего утра тело успело слегка перестроиться. Со всех сторон мне предлагали крепиться и всячески старались поддержать. Меня тут же накормили домашней едой и задарили подарками, причём не просто подарками. Вот, например, бабушка подарила мне браслет, в который можно было запечатать целый контейнер вещей без изменения моего веса, а дед подарил мне набор кунаев из хорошей дорогой стали. Мой дядя подошёл, посмотрел мне в глаза и подарил короткий меч довольно высокого качества.

— Изамо, как ты, малыш? — спросила меня бабушка. — А что? Мне так жаль. Потерять родителей в таком возрасте. Это сильный удар.

— Изамо, знай, несмотря на то, что ты остался сиротой, ты не остался один, — заявил мой дед.

— Посмотри в прихожую, — подтолкнул меня Ашина.

Подойдя и выглянув в коридор, я заметил кучу коробок, свёртков и пакетов с подарками.

— С самого утра все Узумаки всё идут и идут. Каждый из них готов помочь тебе всем, чем только смогут, малыш. Мы все одна семья.

Честно говоря, такой сильной и всеобъемлющей поддержки я не ожидал. Они все действительно были готовы помочь. Без дураков. Ни в первом своём мире, ни во втором я не видел настолько много готовых в лепёшку разбиться, но помочь мне всем, чем смогут, людей. Ну да, они мои родственники, но подарки мне принесли не только родственники. Даже в моём первом мире я не видел ничего подобного.

Я решил не тянуть и прямо сейчас объяснить им, что мальчик Изамо — уже не мальчик, а что-то много больше. Если что, смыться я успею, особенно отсюда. Либо через гиперпространство, либо под невидимостью. Но уж в самом крайнем случае — через смерть. Это пока что они всё списывают на стресс, но такое быстро изменившееся поведение ребёнка на поведение взрослого эти трёхсотлетние зубры заметят моментально. Заметят и заинтересуются. И тогда уж будет неизмеримо труднее что-то им доказать. Думаю, воспользуюсь выдуманной мной легендой о памяти прошлой жизни.

— Спасибо вам всем! Правда, теперь из меня тот ещё малыш, — грустно вздохнул я, — когда нас пытали, мои родители сказали, что шансов нет и надо использовать печать самоубийцы.

Люди застыли в шоке.

— И они... — спросила бабушка с замиранием сердца.

— Да, бабушка Эмика, — кивнул я утвердительно, — и я — тоже.

Я открыл рот и дал бабуле заглянуть на то место, где теперь отсутствовала печать самоубийцы. Такое могло случиться только в том случае, когда эта печать была задействована. Это было сделано специально, чтобы даже эту печать не смогли скопировать. Если у человека она есть, демонстрировать свой рот вражеским шиноби он не станет, а если нет, то и секрет не уплывёт на сторону.

Шокированная женщина, не обнаружив печати, смотрела на меня, словно на Шинигами. Я для неё был человеком, перенесшим смерть. Единственным, о котором она знала.

— В прошлой жизни я был магом это такие люди, которые способны манипулировать энергией, которая слегка отличается от чакры и производится по-другому.

— Бедный, — расстроилась она, — пережить такое.

— А я ведь говорил, что с этими Сенджу нет смысла связываться, — заметил дед.

— Отец, — проговорил Ашина, — ведь до сих пор с ними не было никаких проблем.

— Были… — прервал я.

Все взгляды мгновенно повернулись ко мне словно по команде. Ошарашенные люди смотрели на меня в шоке и недоверии, вот только я поглотил память Тобирамы и теперь имею полные оперативные сведения по всем самым внутренним операциям клана Сенджу.

— Были, — повторил я, — мы просто об этом не знали. Помните команду, которая пропала на границе страны источников?

— Ты хочешь сказать… — в шоке проговорил Ашина.

— Именно. Мы считали, что нечистые на руку заказчики убили их, как это бывало иногда, но они тут были ни при чём. Шиноби Сенджу захватили их в плен, но до этого те убили одиннадцать Сенджу, а потом использовали печать самоубийцы.

— Да, я помню, молодая команда учеников охраняла караван, — сказал мой дядя.

— Они самые. У нас не так редко пропадают шиноби. Всё-таки профессия очень опасная и связана с высоким риском. Некоторые погибают во время миссий, но какая-то часть погибла при попытке захвата Сенджу. Другие кланы хоть не пытаются нам врать и нападают на наших везде, где могут, но все хотят либо наших женщин, чтобы получить наши гены, либо техники великого клана Узумаки.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась бабушка.

— У меня есть уникальная способность частично поглощать оболочки души после смерти человека. Я убил Тобираму Сенджу и поглотил его оболочки. Теперь я знаю всё, что происходит в их клане. Все их техники и все секреты.

— Ты сможешь с кем-то поделиться? — тут же подсуетился глава клана.

Оно и понятно. Я сосредоточился. Вот сейчас и начиналось основное обсуждение того, что я хотел сделать. Жить я хочу в деревне мирной. Да и страна, в которой я живу, тоже должна быть мирной. Такой, где легко можно растить детей так, чтобы войны меня не касались. Для этого я могу сделать многое. Если предпринять некоторые шаги, о которых я думал, можно получить здесь островок спокойствия посреди дикой мясорубки, а если ещё помочь остальным при помощи манипуляций…

Вот только Узумаки — ребята довольно консервативные особенно с их-то сроком жизни. Кроме того, как и все шиноби, они очень подозрительны и никому не доверяют. Тут уж лучше им всё и сразу выложить. Чтобы не было проблем. Заодно и время сэкономлю, если всё пойдёт не так, как надо.

— Конечно, смогу. Я вообще предлагаю передать знания всем нашим шиноби.

— Всем? — удивился дедушка. — Но… как же?

— У нас ведь есть печать, которая не позволит передать наши знания никому другому?

— Если доработать… и изменить… — задумался Ашина Узумаки, — думаю, это возможно.

— То, что я узнал — очень серьёзно. Серьёзно для всех нас.

— Скажи, Изамо, ты разрешишь поставить на тебя печать? — произнёс Ашина. — Она даст нам знать, если ты соврёшь. Пойми, это не из-за недоверия, но то, что ты рассказываешь… вызывает некоторые сомнения.

— Я понимаю. Ставьте, я не против, — пожал я плечами.

Ашина даже не складывал печатей, магическим зрением я заметил, как чакра в его теле взбурлила и моментально сложилась в достаточно большую, разветвлённую структуру и потекла на меня. Ему даже дотрагиваться до меня не надо было. Вот это опыт. Я тоже так хочу.

Я почувствовал, как в мозгах появилась некая лёгкость. Видимо, какая-то усиленная печать, которая показывает, говорю ли я правду или нет. Вот только думал я, в основном, не мозгами. Магам этого недостаточно. Они бы просто не смогли держать такие огромные структуры заклинаний в голове.

— Как тебя зовут?

Без моего участия моё тело само двинулось, губы раскрылись, и мой рот произнёс.

— Изамо Узумаки.

— Ты желаешь навредить клану Узумаки?

— Нет, — всё так же без моего участия сказал мой рот.

Ну оно и понятно, это ведь легко понять, что я не желаю никому навредить. Зачем бы мне? Мне Узумаки делали только хорошее.

— Что случилось с твоими родителями?

— Их пытал Тобирама Сенджу, желая выпытать техники клана Узумаки. Они включили печать самоубийцы и умерли.

— Как сбежал ты?

— При помощи телекинеза открыл зажимы на пыточном столе и скатился. Подлечил себя и убрал тела родителей и все следы, документы и кровь. Когда в комнату вошёл Тобирама, пробил его голову ледяным колом.

— Зачем ты хочешь рассказать нам то, что узнал от Сенджу?

— Началось сближение и объединение кланов на различных территориях. Процесс нарастает, и начал это всё Хаширама Сенджу. Он заключил так называемый вечный мир между Сенджу и Учиха. Скоро к ним присоединятся другие кланы, а в других странах образуются и другие деревни. Это смертельно опасно для клана Узумаки в перспективе. Клан не сможет противостоять такому большому количеству шиноби разом. Нас боятся. Боятся даже великие кланы вроде Сенджу и Учиха.