- Выходит, эти Правила - просто вступление к Своду Магии, и ничего больше?
- Для многих - да, - согласился Травник. - Для некоторых же - это окончание Свода.
- Они что - читают его задом наперед? - недоверчиво хмыкнул Март.
- Нет, Збых, - ответил Симеон. - Я говорю о тех, кто постиг все Правила и добрался до Последнего.
- Погодите, что-то я не пойму! - запротестовала Эгле. - Насколько я знаю, и от бабушки тоже, что Свод Магических Искусств - это вовсе не книга, в которой все сразу расписано. Там значатся лишь первые главы, а потом уже последующие Правила являются глазам адепта лишь после того, как он постигнет предыдущие законы и обретет способность видеть, что написано дальше. Так меня и бабушка всегда учила.
- А как же он узнает, что уже постиг то, что нужно для перехода к следующему Правилу? - возразил Март? Ведь не у всякого адепта есть наставник, который ведет его от одной странице Свода - к другой?!
- Это же очень просто, глупенький мой Мартик! - засмеялась Эгле и тут же добавила покровительственным тоном. - Способность видеть следующее Правило как раз и говорит о том, что ты прошел предыдущее. Верно, Симеон?
- Думаю, да, - согласился улыбающийся Травник
- Я тебя очень попрошу, Эгле, не называть меня больше "своим", "глупеньким" и в особенности - "Мартиком"! - ядовито процедил Збышек. - Будь, пожалуйста, впредь так добра.
- Хорошо, - весело откликнулась Эгле и украдкой показала ему язык. - Буду добра и впредь.
И пока Збышек не нашелся, чем продолжить готовый вот-вот вспыхнуть очередной обмен колкостями, Эгле поскорее обратилась к Травнику.
- А почему ты назвал цветочные правила окончанием Свода? Ты что - неужели добирался до конца магических искусств?
- Я - нет, конечно, - улыбнулся Травник. - Но один мудрый и хороший человек - да.
- И ты с ним разговаривал? - чувствуя, как у него перехватывает дух, чуть ли не прошептал Март, разом забывший все обиды на своенравную Эгле.
- А как ему это удалось? - в свою очередь поразилась Эгле.
- Конечно, разговаривал, - ответил Симеон. - А пройти весь Свод Правил, все испытания и проверки, которые связаны с каждым Правилом, не хватит и целой человеческой жизни.
Он усмехнулся двум парам устремленных на него глаз.
- Это был мой Наставник, Камерон. Ему удалось дойти до конца Свода, потому что он и не стремился примерить все эти Правила на себя. Он их просто прочитал, чтобы Понять. И, видимо, ему это удалось.
- И что он нашел в конце Свода? - потрясенно прошептал Март.
- А как вы думаете? - лукаво усмехнулся друид.
Март и Эгле неожиданно глянули друг на друга и, обернувшись к Травнику, разом выпалили:
- Правила Цветов! Вот это да!!!
"Хорошие все-таки ребята", - вздохнул в душе Симеон. "Они обязательно найдут, должны найти путь друг к другу. Вот только я никак не могу понять, для чего же судьбе понадобилось делать эту дорогу такой длинной и трудной?"
ГЛАВА 18
ДОМ
- Ну, что? Вот мы и у цели, - усмехнулся Птицелов, весело отряхиваясь от снежной пыли. - Что ж ты стоишь, парень? Встречай родные пенаты!
Он отодвинул куст сирени, и Ян Коростель в замешательстве остановился перед увиденным. Он просто не верил своим глазам.
Наполовину засыпанный снегом, в нескольких десятках шагов от него стоял дом. Он был весь черный, так что больно было смотреть; словно кто-то долго и методично коптил его стены и окна, методично разжигая под окнами раз за разом костры со смолой. Кое-где по стенам легли серые разводы, похожие на сумеречные тени; окна были целы, но покрыты толстым слоем не то пыли, не то золы. Весь закопченный, торчал и изрядно покосившийся забор, и даже полурассыпавшаяся поленница будто в огне побывала - каждое бревно чернело из снега угольным столбиком. При всем этом стены и крыша были целы, дом по-прежнему крепко стоял, весь окруженный глубокими сугробами, а на крыше, напротив, снега не было совсем. Зато она вся была усеяна порыжевшей прошлогодней сосновой хвоей, и огромное желтеющее пятно на фоне белых снеговых шапок, облюбовавших длинные ветви деревьев, выглядела почти нереально.
Вокруг стояла необычная тишина: не слышно было ни потрескивания веток, ни птичьих голосов, лишь легкий ветерок, хлопотливо шурша, по-свойски хозяйничал в сосновых кронах, покачивая устремленные в небо стволы. На снегу не было видно и ничьих следов, хотя в прошлые годы старенький дом Коростеля охотно навещали пугливые зайцы и любопытные сороки. Все словно вымерло кругом, и сердце Яна тревожно заныло.
От Птицелова не укрылось замешательство его проводника, и Сигурд первым легко и быстро зашагал по сугробам к забору. Тут же Коростель услышал за спиной нетерпеливое покашливание Колдуна и медленно побрел к дому. Он не мог ничего понять, но здесь случилось что-то страшное, и в душе Яна тяжело ворочался липкий, обессиливающий страх.
Не дойдя всего нескольких шагов до забора, Птицелов остановился и внимательно оглядел поверх частокола двери дома. Они были заперты, и на крыльце что-то неясно чернело, какая-то угольная крошка или старая зола. Зорз, однако, в дом не пошел, а гибко нагнулся, зачерпнул горсть снега и, ловко слепив легкий снежок, мягко бросил им в закрытое окно. Ставни, на которые всегда запирали дома в этой глуши, даже если хозяева отсутствовали всего лишь день или два, тихо дрогнули. Птицелов некоторое время оценивающе смотрел на них, размышляя о чем-то, но ни с кем своими мыслями не поделился. Это вообще было не в его привычках. Затем Птицелов очень осторожно повернулся и пошел в обход дома. Обойдя его с заднего торца, он остановился, скрытый от Коростеля и своих подручных почерневшими бревенчатыми стенами, и некоторое время стоял там, озабоченно насвистывая какой-то невнятный мотивчик. Затем зорз вышел по другую сторону забора, отряхивая испачканные чем-то черным ладони, и озабоченно взглянул на Яна исподлобья.
- Ну, что, Ян Коростель, никогда не знаешь, как тебя встретят после долгой разлуки, а? И поделом нам с тобой: сидели бы дома, не шлялись по городам и весям, глядишь - и остались бы при своих. Хотя тут, видимо, уже не тот случай...
- Что здесь произошло? - тревожно спросил Коростель.
