- Что ты все-таки решил, почтенный Гвиннеус? - спросил Старшина, глядя приятелю прямо в заплаканные глаза. - Ведь ты можешь пожалеть о своем выборе... Здесь - твой народ, а есть ли что-то главнее для куклы?
- Раньше я думал, что да, а теперь вот - не знаю, - пробормотал Гвинпин. Но у меня есть долг - я должен отыскать своего товарища. А потом... Что ж, может быть, мы еще и встретимся.
- Как знать, - покачал головой Мастер кукол. - Если ты в это веришь... Тогда что ж... Прощай?
- Не будем прощаться, - ответил Гвинпин. - Лучше - до встречи.
- До встречи! - согласился Старшина. Они неуклюже обнялись, явно подражая людям, после чего Старшина всхлипнул, вытер нос и побежал догонять свой народ. Гвинпин едва не сорвался с места и не заковылял вслед, но какое-то тупое и горькое чувство удержало его. Может быть, это и есть - правда жизни, подумал деревянный философ. Старшина тем временем торопливо шагал за актерами, изредка поправляя свой гофрированный роскошный воротник, мешавший ему дышать, если только куклы делают это всерьез, а не просто подражают людям. Но на опушке Старшина внезапно остановился, оглянулся на Гвинпина, который с выпрыгивающим из груди сердцем неотрывно следил за ним, и помахал рукой.
- До встречи, Гвиннеус! Мы все будем ждать тебя!
- До встречи, - прошептал Гвинпин, чувствуя, как предательские слезы подкатывают к горлу. - До встречи...
Он сидел здесь еще долго, пока не стемнело. Но сначала его отыскал Лисовин, весь перемазанный глиной, исцарапанный и потому очень раздраженный. На вопрос друида, где он все это время пропадал, Гвинпин поднял на него грустные, ничего не понимающие глаза и только вздохнул. Тогда Лисовин приподнял приятеля и хорошенечко его встряхнул, уже убедившись на собственном опыте, что именно так возможно быстрее всего вывести Гвинпина из чувственного ступора, в котором он изредка оказывался по причине своей исключительной чувствительности и тонкой организации души. Попытка удалась, его деревянный приятель заморгал и издал какой-то нечленораздельный звук. Лисовин только руками развел от возмущения.
- Ты, кстати, не знаешь, где госпожа? Я не могу отыскать ее уже весь день.
Гвинпин молча покачал головой.
- А что ты тогда вообще знаешь? - сокрушенно пробурчал друид.
- Вот ты на меня смотришь сейчас, - пробормотал как сквозь сон Гвинпин, смотришь, а не видишь...
- Чего это я, скажи на милость, в тебе не вижу? - всплеснул руками бородач.
- Мою бессмертную кукольную душу, - ответил Гвиннеус.
- Скажите пожалуйста, - усмехнулся Лисовин. Он понял, что с Гвином что-то произошло, но сначала нужно вывести куклу из этого дурацкого состояния, словно он осеннего сидра обпился. - А как же это я ее разгляжу, когда ты вон какой... толстенький?
- Нужно просто уметь видеть, - прошептал Гвиннеус. - Видеть сквозь себя.
После чего кукла вдруг разрыдалась и бросилась друиду на грудь. Лисовин, ошеломленный и совершенно не готовый к такому бурному излиянию чувств, неловко обнял приятеля и осторожно гладил его по деревянной голове, а Гвинпин прижимался к нему все сильнее и сильнее, сотрясаясь в рыданиях и чувствуя, как у него на душе с каждой минутой становится все легче и светлее.
ГЛАВА 17
ПРАВИЛА ЦВЕТОВ
- Хелодерма? Подземный ядозуб? Да быть такого не может!
Птицелов покачал головой, все своим видом выражая недоверие. Но Лекарь был непреклонен.
- Сомнений быть не может, Мастер. Только слюна хелодермы из Подземелья сильнее золота. Та что парню положительно повезло с обувью. Посуди сам.
На ладони знатока врачевания и ядов лежало маленькое золотое колечко, почерневшее по краям, будто его окунули в сильнейшую кислоту. Симеон раздраженно отмахнулся от своего слуги и его доказательств.
- Как же этот парень мог встретиться с хелодермой, хотел бы я знать? Тебе разве не известно, что у ядозубов из Подземелья свои, тайные пути, на которых они никогда не встречаются с человеком?
- Возможно, это ты открыл Дорогу Амры, когда искал Сокрытые Пути в земли литвинов, - осторожно предположил Лекарь, чувствуя спиной сверлящий, огненный взгляд Колдуна. - Мальчишка ведь бежал именно тем путем, который открылся по твоему Слову, Мастер. Только он открылся не так скоро, как ты полагал.
С минуту Птицелов пристально смотрел на Лекаря, который, тем не менее, спокойно выдержал взгляд своего хозяина и не опустил глаз.
- Ты всегда был известен как говорящий правду в глаза, сколь бы горька она ни была, - медленно проговорил Сигурд.
- Я искренен с тобой, Мастер, - ответил Лекарь, устремив свой взгляд в холодный прищур Птицелова. - Всегда и во всем.
- Не сомневаюсь, - покачал головой Сигурд, и Лекарю показалось, что он физически ощутил, как напрягся позади него Колдун. - Но почему же тогда ты сейчас не договариваешь?
- Что ты хочешь услышать от меня, Мастер? - спросил Лекарь, ни одна черточка лица которого не дрогнула на протяжении всей этой напряженной словесной дуэли.
- Ты разве не понял, - внезапно перейдя на шепот, понизил голос Птицелов, - что я не открывал Эту дорогу? Не открывал и не собирался этого делать! Чего мне искать в мире, где властвует магия Амр, посуди сам? Верной смерти?
Лекарь ничего не ответил, но весьма достоверно изобразил легкое, но вполне искреннее недоумение. Он уже понял, что сейчас скажет Птицелов, и готовился правильно отреагировать на эти слова.
- Ведь если на парня напала именно хелодерма и никто иной...
- Золото говорит именно об этом... - начал было Лекарь, но Птицелов остановил его властным движением.
- Я это уже слышал! Но тогда получается, что я, желая открыть подвластную мне Другую Дорогу, почему-то отворил двери совсем в иной мир? Так значит, я ошибся?
- С позволения сказать, магия имеет много колец и соответственно - немало разрывов и прорех, - вмешался Колдун, и Лекарь почувствовал в душе прилив горячей благодарности к напарнику.
- Мне это известно, - Сигурд вдруг опять сник, словно его разом покинули силы, и взор его, еще минуту назад полный ярости и опасного огня, в мгновение ока угас, как у засыпающего старика. - Мне это известно, Мастера.... Но! Признайтесь: и вы, и ваш Старшина сейчас прекрасно понимаете, что я обыкновенно, по-дурацки ошибся, неправильно сотворив заклятье.
