Я и правда улыбалась.

4

Тогда

Гуннар

Я избегал Совета большую часть своей жизни. Как принц, я имел право голоса во всех правительственных вопросах, и обычно я голосовал в соответствии с мнением моего дяди, который был главой Совета. Но девять членов Совета постоянно пытались меня в чем-то убедить. В последнее время было много разговоров о правах на нефть в океане у северного берега. А уклонение от Совета на государственных мероприятиях я превратил в искусство.

Я настолько преуспел в этом, что большинство членов Совета отказались от давления на меня.

Но только не Энн Йоргенсон. Тронный зал был полностью заполнен для вечеринки, но она нашла меня.

— Принц Гуннар, — сказала Энн, поймав меня на возвышении, где я держал фляжку самогона по рецепту Алека, спрятанную в подушках отцовского трона.

Это святотатство привело меня в восторг.

Если кто-то и заметил, никто не потрудился остановить меня. Или не пытался отнять фляжку.

— Член Совета Йоргенсон, — произнес я, стараясь не выдать скуку в голосе.

— Ты подумал о поездке в Бринмарк-саунд после свадьбы? — Боже, в ее голосе звучало такое нетерпение. Безжалостно прорывалось наружу. Как будто надежда была у нее в бесконечном запасе. И если она будет стараться изо всех сил, я куплю кое-что из того, что она продает.

Она была единственным членом Совета, которого я не убедил в своей полной и непоправимой бесполезности. Я понятия не имел, за что она держится.

После свадьбы был запланирован королевский визит. Мой отец должен был быть в свадебном путешествии, так что мне предстояло совершить унылое путешествие в пролив Бринмарк. Это был портовый город, ближайший к тому месту, где было обнаружено месторождение нефти, и член Совета Йоргенсон подумала, что если я поеду туда и поговорю с людьми, то мне будет поровну на то, что, по ее мнению, меня должно заботить.

Женщина не могла уловить ни малейшего намека.

— Подумал, — сказал я ей, делая глоток из фляжки, затем убирая ее обратно между подушками. Она не могла скрыть смятения на лице, в чем, конечно, и был смысл. — Там есть бар, который мне особенно нравится. Кекс. Возможно, вы слышали о нем.

— Мне плевать на бар.

— Очень жаль. Это действительно что-то…

Энн шагнула ближе ко мне, ее прямые каштановые волосы практически дрожали от эмоций. От волнения мне стало не по себе, и я отступил назад, но она продолжала приближаться, пока я не уперся спиной в трон.

Неужели меня… запугивает Энн Йоргенсон?

— Твой дядя собирается продать наши права на нефть тому, кто больше заплатит, и наша страна будет лишена всех будущих богатств.

— Энн, — сказал я, пытаясь успокоить ее. — Я думаю, что вы могли бы быть…

Она наклонилась вперед, ее лицо вспыхнуло, и я понял, что она не была встревожена или разочарована мной - она была в ярости.

— Твой отец умрет, и эта страна будет принадлежать тебе. Ты не можешь вечно быть принцем Плейбоем. Твои люди нуждаются в тебе. Пора повзрослеть, Гуннар.

Энн повернулась и пошла прочь, оставляя за собой запах выжженной земли. Я моргнул, почувствовав что-то, что мне совсем не понравилось.

Старые законы позволили бы мне посадить ее на поток льда за то, что она так со мной разговаривала.

Я скучал по старым законам.

Фляжка на троне была наполовину пуста, и она просто не годилась, поэтому я схватил фляжку и огляделся в поисках Алека. Потому что это дергающее чувство жжения в моей груди нужно было заглушить. Я оглядел сверкающую толпу, заполнившую тронный зал. Члены Совета, вся королевская семья, включая моего дядю и его детей, особые гости, сановники из соседних стран. Это была впечатляющая толпа.

Чертова наглость советника Йоргенсон. О ком она думала?..

Эта мысль затихла у меня в голове. Это зудящее, жгучее чувство в моей груди исчезло.

Алек был в другом конце зала, его рост и копна рыжих волос и бороды позволяли ему выделяться практически в любой толпе, но именно человек, стоящий рядом с ним, привлек мое внимание и опустошил мой мозг.

Бренна.

В платье до колен, расшитом серебряными блестками. В ярко-красных туфлях и с черным жемчугом на шее. Она была соблазнительной, яркой и абсолютным совершенством. Платье было спущено с ее плеч, открывая так много ее кремовой кожи. Тонкий намек на какое-то верхнее декольте.

Она стояла, смеясь над чем-то, что говорил Алек, подняв голову и расправив плечи. Побежденная девушка, которую мне удалось, наконец, найти на днях, потерявшаяся в замке, полностью исчезла.

Побежденная девушка, с которой пресса играла, как с игрушечной кошкой, исчезла. Ушла, как будто ее никогда и не было.

— И что? — Рядом со мной стояла Ингрид. — Хороша?

— Она прекрасно выглядит, — произнес я.

— Прекрасно - это минимум комплиментов, — проворчала Ингрид. — Ты можешь сделать лучше.

Она похожа на королеву.

Больше, чем ее собственная мать - будущая королева - могла когда-либо видеть. И это не имело никакого отношения ни к платью, ни к тому, как она держалась. Злючка, которая вошла во дворец с книгой, тыча в нас носом, была быстро раздавлена жестокостью всеобщего внимания.

“Принцесса-жиробасина”. Клянусь Богом, я должен был сжечь весь мир, когда увидел это.

Но злючка вернулась, и мое облегчение было… странным. Неловким. Потому что мне было не все равно, хотя я этого и не хотел.

Но я не собирался ничего этого говорить.

— Я бы ее трахнул, — сказал я и посмотрел на Ингрид, которую знал еще со школы-интерната. Я не мог шокировать ее, мы были далеко позади, но я все еще мог разочаровать ее. Что, очевидно, я и делал.

— Гуннар! Ну же! Она похожа на принцессу.

— Верно. Ты превзошла саму себя.

— Она ведет себя как королева, понимаешь? — спросила Ингрид. — Умная. Добрая. Оценивающая.

— Неужели? — Я сделал вид, что мне все равно или я ничего не заметил, но я сомневался, что моя старая добрая подруга купилась на это.

Дейтер Магнуссон, дворцовый репортер “Таймс”, разговаривал с моим дядей, но я видел, как он заметил мерцающую, сверкающую будущую принцессу, разговаривающую с Алеком. Дейтер швырял большую часть грязи в Бренну, и я ждал, что он предпримет.

Потому что у меня возникло желание вывести его на задний двор и выбить пару зубов.

Но Дейтер сделал двойной дубль и фактически остановил моего дядю на полуслове и указал ему на Бренну. Выражение его лица было вполне благоговейным.

Отлично. Он мог сохранить зубы.

— В завтрашних газетах о ней не скажут ни одного плохого слова, — сказал я.

— Она хороший человек, — вздохнула Ингрид. — Надеюсь, этот дворец ее не сожрет. Надеюсь, ты ее не съешь.

— Я? — Я изобразил шок, и она закатила глаза. — Она не останется. Васгар станет частью ее истории происхождения только тогда, когда она станет супергероем. Иди, наслаждайся вечеринкой. Алек превзошел самого себя…

Ингрид покачала головой.

— Нет. Никогда больше с доморощенным Алеком. Не так уж часто я могу проснуться на дне рыбацкой лодки вместе с ним. В какой-то момент девушка должна усвоить урок.

— Желаю удачи, — сказал я. У Ингрид и Алека был какой-то обреченный роман. Он смотрелся забавно со стороны, но оба они казались немного несчастными внутри. Это заставило меня задаться вопросом, почему они не смогли разорвать этот гордиев узел. Или оставаться вместе, если уж на то пошло.

Ингрид отправилась на поиски шампанского, а я пересек комнату, направляясь к Алеку и моей прекрасной сводной сестре.

— Гуннар! — сказал Алек своим громогласным голосом. Он всегда гремел.— Ты не говорил мне, что твоя сводная сестра забавная.

— Забавная? — спросил я Бренну, потерявшись в ее мерцании. Ее макияж был неброским, но он заставлял ее кожу сиять, а глаза блестеть, а губы сиять… Я моргнул. — Смешная?

— Очень. — Она протянула руку, и Алек вложил в нее свою фляжку.

— Ого, — сказал я, поймав ее за руку, прежде чем Бренна сделала глоток. — Что это ты делаешь? — спросил я Алека.