В зале воцарилась тишина. Мне казалось, что моё гулко бьющееся сердце слышали все.

— Семнадцать лет назад, — Гармаш Дворфич говорил чётко и громко, — Семнадцать.

— Число игрока, — повторила женщина рядом с ним, — Число силы.

Ректор, улыбнувшись, кивнул. Вообще, я заметил, он будто обожал вот такие пафосные выступления.

Вот и сейчас он сделал паузу и обводил всех взглядом, будто издевался надо мной. Сейчас как скажет: «Вот он, сын Чекана. Бейте его!»

Но он, наоборот, стал рассказывать про число семнадцать и какое оно важное. И усиленная семёрка, и свойства в математике…

Я понял, что сам себя накручиваю, и стал рассматривать преподавателей. Борис решил, видимо, меня просветить, и прошептал:

— Эта красноволосая, как батя сказал, историчка.

— Чего? — у меня чуть всё не упало.

Я что, и в академии игроков буду историю изучать? Вы серьёзно?

— Ой, как она гоняет всех по истории магии.

Я облегчённо выдохнул. Ну, учебник по истории магии я ещё открою, ладно уж.

Женщину с красными волосами, стоящую правее ректора, я заметил и до этого. Вид у неё был строгий, и узкие очки в форме срезанного сверху круга только усиливали эффект. На ней не хотелось задерживать взгляд, достаточно было видеть, как она поправляет всё время директора.

Все молчат, а она поправляет. Что-то это да значит.

Рядом с ней стоял высокий и худой мужчина с зализанной набок чёрной чёлкой.

— А это кастолог.

— Чего? — вырвалось у меня беспомощное.

— Ну, ядрён батон. Ты знаешь, что такое каст? Это когда вот так руками, — и Борис изобразил, будто колдует какое-то заклинание.

Я усмехнулся и кивнул, рассматривая кастолога.

Тонкое лицо, губы вытянуты в трубочку, будто у горделивого дворецкого. В фильмах всегда такие открывают двери. Да и одет этот преподаватель был так же — его строгий чёрный костюм подошёл бы и пианист, и дирижёру, и дворецкому.

— Этот полуэльф, короче, учит основам магии. Батя до сих пор помнит, как он учил генерации ярости, там весь поток лежал от смеха, — плечи Бориса чуть затряслись, и он уткнул кулак в губы, чтобы не засмеяться.

Шутку я вполне понимал. Холёный дирижёр и ярость — вещи несовместимые.

У кастолога и вправду подозрительно заострялись уши, но стоял он на мосту крепко, в воздухе не парил.

По другую сторону от ректора Дворфича стоял высоченный плечистый парень-азиат. Хотя, рядом с гномом все будут казаться высокими, но этот будто с ринга сошёл и наспех натянул костюм. Вон, даже на лбу осталась тесёмка, подвязанная на манер тайского боксёра. Да и руки, которые он держал скрещёнными на груди, на запястьях были обвязаны эластичными бинтами.

— А этот чувак крутой. Я, блин, не могу уже, когда там занятия с ним, — Борис потёр руки, — Преподаёт физуху, обычки там, защиту… Батя говорит, что до сих пор помнит только две вещи в академии. Это: кулаки Тай Луна…

Я ещё раз оценивающе посмотрел на азиата. Меня будут учить кун-фу?

Мне показалось, или Борис хотел ещё что-то сказать. Я спросил:

— А вторая вещь?

Здоровяк рядом со мной довольно ощерился, хотя кончики его ушей налились краской. Он зашептал ещё тише:

— Сиськи тёмных эльфиек.

Долговязый парень рядом с нами проворчал:

— Чего ещё можно ожидать от деревенщины? — и вздёрнул нос.

Борис резко обернулся, набычившись, и помахал увесистым кулаком.

Долговязый, скривившись, высокомерно отвёл взгляд.

— Маякнёшь мне потом, Герыч, подправить этому ущербному нос? — он снова улыбнулся, — Ты видел тёмных эльфиек?

Я пожал плечами. В играх да, а тут ещё нет. И, насколько помню, меня в школу сопровождала совсем не тёмная. Ну, если я правильно понимал эльфийских расах. Кто сказал, что здесь, как и везде?

— Ну, видел только в играх, — сказал я, — В «Родину Эльфаров два» играл?.

Борис удивлённо прошипел, округлив глаза:

— Ты играл в игры?

Я слегка насторожился:

— Ну-у-у… да.

— Они же лишают магии! Делают запперсов из игроков!

— Кажется, кто-то сегодня полетит на «обнуление» после неудачной церемонии, — с лёгкой скукой произнёс носатый, рассматривая ногти.

Сказанное меня взволновало.

— Что, совсем лишает? — обречённо спросил я, — У меня есть скилл.

— Это хорошо, — кивнул Борис, — Я же не знаю точно, но значит, шанс есть.

Я только прикусил губу. Что там говорила эта Глазьева про онлайн-игры? Что маги получили возможность «контролировать систему»?

— Да не дрейфь, у бати есть кореш, так он играл, и у него всё норм было, — здоровяк ткнул меня в плечо.

Я благодарно улыбнулся.

— Ага, ага, — послышалось сбоку.

Блин, как хочется ему врезать.

Рядом с плечистым азиатом, которого Борис назвал Тай Луном, стояла будто на контрасте хрупкая, тонкая девушка. Вся зелёная — и волосы, и костюм, больше напоминающий плащ из лесных листьев. Кожа бледная, и такие же острые, как у того дирижёра-дворецкого, уши.

Как будто тоже эльфийка…

— А эта? — спросил я.

— А я хэ-зэ, — Борис пожал плечами, — Зелёную не знаю…

Я успел рассмотреть преподов, когда Дворфич, закончив скучную лекцию о числе «17», продолжил:

— Именно в семнадцать лет просыпается сила у человека. Либо он остаётся нюбсом, либо становится игроком. Все это знают?

Я кивнул, поджав губы. Потому что народ вокруг меня, естественно, сказал единым звуком:

— Да!

Все всё знают. Кажется, мне придётся срочно навёрстывать, чтобы не прослыть местным тормозом.

Я даже удивился своим мыслям — мной уже не рассматривался вариант, что я возвращаюсь куда-то там домой. Я нереально хочу здесь учиться, нафиг, словно впервые в жизни попал именно туда, куда надо.

— Никто не играл в игры? — шутливо спросил Дворфич.

— Нет! — единогласно прозвучало в ответ.

Я промолчал. Вот подстава. Ну нет, Гончар, сегодня ты домой не полетишь.

Лучше историю магии сдавать, чем грёбанную экологию.

— А теперь о Тёмном Чекане…

Сердце заколотилось, и мне показалось, что все только и оглядываются, косятся на меня.

— Под Баттонскиллом находится самый древний прорыв, вы все знаете знаменитый подземный город Ямантау. Семнадцать лет назад закрылся девятый уровень подземелья после того, как туда ушёл Чекан со своей напарницей, — ректор всё же посмотрел на меня, но задерживать взгляд не стал.

Я медленно и с облегчением выдохнул. Так же выдохнули и все вокруг, только от удивления.

— Он открылся, — мрачно сказал Дворфич.

По толпе прокатился нервный смешок, и воцарилась тишина. Мне же оставалось только гадать, но и так было понятно, что событие знаковое.

— Вот нафиг, — прошипел Борис, — Ядрён батон!

— Это были семнадцать прекрасных лет, надо сказать, мы даже привыкли к безопасности, — с лёгкой грустью сказал ректор, — Но опасность серьёзная.

— А что там, на девятом уровне? — спросил я.

А мне было очень интересно, куда ушёл отец. Что-то мне подсказывало — этот вопрос не оставит меня в покое на долгое время.

— Куда катится этот мир? — опять протянул долговязый, будто спецом так чтобы я услышал.

Я перехватил его взгляд и подумал, что и сам бы с удовольствием поправил этот нос.

Борис чуть прикусил губу, посмотрев на меня.

— Я не знаю, что там, но батя, пока закончил школу, ниже пятого не спускался…

— Ниже пятого спускаются только топы, — назидательным тоном произнёс носатый, — Впрочем, откуда вам, провинциалам, это знать?

Я переглянулся с Борисом. Мало кто мог в жизни так меня разозлить за такое короткое время. Долговязому это удалось.

Ректор снова попросил внимания.

— Министерство думает, что вам не следует это знать, — возвестил гном, подняв руки, — Но я считаю по-другому. Господа учащиеся, в академии снова вводятся повышенные меры защиты. Всем плеерам запрещается спускаться в подземелье ниже первого уровня.