Эльфийка раздраженно зашипела.

- Дерзость смертного!

Соседняя голова оживилась, будто бы услышав нечто любопытное. Ричи вздрогнул и изменился в лице, когда Касавир заметил, что проснувшийся барельеф смотрит на мальчишку:

- А тебе твои деньги не принесут удачи! Ты их потратишь на вещи никчемные и бесполезные!

Ричи смотрел на голову, как кролик на кобру. Касавир махнул в его сторону рукой, брызнув на лицо Ричи каплями воды. Воришка фыркнул и встряхнулся:

- Эй!

- Да не бойся их. Хоть одно из этих предсказаний сбывалось вообще?

Ричи вытаращился и с жаром заявил:

- Конечно, сбывалось! Говорили, что десять лет назад одной графине предсказали, что ее украдут – и ее нашли!

Он зажмурился и встряхнулся.

- И в чем… зловещесть? Ты себя слышишь: ее украли и нашли?..

Ричи отмахнулся от него и всплеснул руками:

- Нашли ее тело! И голову! Отдельно от тела, через десять дней после того, как она услышала предсказание!

Касавир только вздохнул.

- Да не бывает в таких местах зловещих предсказаний. Тем более случай всего один.

Ричи упрямо помотал головой.

- Нет! Еще одному капитану стражи предсказали, что ему отомстят воры – и они отомстили, - Ричи перешел на заговорщицкий шепот и произнес с подчеркнутой таинственностью, словно сообщал страшный секрет. – И именно его ногу нашли в одном из переулков!

- Твой сын станет твоим позором, и не возьмет в жены ни одну женщину, - проворчала одна из голов за спиной.

Вместо ответа Касавир набрал полную пригоршню воды и плеснул каменной морде в лицо. Статуя на удивление человечно отплевалась и сдавленно проскрипела:

- Ненавижу шутки. Ненавижу дожди. Вода противная.

Касавир утомленно пригладил волосы влажной пятерней и обернулся к Ричи, который таращился на мокрую каменную горгулью так, словно она только что ожила и вылезла из стены, встав в полный рост.

- Вот тебе их предсказания. Где, ты говорил, на этой улице магазины?..

Говоря о множестве излюбленных развлечений уотердипцев, я должен рассказать еще об одном месте обмана и шарлатанства, которое по неизвестной мне причине чрезвычайно популярно и у горожан, и у приезжих. А именно, об аллее Манистепс, известной, вероятно, по всему Фаэруну. Предсказатели сего места совершенно не умеют колдовать – и мой добрый друг Келбен безуспешно воюет с этим рынком уже на протяжении сорока лет. Смею предположить и заметить, что его запал (Келбена, не рынка) последнее десятилетие заметно иссяк. Самым неудачливым путешественникам, оставляющим там сотни золотых, местные обманщики пророчат великую удачу, славу, богатых мужей и все то, чего может недоставать простым смертным.

О, сколько скандалов и судов влекло за собой это проклятое место! Неработающие приворотные зелья, разбавленные зелья невидимости, зелья для решения деликатных проблем супружеского долга, зелья красоты, зелья молодости, привороты и предсказания, хрустальные шары правды, заговоренные карты, дающие точный ответ на любой вопрос. Разумеется, большинство исков поступало от до крайности возмущенных дам, оскорбленных до глубины души, что не сработала настойка от пьянства, для зачатия, приворотные травы, благовония истины, заставляющие дать точный ответ об измене и яды для любовниц. Были даже иски о том, что волшебные крысы-обереги вместо оберегания сожрали весь запас зерна и привели в ужас домашних котов, привезенных за сотни золотых с юга; пушистых, с плоскими мордами, изнеженных настолько, что богатые хозяева предпочитают держать их на шелковых подушках и расчесывать шерсть костяными гребнями. Даже содержат отдельную кошачью кухню, так как слабые желудки их питомцев не в состоянии переварить обычное мясо.

В те моменты, когда к Келбену и мне приходит очередная возмущенная леди, я с печалью вспоминаю времена, когда в Уотердипе недолгое время служил один мой брат по вере и оружию. Будучи значительно старше меня, он отличался прекрасными манерами и необычайной искусностью в разрешении споров, созданных дамами. Его талант обвораживать и успокаивать самую рассерженную леди был поистине чудесен и порой необходим в таком городе, как Уотердип, даже больше, чем владение мечом, да простит мне стража и Тир такое заключение.

Но, увы, сердце увлекло одного из моих наставников на север, вслед за желанием его прекрасной жены, и более я ничего не слышал о нем.

Улицы оказались жаркими, как в аду.

Ирман не имел ни малейшего понятия, что происходит в аду на самом деле – ну, кроме этих бесконечных разборок мефитов, демонов, дьяволов, суккубов и кто там еще был. Но он считал, что этот город вполне похож на ад, потому что все девушки носили непростительно закрытые платья, а за всю дорогу от гостиницы он не увидел ни одной пекарни с черничными кексами. Эти смешные уотердипцы придумали какие угодно – лимонные, малиновые, даже мятные! Подозрительно зеленые, он должен был сказать!

А вот черничных – как ни печально, Ирман не увидел ни одного.

- Элоиза, мы гуляем уже три часа, - недовольно проворчал он. – Никуда его жена не денется, разве ты куда-то от меня делась?

Его жена только страдальчески закатила глаза и вздохнула. По своему опыту Ирман отлично знал, что Элоиза так делает точно перед тем, как прочесть какую-нибудь ужасную нотацию относительно его не менее ужасного отношения к сыну. А, нужно сказать, он был уверен, что если бы во всем слушал жену, когда дело касалось Касавира, тот вырос бы не мужчиной, а кем-нибудь вроде…

Ирман нахмурился, понимая, что не может подобрать подходящего определения, однако, совершенно точно знал, кого имеет в виду. Глядя на то, сколько Касавир общается с Тайменом, самым счастливым днем в его жизни стал тот, когда Элоиза совершенно случайно обнаружила в кровати сына поутру очень милую брюнетку – кажется, с соседнего курса. Нет, не то чтобы он поощрял беспорядочность в связях и прочие слишком современные вещи, но определенно считал это вариантом получше, чем собственную свадьбу в двадцать лет.

И упаси Тир, чтобы Элоиза, которую он, конечно же, бесконечно любил, узнала об этом.

Из блаженных размышлений о собственной правоте его вывел голос жены:

- Да ты в жизни ему не посвящал столько времени, как сегодня!

Ирман только вздохнул.

- Милая, его сейчас с нами нет, как ты видишь. И я ума не приложу, почему ты вдруг решила, что Аланна обязательно сбежит от него?

Элоиза сжала губы и нахмурилась так, что он бы подобрал к ее выражению лица определение «взрывоопасно»:

- Что значит – почему я решила, что она сбежит? Великая Тимора, Ирман, как ты можешь быть так беспечен, когда она может попасть куда угодно?! Ее могут ограбить, обмануть, она может упасть в обморок – ты же видишь, какая жара! А Аланна такая хрупкая!

На взгляд Ирмана, женщина, какой бы слабой она ни казалась, навряд ли так беспомощна. Особенно если она неведомым образом ушатала страшную Тень, нависшую угрозой над всем миром. Он предпочитал никогда не выяснять деталей управления крепостью и, разумеется, догадывался, что Аланна ни дня не сидела над финансовыми отчетами, расписаниями патрулей, расчетами запасов провизии, чертежами орудий и прочими вещами, которые, в конечном счете, помогли одержать победу. А, поскольку, когда они приезжали в крепость последний раз, вся стража стояла по линейке, то он предполагал, что к управлению приложил руку Касавир. Хотя вернее было бы сказать, он его забрал и не отдал до конца войны. И никаких сапог с изумрудами, на которые Касавир однажды ему жаловался.

Но не будет же он спорить с Элоизой об этом?

- Милая, я думаю, что она справится – в конце концов, ее, - он было хотел добавить «как и тебя», но бросил быстрый взгляд на жену и воздержался, - …интересуют более дорогие районы города. Наверняка купит себе пару платьев и вернется.

Элоиза горестно вздохнула вместо ответа.

- Ты не понимаешь. У меня прямо сердце не на месте – все так хорошо, и вдруг она пропала! Мы должны помочь отыскать ее.