Утопаю в жалости к себе, а заодно в слезах. Эмоции затапливают с головой.

Дима тарабанит снаружи.

— Рая, успокойся и открой! — приказывает строго. — Ну хватит плакать, открой — я тебя обниму и утешу, — тут же уговаривает ласково. — Солнышко, ты меня просто неправильно поняла. Раечка, открой. Открой, или я эту чёртову дверь выбью!

— Потом сам на место ставить будешь! — отвечаю раздражённо.

— Поставлю, — слышу ворчливый голос. — А сейчас будь хорошей девочкой, отойди ближе к душу.

Хвата небесам, что ванна у меня большая. Ещё большая хвата моему благоразумию, потому что я села реветь не прямо под дверью, а на мягкий коврик у душевой кабины. Иначе вылетевшая дверь прилетала бы мне по лбу.

Дима залетает в ванну и садится на пол рядом со мной.

— Солнышко, прости меня, пожалуйста! — бормочет он виновато и прижимает к себе. — Просто я переволновался за вас. Костылев — редкостный подонок. А вы к нему одни завалились. Ну ты представляешь, что тем могло произойти?

— Понимаю, — киваю сквозь слезы. — Мне очень стыдно, правда! Девчонки решили, а звонить тебе, значило предать их… — самой стыдно от таких тупых оправданий, но ничего умнее в голову не идёт.

— Все в порядке, — Дима ласково гладит меня по голове. — Все мы имеем право на ошибку. Правда, я больше не злюсь.

Обнимаю любимого и с наслаждением прижимаюсь к крепкой груди. Как же я его люблю. Он самый лучший мужчина на свете!

— Ну что ты опять рыдает? — устало спрашивает меня Дима.

Прислушиваясь к себе. Действительно, ну чего снова реву?

— Шаурмы хочу, — вдруг понимаю. — Вот прям до слез, — говорю жалобно.

— Нашла повод сырость разводить, — вздыхает любимый. — Схожу я тебе ща шаурмой. Только ты же сама говорила, что ее не любишь.

— А фиг его знает, что на меня нашло, — пожимаю плечами. — Только сходи поскорее, а то сейчас опять разревусь. Что на меня нашло? Совсем с этими приключениями нервы стали ни к черту.

Дима быстро собирается и уходит в ближайший киоск. Вот только за пятнадцать минут его отсутствия мои предпочтения поменялись. Теперь я хочу не шаурму, а самого Диму.

Накидываюсь на любимого с порога. Кажется, шутки про женскую логику — вовсе не шутки.

Утром просыпаюсь от тошноты. Такого острого чувства. Кажется, что ещё мгновение и меня просто вывернет наизнанку.

Скатываются с кровати и бегу к унитазу.

Белый, фаянсовый друг привычно поддерживает и даже позволяет на себя опереться.

Обессиленно прижимаюсь к холодной стенке душевой и судорожно соображаю. Черт, ну что же со мной происходит?

Ничего необычного не ела. Шаурма так и осталась вчера лежать в холодильнике, нам было не до неё.

Мысли о столь желанном вчера лакомстве вызывают очередной рвотный позыв. Я вообще не могу сейчас о еде думать! Хотя, от апельсинов я бы не отказалась.

Нервно хихикаю, анализируя свои симптомы. Беременна? Но как?!

Я уже много лет предохраняюсь таблетками, они ни разу не подводили. Или?..

Подскакиваю и бегу одеваться. Аптека у нас в соседнем дворе, доберусь быстро.

Пялю на себя первые попавшиеся вещи. Без разницы, так сойдёт!

Глупая мысль, конечно, скорее всего организм реагирует на навалившийся стресс. Но я не могу не проверить. Просто, для самоуспокоения.

Мчусь в аптеку и судорожно анализирую. С Димой мы знакомы всего пару дней. Секса за эти пару дней было много, но не может же беременность так сразу себя проявить? Или может?!

Руки трясутся, на лице расползается дурацкая улыбка.

— Дайте мне, пожалуйста, тест на беременность, — прошу аптекаршу дрожащим голосом.

Спокойно, Рая, спокойно. Не нужно радоваться раньше времени. Шанс очень маленький, потом расстроиться, снова будешь плакать.

Дома судорожно открываю упаковку, читаю инструкцию. Если честно, в первый раз за все свои тридцать лет делаю такой тест. Раньше ни разу не возникало сомнений, месячные всегда шли по расписанию, контрацепция действовала как надо.

Кладу использованную полоску на крышку унитаза и замираю над ней, словно Цербер.

Душу переполняет волнение, но я себя одергиваю. Сейчас ничего не покажет, вот будет смешно.

Впрочем, я и так смеюсь. Потому что спустя минуту на тесте появляется едва заметная вторая полоска. И с каждым мгновением она становится чуть ярче. Не такая, как первая, но различимая. Но она есть! Я ее вижу!

Черт! Все равно не верится! Надо сделать ещё парочку, я их сразу десять штук накупила, чтоб наверняка.

Трясущимися руками делаю ещё один тест, и еще…

Спустя пол часа вся моя ванна завалена положительными тестами, а я… А я прыгаю по дому смеюсь и кричу:

— Я беременна! Я беременна! Какое счастье! Господи, я не знаю, что такого хорошего сделала, но я беременна!

Меня переполняет всеобъемлющее, янтарное счастье. Мне хочется обнять весь мир, но я только обнимаю свой живот и шепчу:

— Мой малыш, спасибо, что пришел! Мамочка рада тебе. Ты самый любимый и желанный ребенок на свете. Я так тебя ждала!

Я захлебываюсь от всеобъемлющего тепла и любви. Внутри меня новая жизнь. Внутри меня мой ребенок. И плевать, что будет дальше, я его никому не отдам.

Падаю на диван и судорожно соображаю. Надо сказать об этом Диме. Сомнений в отцовстве нет, он должен знать.

От мыслей о реакции любимого дрожь пробегает по телу. Обрадуется ли он? Вряд ли. Дима ведь изначально дал понять, что наши отношения — это отношения в свободном формате.

Ну зачем ему семья? Зачем очередная головная боль.

Он ничего мне не обещал. Более того, я сама взяла на себя ответственность за наше предохранение.

А если?.. А если для него этот ребенок не желанный? Если он начнет винить меня в том, что он появился? Прямо не скажет, но…

Черт, как же странно! Но надо брать себя в руки.

Поступаю трусливо. Просто выкладываю веером тесты и отправляю любимому. Должен понять.

Замираю, уставившись в телефон, только колыбельную собственному животу напеваю. Странно, но я так давно мечтала почувствовать себя мамой, что воспринимаю крошечный зародыш в животе уже самым настоящим ребенком. Самым любимым и долгожданным. Моим малышом, которого я буду защищать до последнего.

Ответ от Димы приходит через долгие, томительных минуты. «Сейчас приеду».

Ну и как это понимать?

Несусь к Рае на всех порах, при этом жалею, что мигалок на машине нет.

Сердце разрывается от тревоги. Беременна! Она беременна!

У меня будет ребенок! На сорок пятом году жизни я познал то будоражащее чувство, когда у любимой под сердцем находится твой малыш.

Но я гашу радость на корню. Ну какой малыш?! У Раи картера, переезд в Петербург. Конечно же, она растерялась и написала мне. Но исход этой беременности предрешён. Нет никакого ребенка. Нельзя разводить сантименты. Если Рая будет колебаться между беременностью и карьерой, я не дам ей ни малейшего шанса сломать свою судьбу.

Душу переполняет противная горечь. Сейчас я сам помогу своей женщине избавиться от ребенка. Но я же не дам ей совершить величайшую глупость.

Я люблю Раю. Безумно люблю. Именно потому ее личность для меня превыше всего. Уговаривать Раю оставить ребенка, или дать ей надежду, что этот ребенок сделает ее счастливее, чем переезд в Петербург — эгоизм чистой воды. Нет, я никогда в жизни не запру любимую в четырех стенах с младенцем. Просто потому, что оставить Раю здесь — значит обрезать ей крылья.

Бегом поднимаюсь по лестнице к уже знакомой квартире и распахиваю дверь.

Ко мне на встречу тут же выскакивает Раиса. Взволнованная, растрёпанная, но с бесконечным счастьем в глазах.

Тяжело прислоняюсь к двери и прикрываю глаза, чтоб не видеть лица любимой.

— Не переживай. Денег дам, врача хорошего найду. Через пару дней проблемы не будет.

Черт, как эти слова вообще сорвались с языка?! Во рту становится горько, словно я амброзии наглотался. А на душе ещё паршивее.