Emily Gray Tedrowe

TALENTED MISS FARWELL

Emily Gray Tedrowe © 2020

Published by arrangement with Custom House, an imprint of HarperCollins Publishers

Перевод Татьяны Виноградовой

© Виноградова Т., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

– Папа, пора ехать!

Четырнадцатилетняя Бекки Фаруэлл нажала на клаксон. Раз, другой. Завела двигатель, повернула к себе зеркало заднего вида и придирчиво рассмотрела макияж: темно-зеленые тени над верхними ресницами, светлые возле бровей. Зеленые – потому что все журналы рекомендовали этот цвет рыжеватым блондинкам – таким, как она. Попробовать бы что-нибудь другое; она видела в продаже набор фиолетовых теней: три тона, от бледно-лилового до темного как баклажан. Бекки быстро подсчитала в уме, сколько ей должны четыре девочки, для которых она делала домашние задания по геометрии и алгебре; она разбиралась и в тригонометрии, хотя училась только в девятом. Но по тригонометрии она могла гарантировать лишь хорошую оценку, не отличную. Впрочем, никто из девочек не жаловался. Иногда вместо денег предлагали обувь – например почти новые кеды, которые на ней сейчас (на босу ногу – носки с кедами никто не носит). Бекки вернула зеркало в прежнее положение, раздался легкий щелчок. Увы, семье отчаянно нужны деньги; где уж тут мечтать о макияже.

«Куда ни кинь, всюду клин», – часто повторял отец; Бекки не совсем понимала смысл этих слов, но, черт возьми, весной им пришлось очень скверно.

Посидев минуту в кабине, она спрыгнула с высокой подножки и вошла в дом. Теплый весенний день, а окна еще не открыты; в комнатах первого этажа их сельского домика темно и душно. Бекки прошла на кухню, распахнула окно и подперла раму банкой с фасолью. В раковине молочно-белого цвета стояли грязные миски с остатками хлопьев. Все вокруг покрывал тонкий липкий слой жира и пыли, однако прибираться было некогда.

На ковре в углу гостиной выделялся темный квадрат – неделю назад тут стояла тумба с телевизором; отец заложил телевизор, а также все мамины украшения (то есть думал, что все: кое-что Бекки припрятала). Он не сказал, сколько ему дали в ломбарде, – считал это временными трудностями, но она видела квитанцию. Меньше сотни за все.

– Папа? – позвала Бекки снизу. Легко взбежала по лестнице, позвякивая браслетами на руке. – Нам надо… Ты что, даже душ еще не принял?

Большой и грузный, похожий на медведя, отец лежал в постели на боку, подтянув колени к подбородку. Лицо в поту, ко лбу прилипли пряди седых волос. Желудочный грипп. Как не вовремя: они ждали покупателя из Рокфорда, отец договорился встретиться с ним в полдень.

– Ты же сказал завести машину! Папа, мы уже…

Он застонал и закрыл глаза рукой.

– Так. Поедешь первой. Покажешь ему сеялку. Пневматическую сеялку «Лайт Трак», убедись, что это именно она. И распределители, даже если он будет говорить, что ему не…

– Я не могу… – Бекки испуганными глазами обвела комнату. – Как же я…

– …ни «Масси», ни «Джон Дир» с ней не сравнятся. Можешь показать два «Викона», он интересовался. Но ты скажи, на них уже есть покупатель. Нам нужно продать сеялки. Я справлюсь за… час. Максимум. О боже! – Он вскочил с кровати и бросился в ванную, полы старого махрового халата распахнулись. Бекки тут же ретировалась.

Выехав на шоссе, Бекки включила радио. Она точно знала, когда на каком канале идет музыкальная программа. Часами могла слушать кантри; ради всего святого – почему бы им не поставить Кристал Гейл или Кенни Роджерса! Бекки крепко держала руль обеими руками и не сводила глаз с дороги, выдерживая скорость не более 45 миль в час, хотя их старый пикап вполне мог ехать быстрее. Никто на трассе не обращал внимания на школьницу за рулем, и она знала, что делать, если ее остановят: нужно сразу заплакать, сказать, что ее парень напился в стельку, а она испугалась и поехала домой, клянусь-богом-я-никогда-больше-так-не-сделаю, офицер, обещаю.

– Штрафа не избежать, но хотя бы не арестуют, – сказал отец.

От фермы до выставочного зала – два съезда с шоссе, один круговой перекресток и четыре светофора, и на каждом из них она покрывалась потом от страха. Хуже всего оказался поворот налево с дорожки между павильонами. Вот там Бекки немного растерялась и секунд тридцать простояла с включенным поворотником. Однако все же взяла себя в руки и с полузакрытыми глазами проехала вниз по узкой усыпанной гравием дорожке. Слава тебе господи, удалось.

Перед их павильоном стоял чужой пикап. Черт, уже здесь… Бекки выскочила из машины и опустила задний борт – там лежали ящики, ими нужно подпереть двери салона; зараз Бекки могла унести всего два, так что ей пришлось вернуться за двумя другими.

У Трэскеров в Рокфорде был собственный магазин сельскохозяйственного оборудования; сюда они приезжали, чтобы взять товар по самой низкой цене, а затем продать его с наценкой – хотя прибыль была невелика.

«Стервятники, – добродушно говорил отец. – Стараются выжать все что можно».

Так поступали все. Несколько лет назад он сам скупил остатки товара у Минтера, когда тот еще арендовал место в соседнем павильоне.

«Цена вырастет, – говорил он Бекки, – летом».

До этого говорил – весной. А потом скажет – осенью.

Из машины не торопясь вышли двое мужчин. Похоже, отец и сын.

– Добрый день, – пропела им Бекки.

Она никогда раньше не открывала салон самостоятельно, хотя много раз помогала отцу. Распахнула двери, подперла их, подбежала к щитку и включила освещение в кабинете и той половине, где по диагонали стояли в несколько рядов сеялки, косилки и другая техника.

– Я сделаю кофе! – крикнула она и прошла в неосвещенную часть салона. – Или могу предложить газировку. Папа будет с минуты на минуту.

А сын симпатичный… Бекки сняла хлопковый пуловер и проверила, не остались ли на майке потные пятна. Конечно, лучше было бы посидеть в кабинете, в освещенной застекленной комнатке, где хранятся счета и всюду разложены каталоги – на столе, на стульях, на металлических стеллажах. Но вместо этого она рассматривала гостей; любовалась кудряшками, торчащими из-под кепки сына, чистой кожей его лица и как он засунул большие пальцы в задние карманы. Взъерошила челку, задумалась, что бы сказать ему такого умного… и чуть не подпрыгнула, когда рядом с ней вдруг возник пожилой мужчина.

– Вот ты где, – тихо произнес он. Короткая крепкая шея, лысая голова, совершенно круглая.

От него пахло мятным жевательным табаком.

– Папа просил, э-э… показать вам распределители. То есть сеялки. Они там…

– Да, покажи. – Мужчина схватил ее за локоть и притянул к себе; Бекки недоуменно хмыкнула. – Тс-с-с, – прошипел он, глянул по сторонам – они стояли в темном проходе у стены – и тут же быстро, грубо ощупал ей грудь и задницу. – Не глупи, малышка.

Бекки побоялась вскрикнуть – сын может увидеть их или услышать (если она «сглупит»). Через минуту мужчина отстранился, дружелюбно хлопнул ее по спине, шагнул за угол и крикнул сыну:

– Это единственный культиватор или у них есть что-нибудь получше?

Позже, когда приехал отец и отвел покупателей в кабинет, Бекки принялась наблюдать за ними через стекло. Сын уселся на стул, не дожидаясь, пока сядет хозяин. Папа вел себя как-то чересчур жизнерадостно, размахивал руками, а старший Трэскер скрестил руки на груди и равнодушно смотрел на него. Бекки отвернулась.