Его улыбка была кривой.

А кровь… кровь слушала, внимательно, будто и вправду обладала разумом. Впрочем, что Астра знала о драконах?

— Было не мое дежурство. Нет, я бы ушел вместе с ними в тот подвал, но было не мое дежурство. До сих пор не понимаю, как они позволили… почему позволили… блокирующие браслеты? Это даже не смешно. А они…

— Быть может, они тоже знали?

— Что?

— Что у мира есть своя цена.

— Может, — подумав, согласился Александр, в котором графского осталось ничуть не больше, чем человеческого. — Но… сомневаюсь. Они… не настолько благородны. Наверное. Проклятье… им было проще свернуть голову щенку, если дело было в нем…

Не проще.

Астра посмотрела на светлую макушку дочери, на полупрозрачный пушок волос, на острые уши. А если бы… если бы она знала, что Розочка своей жизнью разрушит мир, смогла бы ее… нет. Сердце сжалось.

Все сложно.

Странно.

И страшно.

— Меня разбудил один человек из… тех, которые… не друг, но… приятель. Я как-то оказал ему услугу, и он решил вернуть долг. Сказал, что всех, кто в первом круге, тоже решено, что мне надо бежать.

Бледные пальцы сжались.

— Он тебе дал кровь?

— Я не поверил, что их нет. Ты не понимаешь. Это как… как если тебе скажут, что солнце пропало с небосвода. Что луна не вернется. Что море отступило за ночь, а горы сравнялись с землей. И я… я решил, что он хочет меня отослать. Тогда этот человек… не из простых, но не важно. Он взял меня… сказал, что раз так, то мне позволено будет проводить их… последний путь. Если подумать, высочайшая честь, которой удостаивались избранные. Те, кто настолько привязывались к драконам, что не могли существовать без них… вот… мертвые драконы — это мерзко, это… они знали. Или догадывались. Или просто… не хотели прикасаться. Я с моими людьми выносил тела из того подвала. А кровь… кровью пропитался и мой китель, и рубашка, и исподнее… я сам пропитался этой треклятой кровью.

Он сглотнул и запрокинул голову.

— Мне повезло… или не повезло родиться магом. Те, остальные, которые слабее, они скончались через пару дней…

— А ты заболел?

— Да… я… сразу понял, что происходит неладное, что… осталось недолго. И нам, и этим… они думали, если сами крови не касались, если стреляли издали, то…

…а вот других своих детей, если бы они у нее были, Астра постаралась бы спасти. Или мир был строг? Мир предупреждал, что даже выродившиеся драконы стали для него слишком тяжелы? И она… она не знала, выбрала бы такой мир или же…

— …их не коснется. Коснулось. Они… многие остались у той могилы. Кто-то сошел с ума… первый. Началась стрельба. Маги потеряли контроль над своей силой… там такое началось… я ушел. Как был… добрался до какого-то хутора, там переоделся. Одежду… думал сжечь, но…

— Спрятал?

— Серафима. Она… была там. Драконья кровь редкость, — спокойно пояснил Анатолий и прикрыл глаза. — Она сказала. Пригодится. И сказала, что у меня есть выбор, что я могу умереть здесь или вернуться и жить вечно. Только сам эту жизнь прокляну. Сказала, что смерть — лучший выбор.

Только он не поверил.

Он не хотел умирать. И кто станет винить его? Не Астра. Она вот тоже поняла, что хочет жить. Всегда-то думала лишь о том, что однажды уйдет, и думала с радостью, а тут вдруг поняла, что хочет жить.

И не ради Розочки.

Сама.

— Я дотянул до дома… страна охвачена войной. Вокруг безумие. Дом наш… поместье горело, но меня узнали, доставили к отцу. Думал, попрощаюсь и все, но вышло иначе. Он вбил себе в голову, что я обязан жить, что… все ненадолго, что надо подождать, и все вернется на круги своя. А стало быть, род не должен прерваться.

Он закрыл лицо руками и сгорбился.

— Я не просил… я смирился… я понял, что уйду, что… должен… я не исполнил свой долг. И верность? Какая верность… если бы я и вправду был им верен, по-настоящему, я нашел бы способ вывести хоть кого-то. Я мог!

Не Астре его судить.

А Машка вздохнула. Или Розочка. Или обе они? И… все-таки странно. Они сидят здесь, на старом чердаке, куда редко кто поднимался. Сидят и разговаривают о делах минувших дней, будто оно так и нужно.

— Это… наказание… кара за предательство. Но отец… наш род, как я говорил, был стар. А дар, который ему достался, весьма специфичен. Мы не любили о нем говорить, да и в обществе предпочитали делать вид, будто ничего-то не знают. Мои предки… проводили изыскания.

— Не ты?

— Не я. Для изысканий нужен холодный разум и молчащая совесть, и с тем, и с другим у меня проблемы. Что до прочих… мой дед был известен в определенных кругах. Поговаривали, что ему случалось оказывать услуги, в том числе и короне. Но кто станет верить слухам? Дело ведь в ином. У нас имелись книги, записи… это я глуповат и только для военной службы годен, да и то не для всякой, а вот отец, он… исследовал некоторые… особенности… в общем, он нашел способ. Правда, не уверен, что он на самом деле хотел для меня этакого!

Александр поднял руки, уставился на них, словно видел иными. А вот Астре руки его представлялись обыкновенными. Кожа. Кости. Мышцы. Нервная ткань. И плоть не ощущается мертвой.

Иной — да.

— Мы даже не попрощались. Он оставил письмо… завещал… возродить род. Он и вправду верил, что может излечить, снять проклятье драконьей крови. И как знать, у него вполне могло получиться, но… он опоздал с ритуалом. И я умер. А потом воскрес. Только я помнил, что я мертв.

Александр вцепился в волосы, дернул их, будто желая вырвать.

— Я прожил… почти сорок лет я прожил и каждый день, каждую минуту, каждую секунду я знал, что я мертв! Я дышал и был мертв. Я слышал, как бьется сердце, но все равно был мертв. Я чувствовал вкус еды и питья, но знал, что это обман. Все вокруг! Я… в первое время я пытался привыкнуть, притвориться, будто это нормально. Я тешил себя надеждой, что, если постараюсь, то сумею, переломлю это мерзкое ощущение не-жизни, лжи… я…

— Убивал?

— Мне приходилось.

— Тебя заставили? — поинтересовалась Розочка, которая глядела на Александра без страха. Не понимала, зачем он привел их сюда? Или, напротив, слишком хорошо понимала? Она держала Машку за руку, а та держалась за Астру.

И детские пальчики, обвившие запястье, заставляли сосредоточиться.

Где Святослав?

Он ведь обещал, что не оставит без присмотра, что нужно лишь дождаться появления, что…

— Заставили… можно сказать и так. Желание убить появилось далеко не сразу. Первые месяцы я просто прятался. Ото всех. От красных, которые, как выяснилось, побеждали. От бывших знакомых, не совсем уверенных, что им делать, то ли бежать, то ли остаться, договориться с новой властью, ведь ей тоже понадобятся маги. От простых людей. От себя самого. Я пытался свыкнуться со своей не-жизнью, изучал тело… мой и без того слабый дар почти развеялся, осталась малость. И семейная книга с описанием ритуалов. Признаюсь, прежде я сторонился этой части… знаний. Да и отец не настаивал, он ведь был молод, полагал, что сумеет выучить моих внуков. Кто мог знать…

Никто.

Но почему все-таки так тихо. Там, внизу, ни голосов, ни… никого. Александр же спокоен, будто точно знает, что происходит.

— Но в моем убежище совершенно нечем было заняться. Оказалось, что этому телу не так нужен сон, да и еда. Вкус я чувствую, но бледный, ненастоящий. И насыщения не наступает. Сколько бы ни съел, что бы ни съел, все одно не наступает. Прятался я на окраине города, выходил только по ночам. В одну из них и натолкнулся на уродов, которые пытались… — он посмотрел на детей. — Обидеть женщину. Я убил их. Это оказалось легко, а еще я понял, что чужая смерть как раз-то насыщает. Правда, ненадолго, но ведь и живые должны питаться довольно часто.

В этом была своя логика.

Подобное к подобному.

— Тогда я начал… проводить эксперименты. Выбирать… людей хватало. Всяких. И смерть некоторых шла обществу лишь на пользу. Я же постепенно приходил к пониманию, что именно мне нужно.