Лихо развернувшись у самой будки, Феликс мягко нажал на тормоз. «Лендровер» мгновенно остановился, уткнувшись колесами в искрошенный, словно гнилые зубы, бетонный бордюр. Впрочем, этот бордюр оказался побеленным, да так густо и так ровно, как умеют белить только в армии, где привыкли к приезду высокого начальства красить траву в зеленый цвет. В окне кирпичной будки контрольно-пропускного пункта показалось заспанное лицо разомлевшего от жары солдата. Он с недоумением посмотрел на иномарку с заграничными номерами: даже родной «жигуленок» был здесь не частым гостем. Бдительный воин российской армии постарался стряхнуть с себя остатки сна и на всякий случай придвинул поближе заряженный автомат.

Напарник бравого солдата дремал, положив голову на письменный стол. Вместо подушки у него под ухом покоился черный телефонный аппарат, по которому, наверное, разговаривали еще комиссары с «кубарями» и «шпалами» вместо погон. Гражданские здесь появлялись нечасто. А на проверяющего в цивильной одежде Феликс Колчанов не был похож. Такие ревизоры, как правило, следовали неписаной моде «партайгеноссе» советских времен. Но на всякий случай первый защитник отечества все-таки снял со стола ноги и воткнул их в густо намазанные черным гуталином сапоги.

— Ваня, кого это там черт принес? — недовольно пробурчал второй воин, не в силах даже открыть глаза или хотя бы приподнять голову.

— Да гражданский какой-то, первый раз его вижу.

— Да ну его… Пускай проваливает.

— А может, дело у него?

— Так разберись… — И вновь последовала иллюстрация к поговорке «солдат спит — служба идет».

Феликс Колчанов открыл скрипучую дверь с мощной пружиной, вроде тех, к каким питал пристрастие «голубой воришка» Альхен из «Двенадцати стульев».

Солдат в криво надетой пилотке встретился взглядом с Феликсом. Они некоторое время оценивающе смотрели друг на друга, словно примериваясь, кто из них первым сделает шаг назад, если в тесном помещении КПП прозвучит совет отправиться на три всем известные буквы.

«Крутоватый мужик, — подумал солдат и пo-удобнее перехватил в руке цевье автомата, чтобы в случае чего наставить ствол на пришельца. — Раньше времени, однако, тоже хамить не следует. А вдруг это какой-нибудь генеральский сынок? Еще чего доброго папашу в лампасах вызовет».

— Спишь? — спросил незваный гость.

— Проход запрещен! — сглотнув слюну, на всякий случай предупредил дежурный.

В этот момент вдали послышались выстрелы. Проволочный забор ограждал полигон, на котором расположилось и стрельбище.

— Знаю, — спокойно ответил Феликс.

— Запрещен, — еще раз, но уже не так уверенно проговорил солдат.

— Слышал, не надрывайся.

— Чего?

— Глотку, говорю, побереги: пригодится, когда в генералы выйдешь.

В голосе незнакомца чувствовалось столько уверенности, что солдат понял — этот пройдет в любом случае, держать его бесполезно.

— Не положено, — произнес он для порядка излюбленную фразу людей в погонах.

Феликс криво улыбнулся, глядя на стекло, прикрывавшее столешницу письменного стола, на котором явственно читались отпечатки испачканных гуталином голенищ сапог.

— Ты бы, братишка, уж если кладешь ноги на стол, так хоть сапоги снимай. — Колчанов заложил руки за спину и прислонился к стене, с наслаждением ловя истосковавшимся ухом звуки далеких выстрелов.

— А чего я? Никто и не ложил, — обиделся воин.

— Ну так и не клади.

Солдат, уже успевший на первом году службы возомнить себя мужчиной, со всей отчетливостью понял, что он сам все еще мальчишка, а настоящий мужчина перед ним. И именно поэтому исход их спора предрешен.

— Тебе чего? — проворчат он, чуть запнувшись на слове «чего».

— Пройти надо на стрельбище.

— Без пропуска не положено, — солдат несколько видоизменил классическую фразу.

— Да, парень, с тобой разговаривать можно, только наевшись гороху!

Второй вояка, заслышав спор, поднял голову от телефонного аппарата и часто заморгал заспанными глазами. На его щеке явственно отпечаталась заглушка, прикрывавшая несуществующий телефонный диск.

— Не положено без пропуска, — твердил как попугай дежурный.

— А ты с майором Котовым свяжись, — посоветовал Феликс.

«Наверное, из бывших военных», — догадался солдат. Гражданский наверняка сказал бы «позвони», а не «свяжись». Да и фамилию и звание начальника стрельбища настырный пижон назвал правильно.

— С майором?

— С Котовым.

— Точно?

— Хочешь, чтобы он с тобой связался?

— Сейчас попробую.

Дежурный, изо всех сил стараясь не потерять лицо, достаточно медленно потянулся за телефонной трубкой, а затем строгим голосом проговорил:

— Товарищ майор, докладывает дежурный по КПП рядовой Петраков. Тут к вам гость приехал, пропустить просит. Какие будут распоряжения?

Некоторое время солдат стоял, прижав к уху трубку, из которой явно доносилась гневная начальственная тирада. Затем, немного изменившись в лице, он прикрыл микрофон и шепотом спросил:

— Как о вас доложить?

— Скажи, Феликс его видеть хочет.

— К вам Феликс, товарищ майор.

И тут же, наверняка выслушав от командира еще пару нелестных слов, поправился:

— Феликс Петрович. Проходите.

— А как же пропуск?

— Не надо…

Дежурный поднялся из-за стола, чтобы собственноручно открыть дверь.

Колчанов кивнул на стоявший за окном джип.

— Все равно тут сидишь, пацан, ни хрена не делаешь, хоть машину мою посторожи.

— Не высыпаемся мы тут, — пожаловался воин.

Подумав, Колчанов запустил руку в карман и бросил на стол нераспечатанную пачку сигарет «LM».

— Покури вот, весь сон как рукой снимет. — Он резко шагнул вперед, оттеснив плечом исхудавшего на армейских харчах воина, и зашагал по широкой колее, проложенной военными грузовиками.

Теперь выстрелы слышались все чаще. Стреляли то одиночными, то короткими очередями. Время от времени раздавался многократно усиленный электроникой голос офицера, руководившего стрельбами. Его советы и предупреждения складывались в основном из виртуозного мата, но веселого, а не злобного.

Феликс улыбнулся, узнав знакомую манеру майора Котова. Когда-то они учились в одном классе, потом служили вместе в погранвойсках. Феликс не видел своего приятеля уже года полтора. Раньше ему самому хвалиться было нечем, а вот теперь, когда полным ходом идет строительство собственного дома и в сарае стоит престижная иномарка, не стыдно будет показаться пред ясны очи старого друга.

Выбравшись на гребень холма, Феликс Колчанов увидел и стрельбище. Металлическая вышка с застекленной будкой наверху, в которой восседал майор Виктор Котов, ровный ряд стрелков, лежавших на огневой позиции, и поле, изрытое траншеями. В них пряталась обслуга подвижных мишеней. На Феликса нахлынули воспоминания, казалось, вот-вот на глаза навернутся слезы. И он понял, что ему нужно было в последние годы: взять в руки оружие и вдоволь настреляться, вновь почувствовать свою силу, умение.

«Нет, не зря я выбрался в гости к майору Котову!» — подумал стильно одетый владелец стильной машины.

А офицер уже сбежал с вышки по металлической лестнице и теперь, заложив руки за спину, не спеша двигался вдоль лежавших на земле стрелков. Он бы и рад был броситься навстречу Феликсу Колчанову — все-таки друг детства, — но должность не позволяла. Как-никак, а он все-таки начальник стрельбища! В таких чинах, да еще при рядовом составе бегать уж совсем «не положено».

Зато Феликс Колчанов не думал про честь мундира за отсутствием такового. Он сбежал по откосу, сперва пожал руку Котову, затем и обнял его. Майор хитровато смотрел на однокашника, отступив на пару шагов назад.

Наконец, изучив весь его гардероб и непривычную для военного человека прическу, офицер Цокнул языком:

— Ну, ты, Феликс, даешь!

— А в чем дело?

— Изменился. Патлы-то какие отрастил.

— Думаешь, ты остался прежним?

— Ну, с тобой не сравниться. Конечно, морду немного отъел, лысину фуражкой протер, но в целом каким я был, таким я и остался. А вот тебя не ожидал в гости.