Пролог

Рейман

Двадцать два года назад…

Границы моего долга не имели ограничений. Он следовал за мной по пятам. Старший. Первый. Тот, кто должен стать сильнейшим. Тот, у кого нет выбора. Тот, кто должен быть лучше всех. С самого рождения у меня было все, что должно быть у наследника. Роскошь и обязательства. Бесконечный урок, длиною в жизнь, воспитывающий в тебе лишенное чувств чудовище. Ты должен быть готов вгрызться в глотку врагам, манипулировать ими и убивать играючи, ведь бизнес превыше всего.

– Сильнее, Рейман! – голос отца заставляет меня сделать выпад вперед и увернуться от встречного удара. – Где твой запал? Двигаешься как сопливый слабак!

Мои движения хаотичны от усталости, но пока я в сознании сделать вдох, я наношу удар и уклоняюсь, не отводя взгляд от глаз напротив, в которых вижу только раздражение и недовольство. Они также всегда рядом со мной, куда бы я не отправился, и чтобы я не сделал. Моих успехов недостаточно для удовлетворения отцовских амбиций. Меня не нужно сравнивать. Я должен сделать все, чтобы сравнение со мной считалось смешным и невозможным.

– Я не вижу изменений, – он поджимает губы, закономерно щурясь. Раздражение отражается в его движениях, выливаясь не просто в отцовскую тренировку, а нечто более агрессивное. – Халтура и лень непозволительны.

– Я не ленюсь, – огрызаюсь, и сразу же пошатываюсь от удара справа.

Губу закололо, но мне плевать. Ничто не должно отвлекать от цели. Ничего не имеет значения, кроме победы. Меня учили быть корыстным, хитрым и беспощадным, мне говорили отстраняться от слабых. Каждый член твоего окружения – твоя пешка. Немощный утянет на дно, и только сильные сделают тебя королем.

– Ты не забыл с кем ты разговариваешь? – отец надвигается на меня стеной. – Кому ты всем обязан?

– Я помню, – отвечаю следом, замирая также, как замирает он.

– Хорошо, потому что ты несешь ответственность за то, кем являешься. Не забывай это, – он поднимает голову, расправляя плечи, и я понимаю, что ударов больше не будет. – Твои братья – твоя ноша, Рейман. Ты наследник, а не они, и потому я жду от тебя результата за всех троих.

Я молчу, потому что слышу это в сотый раз. Такова моя участь – быть первым во всем. Отец отворачивается, и я перевожу взгляд в сторону. Огромное зеркало отражает мой высокомерный усталый вид и опухшую губу, испускающую струю крови, стекающую по подбородку.

– Вытрись, – мне бросают черное полотенце, которое я тут же подхватываю одной рукой, второй разворачивая небольшой угол, чтобы промокнуть лицо. – Ты был неаккуратен сегодня. Неосторожен. В бою ты должен думать наперед, чтобы у соперника не было и шанса подойти вплотную.

– Ты обещал привести меня на сделку, – вспоминаю его обещание, заведомо зная, что он его не выполнит. Не сегодня и по крайней мере не сейчас.

– Не сегодня, – я подавляю ухмылку. – Я должен быть уверен в тебе и твоих способностях, прежде, чем выведу в мир. Ты мое лицо, мое отражение, и твоя рассеченная губа – тень на мою репутацию. Посмотрим, когда ты докажешь мне свою преданность.

– Ты хочешь, чтобы я сделал что-то конкретное? – спрашиваю напрямую, отставляя полотенце в сторону.

– Возможно, но что ты можешь в свои годы? – отец осматривает меня с ног до головы. – Ты слишком мал для того, чтобы приносить пользу семье.

– Мне семь, – замечаю.

– Всего лишь, – он усмехается, словно насмехаясь надо мной. – У тебя нет ни авторитета, ни навыков. Однако, ты получишь и то, и другое, если будешь следовать моим советам. Аркрайты всегда держали город в руках, и однажды ты почувствуешь эту власть.

Дверь скрипнула, и отец привычно нахмурился, даже не поворачиваясь. Мы оба знали, кто мог прервать тренировку, и оба помнили, чем это обычно все заканчивалось. Однако, каждый раз все повторялось снова и снова.

– Тебе звонили на рабочий телефон, – мамин голос кривит отцовское лицо в едва сдерживаемом гневе. – Осборны.

– Сколько раз я просил не мешать мне! – он в мгновение повысил тон до крика. – Не контролировать меня.

– Я просто подумала, что звонок важен, – мама даже не опустила взгляд. – Ты сам говорил, что…

– Тебе стоит меньше думать, Лилиан.

– Дариус, – она вздернула подбородок вверх.

– Я не буду терпеть это вечно. Я прощаю тебе твое неуважение только из-за твоего здоровья, – он кивнул в сторону перевязанного запястья. – Но мое терпение не безгранично. Не играй со мной, Лилиан.

Быстрый взгляд на меня, и отец размашистым шагом вышел за дверь. Громкие шаги с каждой секундой затихали, и только когда они вовсе исчезли, мама подошла ко мне.

– Больно? – ее рука потянулась к моему лицу, вынуждая меня рефлекторно отойти назад.

– Нет, – качнул головой.

– Рейман, – тоска в глазах почти что пробудила во мне остатки совести, но нет… Я не чувствовал боли. – Тебе стоит говорить отцу остановится, если он заходит далеко. Нет ничего страшного в том, чтобы давать отпор и выстраивать личные границы.

– Мне не больно, – повторил, выделяя каждое слово.

– Конечно, – она попыталась улыбнуться. – Ты, наверное, голодный. Мы с Дэмианом испекли пирог. Если ты хочешь…

– Спасибо, – согласился. – Мам.

Развернувшись, вышел вслед за отцом. Мне всегда говорили, что я на него похож, но кто бы знал, насколько мне было все равно.

Тринадцать лет назад…

Перебинтованная рука мешала собирать вещи в спортивную сумку. Время поджимало, но я не мог делать то, что делал быстрее. Сборка формы тормозила все грядущие планы, и я даже мог бы разозлиться на себя, если бы не знал, что тату – чистая формальность.

Мэд уже принял меня в Октогон. Он вписал мое имя в книгу участников и заставил подписать пару бумаг, даже не спросив о том, понимаю ли я на что иду и чем вообще рискую. Правда, Мэд знал меня слишком хорошо, чтобы спрашивать абсурдные вещи. Я всегда делал что-либо, только попутно взвесив все «за» и «против», в конечном итоге получая желаемое. Мне были неинтересны ни расценки в клубе, ни отсутствие правил. Я хотел только борьбы и сражения, и в скором времени я это получу.

– Тебя все же приняли, да? – мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что Дэмиан смог разузнать о моих ночных побегах. Постоянный хвост, который был единственным человеком, волнующимся за меня по-настоящему.

– Как видишь, – я устало прикрыл глаза, застегивая молнию.

– Тебе так надоело жить? – брат скрестил руки на груди, пытаясь казаться старше, вот только со мной вся его спесь теряла силу. Будь он хоть трижды Дэмианом Аркрайтом, я останусь его старшим братом. – Блять, о чем ты только думаешь?

– Тебе стоит быть спокойнее, если хочешь пойти со мной, – перекинул сумку на плечо, выравниваясь во весь рост. Я был выше его всего на треть головы, но Дэмиан расслабился. Он действительно уважал меня.

– Я не хочу смотреть на то, как ты кого-то превращаешь в мясо.

– Так уверен в моей победе? – зная соперников, я не мог говорить категорично. – Пара регулярных победителей вполне может отретушировать меня.

– Ты бы не пошел на это, если бы не просчитал все, – я не был в этом так уверен.

– В любом случае, мы идем не в Октогон.

– Серьезно? – кажется, Дэмиан удивился. – Не говори, что ты влез в еще одну жопу.

– В клетке есть свои устои. Каждый боец должен иметь свой отличительный знак, – услышав, Дэмиан хмыкнул.

– Чем твоя фамилия не отличительный знак? – он усмехнулся. – Или ты собираешься раскраситься в боевого петуха, чтобы выделиться?

– Я собираюсь сделать тату.

И уже знал какое. Мэд дал контакт своего друга, заверив, что тот сделает все, что только взбредет в мою сумасшедшую голову, и я был рад, если так оно и было.

– Пиздец, – качнул головой. – Ты бы не позвал меня, если бы я обо всем не узнал?

– Нет, – сказал честно. – Тебе не нужно лезть со мной в ад, Дэмиан, только потому что мне захотелось там прогуляться.