— Садовник хороший. — жеманно улыбнулась я, пытаясь показать своё отношение к его комплиментам.

Песня продолжалась слишком долго и я порядком устала, желая вернуться к Антону. Аккуратно высвободившись из объятий Полянского, пошла к своему столику и неожиданно врезалась в официантку, несущую поднос с закусками.

— Простите, простите. — извиняющееся произнесла она, снимая с моего платья тарталетку.

— Все в порядке? — подбежал Леша.

— Все хорошо. — дрожащим голосом произнесла я. — Сейчас схожу в уборную и все отмою.

— Если не получится, — тараторила девушка. — найдите меня, я отведу вас в нашу подсобку. Там есть отличный пятновыводитель.

Я молча кивнула ей, направившись в дамскую комнату.

— Ну почему именно я? — шипела сама на себя, пытаясь оттереть пятно от соуса от платья. — Какая же ты неуклюжая, Голубева.

Теперь на моем наряде красовалось большое пятно. Тяжело вздохнув, решила зайти в туалет. От нервов живот всегда ужасно схватывало.

Дверь открылась и послышался звук каблуков и женский голос.

— Неужели ты думаешь, что он с ней от большой любви? — ехидно произнесла одна.

Я не хотела вслушиваться, но невольно внимание напряглось.

— А что, хочешь сказать нет? — ответила другая, включая воду. — Они даже съехались. Я не думала, что после тебя он на это рискнёт.

— Съехались. — злой смешок. — А на работе он задерживается со мной, вешая ей лапшу про неотложные дела.

— Да ладно? — удивление. — Так что ж он до сих пор не порвал с ней? Вернулся бы к тебе.

— Антончик, думает, как ей об этом сказать. Он слишком сердобольный. Любит заботиться об убогих.

Сердце, бившееся со скоростью света, упало в пропасть моих чувств. Дышать становилось труднее, но я со всех сил обняла себя руками, пытаясь не выдать того, что нахожусь в кабинке.

— Ты бы знала, какой у нас секс. — продолжала Мила. — Он так и говорит, что после этого мясокомбината близость с нормальной девушкой приносит ему несравнимую разрядку.

— Я в шоке. Мне даже ее немного жаль. Так смотрит влюблённо на него, а он взглядом тебя ищет.

— Сама виновата, дурочка. Нужно было думать, что такой мужчина не для неё. — Мила вздохнула. — Антончик рассказал, что эта клуша ему в любви призналась, а он даже «я тоже» ответить не смог.

Одинокая слеза спустилась по щеке, но я быстро ее стёрла.

«Прекрати верить их словам», — кричало подсознание. «Сказать можно все, что угодно».

— Какой ужас. — ответила Миле девушка, когда они вышли из уборной.

Постояв немного в кабинке, решила найти Антона и потребовать объяснений.

За столом его не было, в зале тоже. Я спросила Астахова, тот кивнул в сторону выхода.

Выйдя на улицу, мой взгляд зацепился за знакомую фигуру Львинского, стоящего около импровизированных качелей. Он стоял спиной ко мне, поэтому я не сразу заметила, что перед ним сидит девушка. Мила.

Я решилась подойти, но в этот момент она встала, прижимаясь к нему. Они поцеловались. Быстро моргая, я пыталась стереть из воспоминаний эту картинку, но ничего не получилось.

Мой мир рухнул. Буквально в одну секунду рассыпалось все то, что я так упорно строила. Он не любит меня и никогда не любил.

Меня внезапно осенило. Наши отношения начались только по тому, что он приревновал меня к Леше. Понял, что не только он один может нравится девушкам и решил это исправить?

Никому ничего не говоря, развернулась и зашла в зал. За столиком сидели парни, но я не обращая на них внимание взяла свою сумочку и телефон.

Рядом проходила официантка.

— Девушка. — я окликнула ее, читая имя на бейджике. — Марина, у Вас же есть выход для персонала?

— Да. — она согласно кивнула.

— Пожалуйста, выведите меня через него.

Марина не стала задавать лишних вопросов, поведя меня на выход. Окликнувший меня Полянский, заставил обернуться, но я совершенно не хотела ни с кем разговаривать, поэтому, посмотрев ему в глаза, скрылась в кухне.

Калинины позаботились о своих гостях, предоставив им оплачиваемые такси около выхода. Подойдя к первой попавшейся, назвала адрес дома Антона.

Доехали мы быстро. Поднявшись в квартиру, последний раз использовала ключ, оставив его на тумбочке у входа.

На сбор чемодана ушло максимум минут 15. Все вещи прямо мятыми летели в него. Мне дико хотелось поскорее сбежать отсюда.

Стены начали давить, когда я вспомнила о нашей близости утром. Еще вчера он был с ней, а сегодня со мной. Кожа неприятно горела, вызывая дикое желание вымыться.

«Господи, как же противно. Как же низко», — крутилось в мыслях.

Пока мы ехали к Геше, мой телефон разрывался. Тоша и сердечек- гласила надпись, высвечивающая на экране. Поставив на «беззвучный», я закинула его в сумку.

Из меня моментом будто выкачали все чувства, оставив только тупую, ноющую боль в районе груди, напоминающую о конце моей сказки.

«На что ты вообще надеялась, Голубева? На любовь до гроба? Наивная, глупая девчонка!»

Пустота. Беспросветная, тягучая, засасывающая в свои недра пустота охватывала меня. Дышать получалось с трудом и то через силу — удушливый узел жалости к самой себе туго скрутился вокруг шеи.

Пришла я в себя лишь только перед домом Жени.

— Подождите меня, пожалуйста. — сказала я, когда мы приехали к Геше. — Я оплачу ожидание по двойному тарифу.

Он согласно кивнул, а я поднялась наверх. Подруга была дома и быстро мне открыла.

— Что случилось? — ошарашено спросила она, видя мой странный внешний вид.

Мне даже в голову не пришло снять это чертово платье в квартире Львинского.

— Я уезжаю. Сегодня. Сейчас. — тараторила я. — Приехала попрощаться.

— Ты нормально мне объясни! — Женя схватила меня за плечи и легко потрясла. — Голубева, мать твою!

— Он мне изменял со своей бывшей. — безучастно выдавила я, не желая смотреть ей в глаза, зная, что, если это сделаю, потеряю контроль. — Врал, что на работе, а сам зажигал с ней.

— Что? — вскрикнула она. — Откуда ты…?

— Откуда я узнала? — печально ухмыльнулась я. — Стала случайным свидетелем разговора его бывшей.

— Но может…

— Это не правда. — продолжила я. — Я так же подумала, решив поговорить с ним. И знаешь что? — последний вопрос я буквально выкрикнула. — Я застала их поцелуй. Прямо там на этой чертовой свадьбе! Чертов поцелуй!

Слезы начали литься из глаз, но я закусив губу, сдержала свой порыв. Не хочу, чтобы даже она видела мою слабость.

— И куда ты поедешь? — обеспокоено спросила Женя.

— В родную деревню. — я пожала плечами. — Я же не продала мамин дом. Поживу там первое время, а потом посмотрим.

— Ника… — она крепко прижала меня к себе. — Может останешься?

— Нет. — отрезала я. — И если Антон позвонит тебе или даже приедет, не смей говорить ему, где я. Если ты это сделаешь, можешь считать, что мы больше не подруги.

Женя молча кивнула.

В моём шкафу оставались старые спортивные штаны и футболка. Переодевшись в них спустилась вниз, попросив таксиста ехать на вокзал.

Достав телефон из сумочки, увидела 20 пропущенных от Антона, 10 от Леши и даже 2 от Астахова. Усмехнувшись, достала из кошелька маленькую булавку, которая обязательно была в нем «от сглаза», с помощью неё открыла отсек и вытащила симкарту.

С этим номером меня больше ничего не связывало. Да и с этим городом тоже. Открыв окно, выбросила в него карту.

В мою Тьмутаракань автобусы ходили постоянно, поэтому купив билет, я уже через час выехала из города.

Включив «Пустяк» Rozhden, закрыла глаза и облокотилась на кресло.

Все эмоции, сдерживаемые внутри, цунами вырвались наружу, высвобождая немой поток слез. Погода, словно чувствуя мою боль, тоже плакала, через начавшийся дождь.

Как же я устал за эти недели. Итальянцы требовали моего присутствия на стройке, но я никак не мог просто взять и улететь. Поэтому 24/7 приходилось находиться на постоянной видеосвязи с ними.