— Sei molto bella, Veronica — полушепотом произнёс он.

— Я совсем тебя не понимаю. — печально усмехнулась я, жестами пытаясь показать, что это бессмысленно.

Марио достал телефон, открыв переводчик, ещё раз произнёс свою фразу.

— Ты очень красива, Вероника. — это были первые слова мужчины, который в положительном контексте оценил мою внешность. Краска залила лицо, показывая, насколько я смутилась.

Следующие несколько минут мы общались с помощью переводчика, который явно коверкал все слова и предложения, но нам все равно удавалось понять друг друга.

Я пыталась объяснить ему, что я замужем и нет смысла в его красивых речах. Но Марио ответил, что не собирается вмешиваться в наш брак с Антоном, а лишь пытается отразить свои эмоции от моей красоты. Возможно, это была чистая лесть для выбивания лучший условий договора с Львинским, но несмотря на это, было безумно приятно слышать ее.

Выйдя на берег, мы не скрывали, что отлично провели время.

— Вероника, подойди, пожалуйста, ко мне. — Львинский пытался сделать спокойный вид, но у него это плохо получалось.

Я извиняющееся улыбнулась Марио, и пошла к отошедшему в сторону Антону.

— Что ты творишь? — в полголоса сказал он.

— Я вроде не соглашалась переходить с тобой на ты. — я всем видом пыталась показать, что меня не так-то просто запугать.

— Отвечай на вопрос. Зачем нужно было ехать с ним? Ты понимаешь, как могло все это показаться со стороны?

— Понимаю. Это показало Вас, Антон Сергеевич, как уверенного в себе взрослого человека, который не ревнует к каждому столбу, а доверяет своей жене. — я скрестила руки на груди, с вызовом смотря на него.

Антон недолго молчал, рассматривая мое лицо.

— Больше не смей мне перечить. — отстранённо произнёс он, желая уйти.

— А то что? Что Вы мне сможете сделать? Я и так с завтрашнего дня на Вас не работаю, если не забыли.

— Планы поменялись. — прорычал он, уходя.

— В смысле? — крикнула я, но меня уже никто не слушал.

Вдволь нагулявшись, мы вернулись в квартиру.

У меня стояло два вопроса — где я буду спать и что означало «планы поменялись»? Выбора вернуться к себе домой не было, а находиться рядом с Львинским было невыносимо.

— Ночевать будешь в моей комнате, чтобы не вызвать лишних вопросов. — сказал Антон, дав мне в руки большой махровый халат и такое же полотенце.

— Что? Нет! — слишком громко крикнула я, положив ладонь на губы. — Так мы точно не договаривались.

— Успокойся. Я буду спать на диване, а ты в кровати. — он пошёл на кухню. — Будь добра не опаздывать, ровно в 23:00 я привык засыпать.

— Что Вы имели в виду, когда сказали, что планы поменялись? — я вошла следом за ним.

— Рикардо хочет видеть нас на открытии своего отеля через месяц в Неаполе. — спокойно произнес Львинский, доставай сок из холодильника.

— Но я на это не соглашалась! — жестко отрезала я.

— Тебя никто не спрашивает. — сказал он и отпил из стакана.

— Я никуда не поеду! — крикнула я, выбежав из кухни.

— Посмотрим… — сказал он мне вслед.

Попытавшись сдержать себя в руках, забежала в его личную ванную, находящуюся рядом со спальней.

— Как ты докатилась до такого? — спросила я себя в зеркало, но ответа не последовало. Умывшись и почистив зубы, прислушалась к звукам за дверью.

Стоящая тишина, заставила меня выйти и быстро залезть под одеяло, лишь бы не лицезреть сегодня самодовольную физиономию Львинского.

Телефон разрывался от звонка Геши, и я наконец-то смогла ответить ей.

— Мать, ты куда пропала? — переживающим голосом произнесла она. — Я уже готовилась больницы обзванивать!

— Прости. — полушепотом ответила я. — Так получилось, что сегодня я ночую в квартире Антона Сергеевича.

— Где? — ее крик буквально оглушил меня.

— Не кричи так. — шикнула я. — Я завтра приеду и все тебе расскажу.

Услышав, как открылась дверь, я быстро сбросила вызов, замерев.

Львинский размеренным шагом подошёл к дивану, стоящему с правой стороны от меня. Положив подушку и одеяло, тихо сел и открыл ноутбук.

«А как же я ложусь спать в 23:00?», — пронеслось в моих мыслях. Но буквально через пятнадцать минут он и, правда, все выключил и улегся на подушку.

Свет автоматически погас, но лицо Антона освещалось уличным фонарем.

Сейчас он был такой спокойный, умиротворенный, даже не верилось, что внутри его в будний день жил монстр, желающий подчинить всех и каждого вокруг.

Я долго не могла заснуть, несмотря на супер-дорогой ортопедический матрас, и огромные пуховые подушки. Львинскому же ничего не мешало, даже совесть, видимо, не мучала.

«Правильно, ее у него просто нет» — подумала я и незаметно для себя уснула.

Перевод диалога итальянцев

— Разреши мне помочь тебе

— Она замужем и ее муж находится там

— Это не отменяет того, что она красива и ей нужна помощь

Когда я проснулась утром, Львинского рядом уже не было. Ни что даже не намекало на его ночевку на стоящем рядом диване.

«Мы не только рано засыпаем, но и просыпаемся», — в мыслях усмехнулась я. «Не человек, а машина».

Электронные часы, висевшие на стене, показывали семь утра.

Удивительно, но я отлично выспалась, поэтому с легкостью встала, умылась, и попыталась привести себя в божеский вид.

Во всей квартире царила абсолютная тишина и я на цыпочках, боясь разбудить итальянских партнеров Антона, пробралась на кухню.

Меню на сегодня ещё не было, поэтому пришлось включить фантазию и придумать, что вкусного можно приготовить на завтрак. Благо холодильник был набит свежими продуктами, что позволяло не на шутку размахнуться.

Выбор пал на панкейки и сырники, блинчики готовить не рискнула.

Увлеченная готовкой, я совсем не заметила, как на кухню вошёл Львинский. Он с интересом молча разглядывал меня, пока я случайно не повернулась к нему и не закричала.

— Зачем так пугать?! — от неожиданности я выронила из рук яйцо, которое теперь красовалось на полу.

Антон Сергеевич явно был из любителей покрасоваться своим спортивным телом. Если раньше я могла видеть проработанную верхнюю часть тела, то сейчас, вместо свободных штанов на нем красовались мужские черные легинсы, обтягивающие накаченные ноги, и короткие шорты.

— Просто первый раз вижу, чтобы на моей кухне утром кто-то готовил, кроме меня. — он подошёл к холодильнику, достав оттуда йогурт, клубнику и мяту.

— И это даёт право меня пугать? — я непонимающе смотрела на него, подняв правую бровь вверх, а руки скрестив на груди.

— Я не пытался оправдать себя, просто назвал причину моего немного присутствия. — достав с нижней полки блендер, Львинский принялся готовить себе смузи, не обращая на меня внимание.

Подумав, что бессмысленно спросить с упертым бараном, присела, чтобы убрать яйцо.

— Может завтрак? — спокойно спросила я, вытирая неприятно-скользкий белок.

— Нет. Утро я предпочитаю начинать с заряда витаминов, а не с бессмысленных углеводов и огромного количества сахара. — как же меня заводил его пренебрежительный тон. Неужели нельзя было вести себя немного проще?

— Как Вы можете судить о количестве сахара, даже не попробовав? — я кинула грязную тряпку в мойку и посмотрела на него.

— Я и так знаю, что ты всегда его используешь с обилием. Рецепторы уже забиты и ты не чувствуешь насколько сладко получается. — он перелил получившуюся жидкость в стакан и направился на выход. — И прибери за собой. — Антон рукой указал на мойку.

Я со злость стукнула ладонью по столешнице, но сразу об этом пожалела, почувствовав острую, обжигающую боль.

Через полчаса все было готово и я села позавтракать, пока не проснулись итальянцы. Но только я поднесла ко рту кусочек панкейка, на кухню вошёл Роберто.

— Потрясающе пахнет, Вероника. — улыбнулся он, рассматривая блюда на столе. — Все так аппетитно выглядит.