А уж я-то как рад, словами не передать! Но я всё же пытаюсь:

– Я тоже! Очень, очень рад встрече с Вами, уважаемый Шен! – вроде получилось.

Нет, ну я, правда, очень обрадовался, когда его увидел. А уж когда он увидел меня!.. Это вообще была радость сравнимая со счастьем. Подумать только: вот так случайно практически столкнуться нос к носу посреди рынка в чужом городе с человеком, который остался где-то вообще не пойми где.

– Гора с горой порою сходятся, а уж человек с человеком и подавно, дорогой Александэр! – по улыбке китайца видно, что и он не ожидал меня здесь встретить. – Вы здесь один, без сестры?

– Да, – говорю, – Валерия в гостинице осталась, а я вот осмотреться решил, – и неопределенно вожу рукой вокруг.

– Вы у Мозеля остановились? – Шен спрашивает, но по всему видно, что в этом он почти уверен.

– Да, – и добавляю, – Ольга Павловна порекомендовала.

– Это правильно, – Шен одобрительно кивает. – Значит, осматриваетесь? И как Вам понравилось у нас в Армагорске?

Вопрос он, конечно, закономерный задал, но я почему-то не нашёлся, что сказать. Поэтому просто улыбнулся и пожал плечами. Шен, видя мою заминку, покивал и посмотрел на стоящего рядом со мной Миколу, который красноречиво держал в руках картуз с деньгами. Похоже, китаец узнал мой головной убор, и, наверняка, догадался о происхождении столь крупной суммы в столь мелких монетах. Ну, ещё бы, он ведь прекрасно знает, за что меня упекли в одну с ним камеру.

– Я смотрю, Вы здесь времени зря не теряли! – усмехается Шен и кивком указывает на «кошелёк». – Кого на этот раз?

– Он, Ваша милость, Трофима победил! – Вступает в разговор Микола и восхищённо добавляет: – Цельных два ра́за! Подряд!

Шен делает удивлённое лицо, и с видом понимающего человека произносит:

– Трофим – сильный боец. Его не так просто одолеть!

– Ну, Емельян посильней был, – я пытаюсь выглядеть поскромнее.

При упоминании неизвестного ему Емельяна, которого авторитетнейший источник только что классифицировал как бойца превосходящего силой самого Трофима, Микола настораживается, и переводя крайне заинтересованный взгляд с меня на Шена и обратно, жаждет продолжения, но спросить в открытую всё же пока не решается. А я бы и не стал рассказывать. Вот сейчас это как раз та самая часть правды, о которой пока лучше не говорить.

– Что ж, в этот раз победа в кулачном бою принесла-таки Вам прибыль, – китаец улыбается, явно намекая на то, во что обошлась мне «победа» над Емельяном.

– Да уж… – саркастически ухмыляясь, выдавливаю из себя я. Совсем как Киса Воробьянинов.

– Но, друг мой, Вы ведь куда-то направлялись? – Переводит разговор в серьёзное русло Шен.

– Да, – со вздохом соглашаюсь я, и делаю попытку разъяснить ситуацию: – Мы собирались вот эти монеты, – я показываю рукой на картуз, – поменять на более крупные. В смысле более крупного достоинства.

– Что же, – говорит русско-китайский маг, – Это вполне разумно. Я бы и сам так поступил. Где собираетесь менять?

Вот он говорит-то вроде бы со мной, но ответа явно ждёт от Миколы. А тот долго ждать и не заставляет:

– Так в лавку к нам идём, – тут же, видимо поняв, что Шен может его, Миколу, и не знать (а это скорее всего), конкретизирует, хотя по мне так себе уточнение: – К Роман-Григоричу! – и снова спохватившись, добавляет: – Слесарные изделия Михайлова!

По изменениям мимики китайца, даже я понял, что Шен про это место хотя бы слышал. И, наверное, что-то хорошее.

– Если Вы, уважаемый Александэр, не против, то я готов пойти с вами!

Против?! Да как я могу быть против? Я пять минут назад не знал, встречу ли его когда-нибудь вообще, а сейчас ломал себе голову, про то как мне его снова не потерять. А он такой: «Вы не против?». Издевается что ли? Но озвучивать всё это я не стал, а сказал как можно любезней:

– Почту за честь! – по-моему, благородные люди так должны отвечать в аналогичных ситуациях.

Я посмотрел на Миколу:

– Веди!

– Да почитай, и пришли уже! – Радостно сообщил тот. – Токма левой ногой шагнуть и осталось!

Мы действительно прошли не больше ста метров. Лавка Роман-Григорича, в которой работал (или правильно говорить «служил»?) Микола, размещалась в каменном двухэтажном доме. Вывески в нашем обычном понимании не было. Вместо неё над входом висел большой, не меньше метра, ключ. Правда, не золотой, как у Буратино, а железный, чёрный, наверное, воронёный, чтоб не ржавел. Только не метр, Александэр Константинович, а полтора аршина.

В дверях стоял человек средних лет и среднего же роста, одетый почти также как и наш провожатый. «Униформа» – подумал я.

– Микола, ты где шляешься? – накинулся он на «коллегу». – Хозяин тебя обыскался!

– Вася! Я тебе сейчас такое расскажу! – начал было Микола.

– Это хозяин тебе сейчас расскажет! – перебил его Василий. – Ушёл и пропал!

– Да ты постой! – спешил поделиться новостями Микола. – Ты ж ничево не знашь!

Он остановился в двух шагах от Василия, и указывая руками держащими картуз-копилку в мою сторону радостно сообщил:

– Его милость-то сейчас Трошку-драчуна как есть завалил!

– Иди ты! – Не поверил Василий.

– Да чтоб я сдох тыщу раз! – «побожился» Микола.

– Да как он смог-то?! – не поверил Василий, недоверчиво глядя то на меня, то на Миколу.

– Цельных два ра́за! – добивал его сослуживец. – Перво́й-то раз Трошка пятимшись запнулси, да задом как плюхнется! А сладились-то, кто кого собьёт! Ну, стало быть, барин-то и сбил! А там вишь, нет, не засчитали! Такое началось! – Микола аж глаза закатил.

Мы с Шеном стояли, смотрели и никого не торопили. Для китайца это предстало такой же новостью, как и для Василия, ну а я… Я ведь на поединок не из зрительного зала смотрел, и мнение стороннего наблюдателя меня тоже интересовало.

– Капитон-то – рожа прохиндейская, ничего, мол, не знаю, пущай продолжают! – вдохновенно вещал Микола. – Тут барин как осерчал, да как давай Трошку охаживать! Да всё ногами! То в брюхо ему, то в микитки! Да по морде ему, по морде! Да всё ногами! Трошка-то сперво стоял-стоял, а после ка-а-ак брякнется! Вот те и всё!!! Вот те и Трошка! Вот те и драчун! И без Гришки-стрельца эвона как наваляли!

– Ну, дела! – Только и смог вымолвить Василий, впечатленный столь красочным изложением событий.

А Микола тем временем продолжал:

– Капитон-то ажник с лица спал! Краше в гроб кладут! А и то! Стокма деньжищ отдавать! Барин-то вишь чего, на себя до двух целковых поставил! А Трошка взял, да и не сдюжил. Вот тут четыре рублика вынь и полошь не греши!

– Это как же?! – Обалдело спросил Василий. – За два раза́ штоль?

Трудно было понять, что его удивило сильнее, то, что Трошку кто-то смог побить, или то, что Капитон расстался с такой «кучей» денежных средств.

– Да куды ж он супротив всего миру-то?! – причастность к таким «великим» событиям возвышало Миколу не только в глазах Василия, но похоже и в своих собственных. Он потряс моим головным убором и в голосе его послышались повелительные нотки: – Вот, поменять надобно!

– Что поменять? – Донеслось из-за дверей.

От этих простых слов, произнесённых ещё более уверенным тоном, расправленные только что плечи поникли, крылья выросшие было за спиной, скукожились до состояния полной невидимости, весь остальной Микола тоже как-то сник.

Почти сразу за этими событиями, в дверях появился тот, чей вопрос и послужил причиной столь резкой перемены в поведении нашего любителя боёв без правил. Человек, задавший простой вопрос из двух самых обычных слов, высоким ростом не отличался. Про таких говорят: ниже среднего. Не отличался он и излишней упитанностью, наверно, поэтому казался человеком подвижным и легким на подъём. Именно, подвижным, а не вертлявым. Подвижность у мужчин годам к шестидесяти полностью заменяется степенностью. У этого же человека они умудрялись органично сочетаться. Я думаю, что это и есть сам хозяин лавки.