Сегодня всё было как обычно. Пятый добрёл до ваниной «классной комнаты», устроился в кресле и потягивал кофе, пока Ваня водила смычком по струнам, играя ему Янна Тирсена. Ещё пару месяцев назад они играли его вместе, но сейчас Пятый предпочитал слушать. Его будто бы больше не тянуло к фортепиано, хотя играть с Ваней дуэтом ему всегда нравилось.
Он не мог ни сосредоточиться на нотах, ни вспомнить, как правильно жать на клавиши.
— Надеюсь, мы с тобой ещё когда-нибудь вместе сыграем дуэтом, — улыбнулась Ваня, закончив свою партию. — Мне этого не хватает.
— Как только пройдут мигрени — обязательно.
— Может, следует врачу показаться?
— Грейс говорит, что я в полном порядке. Наверное, это психосоматика. Впервые за сорок пять лет я расслабился, и не могу это принять.
Пятый снова пригубил кофе.
— Как занятия сегодня?
— Замечательно, — Ваня сделала глоток вечного травяного чая, и поставила кружку обратно на треногу. Ошиблась, правда, парой сантиметров, и кружка упала и разлетелась на осколки. Ваня инстинктивно отпрянула от брызг чая, а потом прижала руки ко рту. — Блин, это была моя любимая чашка. Я её купила, когда только съехала отсюда.
— Много для тебя значит?
— Ну вроде как… напоминает мне, что я самостоятельная личность, и могу быть классной, даже когда в это никто не верит.
— Ясно, — Пятый поднялся. — Сейчас спасём твою кружку, не переживай.
Всего пара шагов вперёд, несколько минут, отмотанных назад. И вот он уже поймал кружку Вани в момент падения.
— Как и обещал. Спас твою кружку, сестрица.
Ваня удивлённо моргнула и склонила голову набок:
— Но откуда…
— Она разбилась, я вернулся в прошлое. Держи свой драгоценный артефакт.
— Ты научился это контролировать? — Ваня забрала у него свою кружку и обхватила её руками. — Когда?
Пятый задумчиво отвёл взгляд. Потом ухмыльнулся уголком губ и пожал плечами:
— Не помню. Неважно. Главное, что теперь это работает нормально, а не с застреванием в будущем, в теле подростка, или где похуже, — он снова уселся в кресло. — А что?
— Просто… ты прогрессируешь. Интересно знать, когда ты этому научился. Что натолкнуло тебя на это открытие. Подробности.
— Интересно, — Пятый кивнул. — Но неважно. Сыграешь мне что-нибудь ещё?
========== 14:05:05:25:4 ==========
Пятый уже давно не помнил, что ему снится. Пока он работал на Комиссию, сны у него были достаточно однообразными: Апокалипсис, Долорес и мёртвые родственники. С возвращением в 2019 стало хуже: раньше сны были просто продолжением его ежедневной борьбы.
Потом, когда он вернулся к семье, эти сны превратились в кошмары. Он просыпался с криками, нырял из одного сна в другой, вместо своей комнаты обнаруживал вокруг руины и вместо чистого воздуха дышал пеплом.
Но теперь даже этого не было. Была ли причина в мигренях или чём-то ещё — Пятый не знал.
В последние недели ему часто снился Даллас, но с каждым разом сны были всё более гротескными. Стёртые лица, яркие краски, игрушки вместо людей.
Огромная горилла стучала тарелками прямо у него над головой, и Пятый пытался уйти от этой звуковой волны, но не мог. Закричал, и звук исчез так же внезапно, как и появился.
Пятого выдернуло из одной темноты в другую. Играли Мариачи, и человек в маске Зорро танцевал пасодобль. Каждый его шаг, подхваченный эхом, отзывался у Пятого в ушах гулом. Звук обволакивал, пока Пятому не показалось, что он совсем крохотный и сейчас эти гигантские ноги его раздавят.
Он был между молотом и наковальней и не мог дышать, а когда, наконец-то, смог вдохнуть полной грудью, увидел перед собой женщину, лицо которой постоянно менялось — он видел то Джозефину Бейкер, то Розу Паркс, то Иду Уэллс. Она наклонилась к его уху и шепнула что-то, но что именно — он не расслышал, или не понял, или забыл.
Моргнул и оказался среди людей в ярких одеждах. Вместо глаз у них была пустота, и видели они только прижимая к лицу тыльные стороны ладоней. Пятый задрал голову, а увидел парящего над ними Иисуса — рассмотреть его было невозможно, так ярко он сиял, но на плече у него совершенно точно был кальмар с японских гравюр.
Иисус пел:
— Я иду сквозь сады гаснущего света, пересекаю глубокие и тёмные, словно ночь, реки в поисках ответа, почему время прошло мимо нас.
Он заблистал так ярко, что Пятый закрыл глаза рукой, а когда открыл их, оказался в высокой траве. Трава была выше его, и как бы высоко он не подпрыгивал, всё равно видел только стебли. Вдалеке раздалась игра на скрипке — знакомая пронзительная мелодия. Он побежал на звук, но она не становилась ближе.
А высокая трава не заканчивалась.
К скрипке присоединялись другие звуки.
Белый шум. Диктор на радио, читающий бессмыслицу. Крики протестующих. Вопли раззадоренной толпы. Пение — кто-то пел Кумбайя, и наверняка держался за руки. Испанская гитара.
Пятый споткнулся и полетел прямо в траву, и падал в неё целую вечность, пока не понял, что падает в океан из ореховой помадки, полный золотых рыбок.
Он упал в помадку с громким всплеском, а следом его подхватила волна. Она несла его и несла, пока не вынесла на берег, где был только пепел и обломки мира. На берегу стояла девочка с ярко-голубыми глазами. Её единственную он мог рассмотреть чётко и у неё единственной было лицо. Она раскинула руки, приглашая его обняться.
— Долорес, — шепнул он, уткнувшись ей в шею. Долорес была холодной, но такой настоящей.
— Всё хорошо, Номер Пять, — она поправила ему чёлку. — Пора просыпаться. Хватит спать. Иначе…
Она не договорила, потому что он услышал её и проснулся.
Комментарий к 14:05:05:25:4
☕ “Иисус” поёт вот эту песню: https://www.youtube.com/watch?v=lXVZvXF6t1o
☕ Перевод песни выполнен Mickushka.
========== 50:14:23:24:4 ==========
Очередное позднее утро принесло Пятому встречу с Лайлой Питц.
Он спустился на кухню, чтобы сварить себе кофе и отправиться с ним к Ване. А Лайла уже сидела на кухонной стойке и ела Чириос прямо из коробки.
— Приветики, мелочь пузатая, — поздоровалась она и высыпала в рот ещё горсть сахарных колечек.
— Буду очень благодарен, если ты помолчишь, пока я готовлю кофе, потому что иначе придётся тебя вырубить ударом сковородки, — Пятый глянул на неё мельком и потянулся за пачкой кофе. Процесс приготовления с каждым днём был всё болезненнее, потому что мигрени не уходили. Но Пятый цеплялся за утреннюю рутину как за ритуал.
Пока он варит себе кофе, всё так, как должно быть, даже если от жужжания кофеварки у него раскалывается голова.
— Странно, это слышать, потому что последний раз, когда мы сцепились, это тебе досталось сковородой, — Лайла спрыгнула со своего места. Пятый запнулся и насыпал слишком много зёрен в кофемолку.
— Прости, что? — переспросил он. Лайлу он хорошо знал: зеркалит силы, водит шашни с Диего. Но чтобы она его могла ударить сковородой? Его сама мысль об этом рассмешила. Пятый фыркнул себе под нос, расплылся в широкой улыбке и скосил взгляд на Лайлу. — Завидую твоей фантазии, — сказал он, пересыпая лишний кофе обратно в пачку.
— Эм, — Лайла перенеслась к нему поближе и бесцеремонно прижала ладонь к его лбу. Пятый отпрянул, перехватывая её запястье. — Я на полном серьёзе тебе жопу надрала. Там, в Далласе.
Пятый выгнул бровь, но ничего не сказал. Надеялся, что она и сама догадается, что ему нужны подробности.
— Поверить не могу, что ты делаешь вид, что этого не было. Это достаточно низко с твоей стороны, — Лайла поджала губы, с пару мгновений помолчала, а потом добавила. — Хотя, в общем-то, ты и так, и так низкий.
— Ты ниже меня, коротышка, — Пятый закатил глаза и запустил кофемолку.
Лайла сделала шаг назад и скрестила руки на груди, окинула его взглядом и сказала:
— Ты реально этого не помнишь. Что я вырубила тебя сковородой в Далласе.
— Я даже не был с тобой в Далласе никогда.
Лайла переступила с ноги на ногу и нахмурилась.
