— А когда-то ты их очень любила, Санса, — отметил Петир. Он дёрнул уголком рта, стараясь не смеяться над моим явным недовольством детской книжкой.

— Те дни уже миновали.

— Тогда, возможно, тебе понравится вот эта книга. Эти песни никто не поёт, милая, но они могут прийтись тебе по вкусу, — предложил Петир. Его голос сочился мёдом.

Я положила тяжёлую кожаную книгу к себе на колени и лизнула палец, чтобы перевернуть первую страницу.

— Почитай мне вслух, Санса. Я хочу послушать их в твоём исполнении, — попросил Петир до странности убедительным тоном.

— Но я не смогу сделать это подобающим образом…

— А ты постарайся ради меня, — настаивал Петир. Он поднялся и встал рядом со мной, сложив руки в своей обычной манере.

— Я за высокими деревьями таюсь и на твоём лугу пасусь. Блуждают губы тут и там, спускаясь вниз по знойным тропам. И больше ты терпеть не в силах…

— В чём дело, Санса? — тихо спросил Петир, когда я внезапно замолчала, прочитав первую строфу.

— Не понимаю. Это не те песни, которые обычно поют барды. Они слишком…

— Пикантные? — нараспев произнёс Петир. Он сел на стол, широко расставив ноги и оперевшись ладонями о чёрную столешницу. Перстни на его пальцах поблёскивали на угольном фоне. Петир слегка изогнул губы, в полной мере осознавая всю непристойность и двойной подтекст ситуации, и наслаждаясь пурпурным оттенком моих щёк. — Санса, — сказал Петир. — Разве тебе не известно, что происходит между мужчиной и женщиной?

— Известно! Мне рассказывала септа, — немного по-детски ответила я. — И мы с Тирионом почти сделали это!

— С Тирионом, — усмехнулся Петир, огладив свою острую чёрную бородку.

— Да, с Тирионом, — выразительно протянула я.

— Считай, тебе повезло, что он не тронул тебя.

— О! — раздражённо сказала я. — И почему это?

— Полагаю, его член не больше моего мизинца, — подколол меня Петир.

— Вот уж не знаю, какое отношение к этому имеет размер! — парировала я, немедленно пожалев о своих словах, как только они сорвались с губ.

— О, моё милое дитя, ты ничего не знаешь, — ответил Петир. — Но обещаю — однажды ты всё узнаешь об этом.

========== 2. Чарующий мотив ==========

И вот, время пришло, осела копоть и я смогла взлететь над чёрными клубами дыма, не обращая внимания на горестный плач, отдающийся звоном в моих ушах. Я пролетела сквозь зелень деревьев и села на белую ветвь чардрева. Время пришло и я увидела, как тени скользят к своим могилам, и услышала долгий вой лютоволка, призывающий вернуться домой. Пришло время полёта над высокими деревьями и почерневшими руинами замка Старков, столь милого сердцу достойного древнего оплота Старых королей. Но вот, едва я погрузилась в облако пепла, перед моими глазами возникли длинные чёрные цепи, обвились вокруг меня и одним резким безжалостным рывком низвергли с небес.

— Санса! — раздался голос в темноте. — С тобой всё в порядке?

— Петир? — я резко вдохнула ледяной ночной воздух, наконец осознав, что голос принадлежит лорду Бейлишу.

— Да.

Дрожа, я потянулась к тёмному силуэту и с безмолвным облегчением вцепилась пальцами в его руку.

— Петир, — выдохнула я в мрачную тьму. — Мне приснился такой ужасный сон.

Петир обнял меня и успокаивающе погладил по руке.

— И что тебе приснилось, Санса? — мягко спросил он.

— Дом.

— Дом? — переспросил Петир и слегка отстранился, чтобы взглянуть в моё бледное лицо. — В твоём сне с Винтерфеллом что-то было не так? Он не был похож на тот замок, который ты знала когда-то?

— Да, — я сглотнула. — Винтерфелла больше не было.

Я прижалась лицом к руке Петира, ощущая под щекой мягкую шерстяную ткань. Посидев так немного, я наконец нашла в себе силы рассказать обо всём.

— Я видела, как тени моих родителей возвращались в крипту и с ними мой брат Робб. Я столько всего увидела, Петир, словно прошла сквозь адские врата. Повсюду разрушение и смерть! Но там теперь больше ничего и нет, ведь так?

— Не знаю, Санса.

— А я знаю, что Винтерфелл сейчас в руках Болтонов! Я слышала о чём шептались за моей спиной… Что сделали с моей матерью и братом на свадьбе, — призналась я, не поднимая лица от рукава Петира. И вдруг принялась стучать кулаком по его руке. Моя старая рана вновь открылась. Глубоко внутри меня разгорался гнев и его пламя грозило выйти из-под контроля.

— Санса? — с тревогой произнёс Петир.

— Прости! Я просто знаю, что больше никогда не смогу вернуться в Винтерфелл. По крайней мере, пока его удерживают Болтоны. Я вовсе не глупа, Петир, и понимаю, что я последняя из Старков, оставшаяся в живых. И знаю, что все хотят моей смерти! Но я не понимаю, почему ты хочешь мне помочь? И почему ты пообещал отвезти меня домой, если знаешь, что у меня больше нет дома и возвращаться мне некуда?

— Пока что некуда, — мягко сказал Петир. Он наклонился к моему уху и прошептал, — но многое может случиться между “сейчас” и “никогда”.

Я взглянула на него с подозрением и спросила:

— Значит, ты сдержишь слово? Даже если мне ничего не останется, как вернуться домой?

Петир провёл руками по густым прядям моих волос, добравшись до самых кончиков внизу спины. Я ощущала жар его рук, скользивших вдоль позвоночника и остановившихся только на самом краю, у нижней пуговицы моего халата. Там Петир принялся выводить пальцами небольшие круги, пока от этих прикосновений меня полностью не охватило незнакомое наслаждение. Петир продолжал надавливать всё сильнее и моя спина изогнулась дугой, а с губ сорвался громкий стон. И тогда Петир сказал хриплым голосом:

— Ради тебя, милая, я сдержу своё слово. Но только если ты сдержишь своё.

Пальцы Петира прекратили блуждать вдоль моей спины и остановились в самом низу. Я обернулась и удивилась тому, насколько близко наши лица оказались друг к другу. Я ощутила у себя на лбу ровное дыхание Петира, воздух наполнился ароматом мяты. Я тихо спросила:

— И какое же слово я должна сдержать?

— Ты должна пообещать мне, что как только мы сойдём с этого корабля, ты больше не будешь Сансой Старк. Ты станешь моей незаконнорождённой дочерью Алейной Стоун.

— Но почему?

— Потому что я хочу, чтобы ты была в безопасности. Хочу видеть тебя счастливой, — протянул Петир. — Я хочу, чтобы ты правила Винтерфеллом и была провозглашена королевой Севера. Но это станет возможным только, если ты полностью будешь доверять мне. Ты можешь сделать это ради меня?

Я мигнула, пытаясь решить, можно ли доверять такому человеку, как Петир. Он просил слишком многого, но разве я просила у него меньше? Я хотела вернуться домой, а если Петир желал мне того же, не лучше ли было бы принять все его планы? Но Петир хотел, чтобы я притворялась его дочерью, к тому же ещё и бастардом. “Алейна Стоун”, — украдкой произнесла я. Звучало непривычно, как слова на чужом языке.

— Так звали мою мать, — так же тихо сказал Петир.

Когда он взглянул на меня, на его лице отразилась боль.

— Это имя означает “красивая”, — пробормотал он. — Думаю, тебе как раз подойдёт.

Я взяла кисть Петира в ладони и многозначительно пожала её.

— Конечно, отец, — промурлыкала я ему на ухо. — Зачем же ещё называть меня Алейной?

Услышав это, Петир распахнул глаза и отвернулся. С его губ сорвался лёгкий смешок.

— Ты сегодня полна сюрпризов, — пробормотал он себе под нос.

— Разве только сегодня? — пошутила я.

Петир обернулся и некоторое время внимательно вглядывался в мои ледяные голубые глаза. Наверное, он остался доволен увиденным, так как улыбнулся и произнёс:

— С моим умом и красотой Кет весь мир будет твоим, милая.

***

Я открыла глаза, сонно прищурилась и увидела серебряную брошь в виде пересмешника, блестевшую на чёрном шерстяном плаще. Я поморгала и потёрла веки тыльной стороной ладони, но брошь Петира продолжала насмешливо глядеть на меня в бледном утреннем свете. Ничего не понимаю, подумала я, и попыталась отодвинуться. Я почувствовала на себе длинные рукава плаща Петира, а его ловкие руки держали меня в своих крепких объятиях. Обескураженная своим положением, я попыталась вывернуться из рук Петира, но обнаружила, что мои ноги переплетены с его ногами. С моих губ сорвался невольный смешок — я наконец осознала, что не смогу сбежать от Петира. Теперь мы связаны друг с другом, подумала я, откинув гудящую голову на подушку и продолжая смотреть на брошь.