— Стой! — закричала Вика — ты можешь хотя бы не убивать Майка? Что с того, что он знает о Ковчеге? Почему вообще ему нельзя знать? Отпустите хотя бы его!

— Вика, — обратилась Кэтрин к ней — я бы с радостью отпустила твоего друга. Я не убийца, и не изверг, как ты, возможно, обо мне думаешь. Но знаешь ли ты, что будет, если он расскажет хоть кому то? А он обязательно расскажет, потому что держать в себе такое невозможно.

— Ну и что с того?! — воскликнул Майк — Почему вы держите людей в неведении?! Кем вы себя возомнили? Богами? Верховными правителями? Почему вы не желаете, чтобы все узнали правду! Это так низко!

— Ах, Майк — грустно улыбнулась Кэтрин — будь моя воля, я бы никогда не придумывала всю эту ерунду про Богов, и хотела бы, чтобы люди знали правду! Насколько легче было бы тогда. Собственно, сначала все как раз всё и знали. А потом…

— Что?! — нервно спросил Майк — что случилось?!

Кэтрин сделала паузу, словно раздумывая.

— Да расскажи им — сказал Саймон — все равно ведь уже…

— Ну хорошо — ответила та. Подвинув кресло от терминала поближе к Вике и Майку, она уселась в него, и начала свой рассказ.

Глава 13 — Полет в никуда

Когда мы с Саймоном стартовали Ковчег, и наконец вывели его в открытый Космос, то, казалось, все наши проблемы остались в прошлом. Впереди ждал только рай — где мы можем полностью быть творцами своей вселенной, где не будет ни страданий, ни бед, ни болезней. Где все люди, а нас было немного — всего тридцать моих коллег с Патоса-II — смогут жить счастливо, и очень долго.

Сначала так и было: мы с Саймоном вошли в город, и, вместе с другими жителями Ковчега, начали строительство нашей виртуальной сказки. Это было похоже на волшебную игру, на бесконечное счастье, где каждый день просыпаешься и знаешь, что тебя не ждет ничего плохого, где вокруг — лишь радость, и где ты — настоящий Бог и Творец.

Но люди остались людьми, даже будучи нейрограммами в симуляции. Первые проблемы начались уже через месяц, в виде развернувшейся борьбы за власть. Мы не могли дать права администратора каждому, ведь это вызвало бы полный хаос. Постепенно напряжение все нарастало. Мои коллеги не понимали, почему ими и всей виртуальной реальностью должна управлять только определенная группа людей. Мы начали разрабатывать политическую систему, способ демократии и сменяемости администраторов на Ковчеге. К сожалению, и это не закончилось ничем хорошим. Очень скоро мы получили настоящую войну между самими админами, и Ковчег чуть было не был уничтожен.

Тогда, мы с Саймоном приняли решение о перезагрузке, и создании Симуляции 2.0. В ней, нейрограммы людей снова стартовали с самого начала, и уже не должны были знать ничего о том, что мы с Саймоном являемся админами. Управление оставалось только у нас, и мы осуществляли его скрыто. Это сработало гораздо лучше. Жители Ковчега думали, что никто не имеет, и не может получить системные права. Как результат, никакой борьбы за власть не возникало. Правда и мир Ковчега стал более простым, приближенным к реальному на Земле. Не было уже той фантастики, оголтелого творчества, полетов, и такого прочего. Людям не стоило знать, что кто-то вообще может творить чудеса с миром, быть подобным Богу. Мы с Саймоном вносили лишь необходимые изменения, стараясь делать это аккуратно и незаметно.

На этот раз проблема пришла через несколько лет — люди на Ковчеге начали массово страдать депрессией из-за осознания, что они не находятся в реальности. Их донимала тоска по Земле. Мы с Саймоном думали, как это решить, и нашли выход. Я внесла изменения в код симуляции, посредством которых жителям постепенно стало внушаться, что не было никакого Ковчега, что все рассказы про него — выдумка, и что живут они — в настоящей реальности.

Изменить память и установки человека не просто, но программа итеративного внушения дала свои плоды. Прошло несколько десятилетий и все люди полностью забыли о том, что такое Ковчег. Они теперь были уверены, что находятся в реальном мире. Кроме того, чтобы предотвратить лишние вопросы и объяснить вносимые нами изменения, которые иногда возникали для жителей «магическим образом», нам пришлось создать свою религию. Мы придумали систему описания реальности, и ввели первые запреты. Все это мы также запустили в программу внушения. Таким образом, мы одновременно дали людям веру в некие высокие идеалы, а также обезопасили их от излишних вопросов о структуре и физике мира. Тогда же придумали мы и специальное название для нашей земли — Глоб.

Все заработало как задумывалось. Жители Глоба были достаточно счастливы, а мы с Саймоном радовались, что ситуация взята под контроль. Следующая беда пришла несколько позже: было обнаружено, что разум человека деградировал после сотни-другой лет жизни. Люди впадали в абсолютную депрессию, без видимой причины сходили с ума. Начались самоубийства. Cимптомы возникли также и у нас c Саймоном. Чтобы избежать тотальной катастрофы, мы перезагрузили Ковчег во второй раз, где версия 2 стартовала заново.

Тогда, мы с Саймоном фактически совершили самоубийство, ведь наши, а также нейрограммы всех остальных жителей были стерты, а вместо них загружены архивные копии почти столетней давности. Мы оставили для себя подробный отчет с информацией о том, что случилось.

Тогда я, прочитав весточку от своей прошлой копии, решила ввести в действие свой план Б. В нем я добавила в Ковчег симулятор болезней и смерти. Теперь люди жили не больше 50-ти лет, а после смерти последнего жителя, весь Ковчег опять перезагружался, и все начиналось заново, с точки старта. Каждый раз программа оставляла заново перезагруженным мне с Саймоном информационный пакет о прошлом цикле Симуляции.

— То есть, получается, ты — это не та Кэтрин которая была в самом начале? — удивленно спросил Майк?

— Нет, ведь моя копия была стерта и заново загружена с архива множество раз — пояснила Кэтрин. — Хотя, как сказать — та я сейчас или нет? Я себя всегда чувствую собой, и никогда не знаю о своей прошлой смерти. Я — это всегда моя текущая память. Хотя есть и другие теории на этот счет, все они недоказуемы.

— Это действительно жутко — произнес Майк — что же было дальше?

Казалось, эта система идеальная — мы все раз за разом проживали около 50-ти лет одних и тех же жизней, такой себе «день сурка». Но никто об этом не знал, и не ощущал этого, так что у всех нас каждый раз была одна, и только одна, всегда молодая жизнь. Лишь мы с Саймоном получали информационные отчеты о том, что происходит, чтобы продолжать принимать решения. Однако, это была лишь информация от наших прошлых версий, не личный опыт. Так что мы также не ощущали никакого повтора. Мы просто наслаждались жизнью так, как и все остальные.

Однако, и здесь не все пошло гладко. Сначала, мы заметили, что, как ни странно, все циклы симуляций проходят похоже, но с небольшими отклонениями в событиях. Это было крайне необычно, ведь программа каждый раз должна была отрабатывать идеально точный повтор прошлой итерации. Я искала источник возникновения случайности, и не могла обнаружить. Я поняла, что случайные алгоритмы зарыты глубоко в самих нейрограммах людей, их разум не всегда выдает абсолютно те же самые решения, что вносит энтропию в систему.

Сначала, это казалось просто невинным побочным эффектом, но потом, все стало портиться гораздо значительнее. Через 8 перезагрузок мира люди стали значительно больше впадать в депрессию, меланхолию, и не желать жить. Сильно увеличилось число самоубийств. Многие стали переживать чувство «дежа вю», и даже проявлять ясновидение Как будто они уже знают что сейчас случится, и где-то видели эти события. Я не могла понять, в чем ошибка. Ведь начальные копии нейрограмм были не повреждены, и их загрузка должна была вести к абсолютно таким же, стартующим с нулевой точки, жизням.