Зловредный внутренний голос, естественно, не смолчал. Сначала издевательски напел: "Наша служба и опасна, и трудна". Потом посоветовал "её мудрости" просто-напросто выдумать, кто спёр серебро - вдруг её воображение хоть разок да повлияет на этот мир после её переселения? Потом "утешил", предложив представить, что бы с ней было в местной деревне, где по её милости до сих пор топят по-чёрному, окна затягивают плёнкой из коровьих кишок, скотину зимой держат в избах, а оправляются в общее "поганое" ведро. На этом месте Милена не выдержала. Встала и вышла, сказав Джинеоле, что должна заглянуть к принцессе.
Триандерцы нравом более серьёзны, чем керфане, склонные воспринимать жизнь как весёлую шутку. Лесса, не посчитавшая нужным пленять собеседников очаровательной беспечностью, с опросом своей части свидетелей уже покончила и теперь строчила резюме, сверяясь со своими записями.
- Я склоняюсь к тому, что мешки подменили в лесу, - поделилась она с наставницей, когда та выпроводила к герцогине служанку и заняла её место у стола. - После отъезда основной части обоза и до прибытия отряда из города. Девятерым всё же легче договориться между собой, чем сорока четырём...
- Подождите, Лесса, откуда - сорок четыре? В отряде тридцать человек, плюс мытарь с помощником... Ах да, я забыла про возниц! Их вы тоже допросили?
- Только двоих. Тех, что везли злополучные телеги. Остальные доставили груз во дворец и сразу отправились по домам.
- И что же, эти двое подтверждают показания дружинников?
- Да. Буквально все твердят в один голос, что стерегли казённое добро как зеницу ока, и никто из посторонних к телегам не приближался. Признаться, это единодушие меня смущает. Я могу представить, что в сговор вступили дружинники: рисковать им не в новинку, они умеют действовать слаженно и привыкли стоять друг за друга. Но возницы и этот юноша... Он производит впечатление человека робкого, едва ли не забитого.
- Тогда ваша версия не годится, ваше высочество. - Милена вздохнула. - Конечно, королева Ринара отменила допросы с пристрастием, но её подданные не настолько наивны, чтобы полагать, будто судейские не нарушают втихаря неудобный указ. Дружинники не стали бы посвящать в свой заговор нервного юнца.
- Может быть, его как-нибудь отвлекли, увели от телег обманом? - предположила принцесса.
- Тогда из парня вытрясут на допросах, что он не всё время держал телеги под наблюдением. И имена тех, кто его отвлёк. К тому же, ваша гипотеза не объясняет, откуда у заговорщиков взялись мешки с мусором и куда они дели меха и серебро. Получается, что у них были сообщники с возами, которых юноша тоже не разглядел? И вообще, не верится мне в такой масштабный заговор.
Дверь распахнулась, в комнату впорхнула Джинеола, за ней просочилась пугливая служанка.
- Я закончила! - ликующе возвестила герцогиня. - Лес, вы нашли разгадку?
Принцесса печально покачала головой.
- Даже не приблизилась. А вы?
- Ну, кое-какие идеи у меня в голове завелись. Пойдёмте осматривать сарай?
- Не понимаю вашей радости, Джи, - меланхолично заметила принцесса, вставая. - От того, что заводится в голове, ничего, кроме неприятностей, не жди. Держу пари, за идеи нам зачёт не поставят.
В свете фонаря интерьер каретного сарая производил гнетущее впечатление. Огромная груда мусора, вываленного на земляной пол, две перевёрнутые на бок телеги, старый заслуженный тарантас и кривая коляска странным образом гармонировали с ёлкой, аккуратно поставленной у стены. С рассветом ель вынесут во двор, украсят и зажгут на ней свечи, приветствуя воцарение Халала (Элету здесь встречали, наряжая вербу), но сейчас чёрная масса в тёмном углу выглядела зловеще, усиливая общее ощущение неуюта.
Девушки приблизилась к свалке в центре помещения, Лесса поманила служанку с фонарём, нагнулась и подобрала несколько кусков черепицы - некогда красной, а теперь бурой, местами даже серой.
- Выцвела как... Сколько же ей лет?
Джинеола брезгливо - двумя пальчиками - вытянула из груды чёрную полосу омерзительно волосатого материала.
- Что это?
- Надо полагать, пакля, - не слишком уверенно ответила мэтресса.
- А для чего её используют?
Милочка растерялась. Принцессам простительно не знать, как выглядит пакля и как её употребляют. Домохозяйке из земного города двадцать первого века - тоже. Но может ли сознаться в незнании особа неблагородного происхождения, местная уроженка, за которую она себя выдаёт? По счастью, её авторитет спасла служанка, верно истолковавшая мучительное сомнение, написанное на лице мэтрессы. Собственная осведомлённость в вопросе, перед которым спасовали важные особы, явно придала ей значительности в собственных глазах и сподвигла выступить без приглашения.
- Известно для чего, - сказала девица с обидной снисходительностью (будто не она только что пугливо озиралась по углам). - Венцы прокладывают, щели в лодках и стенах домов конопатят, грязь оттирают.
- Эту, по-видимому, использовали для чистки дымоходов, - заключила герцогиня и небрежно отшвырнула полоску в сторону. Пакля упала на ёлку, изогнувшись мохнатой гусеницей. "Как новогодняя мишура, - подумала Милочка. - Только цвет другой. Другой... Где это я недавно видела похожую штуку? Ах, да! В комнате на постоялом дворе что-то такое торчало между брёвнами - только светлое... Чистка дымоходов... Дровяные печи... В деревнях до сих пор топят по-чёрному...Чёрные от копоти стены, чёрная пакля между брёвнами. В деревнях! Не в городах и не в замках!"
Она поймала заинтересованный взгляд Джинеолы и сообразила, что последние фразы произнесла вслух. Быстро справилась со смущением и спросила отчётливо и внятно:
- Герцогиня, вы не помните, кого из отряда командир отпускал на побывку к родственникам в деревню?
Любопытство в антрацитовых глазах керфанки сменилось напряжённым раздумьем, потом - пониманием.