***

3 июля, 1870 год.

13:09.

Следующий день наступил совсем незаметно. Я и Сиан успели доделать декорации как раз к обеду. Скажу честно, это очень утомляет: то колени заболят, то рука дёрнется, то ещё какая-нибудь часть тела отвалится. Ну, раз взялся за дело – делай его до конца. Больше поручений наш учитель нам не дал, а значит…

— Выходной? — выставив свои глаза пятью копейками, спросила я.

— Да. Вы оба хорошо справились с такой важной задачей. И, к тому же, вы усовершенствовались не только в навыках, но и в стойкости, — с лёгкой улыбкой ответил мсье Лео.

— В каком смысле «в стойкости»? — не поняв, вякнул Сион.

— “А, Вы, мсье, про то, что мы тут до полночи просидели, да?”

— В прямом. Вы тут до полночи просидели – я видел. Ты, прям, с ног валился, а Амели как огурчик была. Ладно, не буду мешать вашему отдыху.

И брюнет ушёл из кулис, оставив нас двоих.

— А-ля ангел, — чуть рассмеялась я.

— А ещё он так это сказал.

— Прям нарадоваться нельзя. С небес на землю, походу, спустился.

— Не буду отрицать.

Я медленно встала и потянулась. Уже с утра я нахожусь на ногах, а точнее, на коленках и рисую, рисую, рисую. И раскрашиваю, к тому же. Сегодня будет премьера «Ганнибала», где наш а-ля ангел под номером два будет петь своим чудным голосом. Надеюсь, вы поняли, о ком я говорю.

— Куда-то собираешься? — задал вопрос напарник, «став» уборщицей на несколько минут для того, чтобы убрать мусор после себя.

— Да. Не хочу зря тратить этот день, — попутно складывая банки с краской говорила я, — Сегодня мне нужно много чего поделать.

— Например?

— Ну… Порисовать?

***

14:51.

Я, не теряя своё драгоценное время, «вышла на охоту».

— “Так, а вот и моя первая цель”.

Так называемой целью оказался и без того измученный мсье Рейер, который объявил о небольшом перерыве для оркестра. На носочках подойдя к немолодому джентльмену сзади, я сдержала смех и негромко поздоровалась:

— Здравствуйте, мсье Рейер.

Бедняга, аж передёрнулся. Ой, так это ж я его так… Ладно, хорошо.

— А, э, извините пожалуйста, если напугала Вас… — неловко добавила я.

Мужчина с вылупленными на меня шарами посмотрел в мою сторону.

— Д-добрый день, мадемуазель. Ничего страшного, я не сильно перепугался, — ответил с дрожащей рукой хормейстер.

— “Ага, конечно. Вы, наверное, чуть на люстру не прыгнули от страха”, — чуть сделав шаг назад, сами-знаете-из-за-чего, подумала я.

Другие отдыхающие парни и мужчины, что состояли в оркестре Оперы, посмотрели в нашу сторону. Один из них даже легонько присвистнул, обведя своим взглядом мою фигуру.

— “Все мужчины на одно лицо. Послать бы его подальше…”

— Вот как? У меня есть вопрос к Вам, мсье, — я чуть улыбнулась.

— “Не бойся, белочка, я не серый волк”.

— Что ж, задавайте.

— Хм-м… Мсье Рейер, что Вы думаете о Призраке?

Сразу видно, что этому старичку седеть уже некуда, так как таковым он уже и является.

— О, боже, мадемуазель Бонье! И Вы об этом! Мне некогда наблюдать за вашими призраками! — махнул своими руками хормейстер, скривив лицо. — У меня и без этого целый оркестр дураков, куда я ещё и Призрака потяну? — и мужчина достал свой белый платочек, вытерев капли пота на своём лбу.

Недовольство Рейера можно понять. Команда оболтусов, да ещё и эта рыжая «птичка» со своим голоском. Устал, бедняга. Ему бы пора на пенсию выходить.

Я сделала несколько шагов назад, спрятав руки за спиной. Всплеск эмоций этого мужчины мне не был нужен.

— Н-ну, раз Вы так настаиваете… Желаю удачи Вам и всему оркестру! — протороторил мой рот и я сию же секунду удалилась от музыкального оркестра.

— “Лучше спрошу кого-нибудь другого”, — отметила я с нервной улыбкой на лице.

***

Прошло некоторое время. Я успела расспросить о Призраке ещё нескольких сотрудников театра. Конечно, у всех были разные точки зрения по поводу местного «монстра». Кто-то боялся его, кто-то относился к нему нейтрально, а кто-то и вовсе недовольно закатывал глаза и скрещивал руки на груди. Хорошо, я сделала это.

— “А что дальше? Я не хочу сидеть в комнате и смотреть в окно «в ожидании принца на белом коне». Может, порисовать?”

Согласившись с этой мыслью, мои ноги направили меня к трудоголику Лео. Я же попросила у него краски, кисти и холст с мольбертом. Учитель, конечно, дал, но предупредил, что одна часть моего жалования будет вычтена. Я не стала спорить. Мне, как-то, было и не до денег. Главное – это творить, творить и ещё раз творить!

***

Ночь, когда я тайно спела на сцене, мне очень понравилась. И это не только из-за того, что я встретила того самого «П.О.». Нет. Вид со сцены – отдельное произведение искусства.

— “А нарисую-ка я зрительный зал и саму сцену”, — решила я.

Ну, и понеслась-поехала. Кисть медленно скользила по твёрдой поверхности, оставляя после себя красочные и тёмные линии. Но, сначала, до неё были вычерчены серые линии остро заточенным простым карандашом. Я и не заметила, как пролетело время и настал вечер премьеры.

***

Грусть-печаль, печаль-грусть.

— “А я ведь только успела нарисовать сцену”.

И, действительно. Сцена – это тебе не потолок с белой штукатуркой. Площадка содержит в себе очень много мелких и сложных деталей.

Сейчас я стояла за кулисами, наблюдая за представлением. Я пришла раньше, чем Кристина начала свою партию. Не одна я наблюдала за движениями актёров – балерины и балеруны, а также другие работающие Оперы не отрывали глаз со сцены, при этом оставаясь незаметными для аристократов в красных бархатных сиденьях. Я просто не могла оторвать свой взгляд от Дае.

— “А она была всего лишь массовкой до того, пока Карлотта не ушла…”

Но, о чём я пожалела, мои глаза невольно посмотрели в сторону пятой ложи. Я слегка вздрогнула.

— “Там кто-то есть!”

Свет, падающий на сцену, позволял разглядеть небольшой силуэт. Фигура была высокой, хорошо сложенная, в непримечательном смокинге на фоне которой гордо красовалась белая маска, прикрывающая половину лица неизвестного.

Но вот что за чудо: из-за чего мне показалось, что его взгляд поставил свой флаг именно на мне.

Естественно, мне стало не очень комфортно. И я быстро отвернула свою голову, пытаясь смотреть на пляшущих актёров.

В этот момент зазвучал её голос. Ангельский, словно просящий о чём-то, голос. Ноты из её ротика вырывались одна за другой.

— “Прекрасно… Нет, божественно!”

Но вот несколько минут, и песенка закончилась. Точно так же, как и любая другая сказка. Многие из служащих в Театре чуть ли не рыдали друг другу в плечо, говоря, что в Кристину вселился сам Аполлон. Ну, и я была в их компании. Голос реально был очень крутым, я даже начинаю завидовать ей. Весь зал заполнился громкими и оглушающими аплодисментами с овациями – все кричали имя выступавшей девушки, даже мы.

***

В зрительном зале стало совсем тихо.

— “Наконец-то, все зрители ушли”.

Я была не против помочь рабочему персоналу с уборкой, так как день подходил к концу, а мне нечего было делать.

Краем глаза я успела заметить, что к сегодняшней звезде в лице Кристины Дае идёт молодой человек. В его руках блистал большой букет цветов.

— “Не впустят тебя к ней, дорогой”, — думала я, начав незаметно наблюдать за центральным персонажем №2, то есть, за Раулем.

И, как ожидалось, виконта не впустили.

— “Ладно, пусть сами там разбираются”.

Пролетело некоторое время. Я закончила со своей услугой «мадемуазель в помощь» и решила слегка прогуляться.

— “Я всего лишь глазком взгляну на них. Ни меньше, ни больше”, — с такими мыслями, я встала недалеко от двери гримёрной певчей птички.

— “Что ж вы такие громкие? Вас даже на расстоянии в несколько метров слышно. При чём, комната-то прикрыта”.

И правда, де Шаньи и Дае о чём-то громко ссорились.

Кристина рассказала виконту, что обрести голос и спеть ей помог Ангел Музыки. Но Рауль, как и в фильме, не поверил своей возлюбленной и решил, что над ней кто-то зло шутит. После этих слов, птичка Дае (будем её называть так) выпроводила его за порог.