— Считаешь, что ей настолько приятно моё присутствие, что она от остального общения отказалась? — усмехнулся Даламар, но своего шалафи не провёл.

Рейстлин в ответ лишь улыбнулся, ибо почувствовал скрытое за напускной равнодушностью волнение — для Даламара был важен ответ.

— Считаю, что она всегда старается при тебе хоть как-то контролировать свой характер.

— По-моему мне пора идти. Я просто уверен, что Нуиса сейчас пойдёт пробовать что-нибудь приготовить из этих трав. И этим что-нибудь будет магическое зелье, — пробормотал Даламар, уже делая несколько шагов в сторону двери.

— Даламар, я хочу предупредить тебя, — голос Рейстлина вынудил его остановиться. — Если хоть царапнешь её душу, я забуду обо всём, что ты для меня сделал.

Не оборачиваясь, Даламар кивнул и вышел прочь. Он не понимал лишь одного — откуда Рейстлин узнал, что серые глаза и тонкий аромат сирени всё чаще приходят во снах?!

========== Негласный закон любви ==========

Для Нуисы после возвращения Даламара началось время, наполненное магией и долгожданным покоем на душе. Теперь ей намного лучше удавалось контролировать свою силу, которая почувствовала умелую и цепкую хватку нового учителя. Но не только занятия по изучению и применению колдовского искусства были яркими проблесками света среди обыденных для Нуисы дел, она прекрасно понимала, что всё чаще задерживает взгляд на тёплых карих глазах, и невольно замечала, как они вспыхивали ярче, пересекаясь с её.

Даламар, вступив в роль учителя, осознал насколько тяжело приходилось Рейстлину, когда каждый миг нужно следить за чрезмерно любопытным учеником, чтобы тот не сотворил заклятия, к применению которого ещё не готов. Ответственность почти сразу легла на плечи тяжёлым камнем. А после ещё и на душу.

Он слышал множество легенд и сказок о любви с первого взгляда и не совсем верил в них (вообще не верил). Пока не потерялся в серых глазах возникшей из далёкого прошлого девушки. Нуиса была для него повсюду: перед глазами был её образ, на слуху — её голос, в мыслях — тонкий аромат её волос. Даламару пришлось невольно признать, что любовь спрашивать не будет — просто поймает тебя в свои сети, и делай, что хочешь и как хочешь. Только вот делать совершенно ничего не хотелось. Хотелось лишь одного — чтобы Нуиса всё также доверчиво и тепло заглядывала в глаза и прислушивалась к каждому слову.

«Весьма эгоистичное желание», — неоднократно напоминал себе Даламар.

Оба жили, наслаждаясь каждым днём, когда могли слышать голоса друг друга, ловить «случайные» взгляды и просто быть рядом. Они просто нежились в ласковых лучах взаимного понимания и тепла, не пытаясь переступить тонкую грань между привязанностью и любовью, и основной причиной этому был страх. Страх быть отвергнутыми.

Рейстлин и Крисания просто молча наблюдали, решив не вмешиваться и не лезть со своими советами, которые буквально терзали их изнутри, ибо любой заметил бы почти осязаемое чувство, возникшее между Нуисой и Даламаром. Они считали, что те должны сначала сами принять свою любовь, ибо без этого ничего не получится. Они убедились в этом на собственном примере.

***

— Нельзя торопиться. Постарайся вести рукой плавнее, мягче.

— Заклятие слишком своевольное. Оно само вынуждает делать всё быстрее.

Даламар в ответ лишь дёрнул головой, словно говоря: «Я всё равно ничего не изменю. Нужно так.», и Ниуса в сотый раз стала повторять уже приевшиеся движения. Однако ладонь воистину будто была покорна не ей в моменты, совпадающие с тихим шёпотом заклинания.

— Остановись, — сдался Даламар, подходя к ней и вставая у неё за спиной. — Давай я попробую помочь.

Он обхватил её запястье и несильно сжал, ловя поток магии, что тут же откликнулась. По разрешающему слову Нуиса начала произносить слова, чувствуя, как невольно напряглась руку Даламара, сдерживая рвущуюся на волю колдовскую силу. Усилиями двоих непокорное заклятие было наконец укрощено.

— Спасибо, Даламар, — выдохнула Нуиса, освобождённая от гнетущего чувства неудачи в освоении новой грани магии. — Вот только получится ли у меня в одиночку?

— Завтра узнаем, — отозвался тот, с неохотой отпуская тонкие пальцы. — Сегодня ты уже точно не сможешь. Слишком устала.

— Попробуем что-нибудь ещё?

— Нет, — чуть задумчиво ответил Даламар, невольно щурясь от яркого луча солнца. — Хватит. Ты можешь заняться чем-нибудь своим. Кажется, ты хотела сходить в город.

— Тебе кажется. Прекрати ссылать меня туда. Пока я сама не захочу — не пойду!

— Упрямица! Долго собираешься от мира прятаться?

— Чего я там не видела? Людей с их острыми на слова языками? Нет уж, спасибо. К тому же все, кто мне дорог, в пределах Шойкановой Рощи.

— Быть может, ты сходишь со мной в город? Одному идти не хочется.

— Ну и кто из нас упрямец? — рассмеялась Нуиса, набрасывая на плечи возникший из ниоткуда плащ и направляясь в сторону городского селения.

Даламар в ответ лишь улыбнулся и последовал за ней. Он сам не понимал до конца, зачем повёл Нуису в город. Хотя в глубине души и осозновал, что пытается проверить, как повлияет на свободолюбивый характер суматоха города? Вдруг она всколыхнёт желание забытого общения с внешним миром и отодвинет его самого на второй план? Втайне Даламар мечтал и боялся, что это случится.

***

— И всё же в остальном мире совершенно ничего не изменилось. Всё идёт тем же путём, как и несолько месяцев назад. Неужели людям не скучно? Неужели не хочется знаний?

Нуиса шла чуть впереди Даламара по дороге, ведущей к родным стенам Башни, и потому не смогла увидеть посланную ей в ответ улыбку, затаившуюся в глазах.

— Не все столь сильно жаждут познавать сокрытое, Нуиса. Теперь люди стали следовать более спокойным и привычным устоям. Они пытаются найти стабильное русло и просто идти по течению жизни, не торопя её и не останавливая. Хотя встречаются и такие, как ты.

— Такие, как я?

— Такие же неугомонные и вечно спешащие, — пояснил Даламар и задал пришедший внезапно вопрос, который однако вертелся на задворках сознания уже достаточно давно. — А тебе не захотелось снова возобновить общение с другими людьми? Со своими друзьями? Ведь они так сильно были тебе рады!

— Твой план провалился, Даламар.

Нуиса остановилась и резко повернулась на сто восемьдесят градусов, вынуждая Даламара вздрогнуть. Посмотрев в её наполненные уверенностью, смешанной с робостью глаза, внезапно заблестевшие сталью, он ощутил волнение, побежавшее по венам. Он сам не помнил, как сделал два шага, разделявшие их, и тихо спросил:

— В чём же заключался мой план?

— В том, чтобы я вспомнила мир, от которого отградилась после твоего появления. Не вышло. Мой мир теперь заключается в тебе, Даламар, — всё же дрогнувшим и несколько непослушным голосом закончила она.

Не успел Даламар что-либо ответить, как Нуиса коротко и мягко коснулась его губ своими. Аромат сирени и чуть сладковатый вкус помутили его разум всего на мгновение, за которое Нуиса успела отпрянуть и скрыться среди ветвей деревьев.

Снова вернувшись мыслями в этот мир, Даламар невольно подумал, что его затея обернулась полной противоположностью, которой он совершенно не ожидал.

***

Есть у любви один негласный закон: «Нельзя позволять мыслям заглушать чувства, что пылают, опаляя сердце, ибо лёд, терзающий душу изнутри и изливающийся лишь в задушенный крик, намного страшнее». К сожалению его многие преступают.

***

Нуиса мерила шагами свою комнату. После возвращения из города она из неё не выходила и с Даламаром не виделась, хотя и слышала его шаги, направляющиеся по лестнице на этаж выше.

Первые мгновения за пеленой счастья и некоторого стыда Нуиса ничего не различала и упивалась чистым и наивным восторгом. Но вот сердце перестало грозиться разбить грудную клетку, а мысли — судорожно метаться, и сотня страхов и сомнений вступили в свои права.

«А что, если он и не любит меня, и я всё это себе вообразила? А если у него есть возлюбленная? Какая-нибудь прекрасная эльфийка… Эльфийка».