Направляясь к силуэту мужчины, сидящего за прилавком, я улыбаюсь и замечаю камеру. Это неплохо. Теперь нас всех постоянно снимают на видео. Если кто-нибудь захочет забрать эту пленку, это просто докажет, что я решил поехать домой вместо того, чтобы провести ночь в затхлой гостинице. Никакого преступления в этом нет.

Дверь на заправку заперта. Я сжимаю ручку, когда сотрудник, крепкий мужчина, другим занятием которого могла бы быть езда на байке, наклоняется вперед и нажимает кнопку.

— Нужен бензин? — гремит голос из динамика.

«Нет, я просто хотел зайти и поздороваться», — выдает мой занятой разум. Вот, почему бы мне просто не переехать в другую страну? Люди здесь такие простаки. Его брат, вероятно, один из полицейских, которым поручено охранять Мию. Столь же эффективный. Такие глупые, все они.

— Да. Первая колонка. На сорок долларов, — я нахожу ящик для оплаты в ночное время. Достаю бумажник, когда он выдвигает ящик. Кладу две хрустящие двадцатидолларовые купюры, и он закрывает крышку.

Интересно, чувствует ли он себя в безопасности, запертый в полностью освещенном стеклянном здании? Не должен бы.

— Первая колонка включена. — В его голосе слышится нетерпение, как будто у него есть дела поважнее, чем снабжать бензином ночных водителей. Но это его единственная функция. Я отмахиваюсь от него. Это я спешу, напоминаю своему напряженному телу.

Повернувшись спиной к громиле, я возвращаюсь к своей машине и начинаю заправляться. Сейчас я стою в круге света, открытый любому, кто проезжает мимо по проселочной дороге. Но кто будет искать меня сейчас? Бак и Миа со всем справились, думают они. Тем временем Бак поливает задний двор кровью, а Миа съеживается с ножом. Власти либо знают, что я уехал из Лейксайда, либо думают, что я поселился в гостинице. Или они думают, что я прячусь где-то в темноте, готовый нанести новый удар. Несмотря ни на что, они ошибаются. Вся эта дополнительная полицейская охрана совершенно не нужна. Я здесь, качаю бензин на заброшенной сельской заправке. Я усталый человек, просто надеюсь поскорее вернуться домой к своим мальчикам. Восход солнца начнется только в 6:45 утра, у меня еще много времени.

Мои мальчики. Радость моей жизни. Майки и Сэм будут так рады меня видеть. Я мог бы даже прокрасться в их спальни, по-отечески обнять каждого из них. Им понравилось, что я отвез их в школу этим утром, они умоляли меня взять их тоже на озеро. Их разочарованные маленькие лица сейчас немного преследуют меня. Я заглажу свою вину перед ними. Может быть, поездка в Диснейленд? Гретхен это тоже понравилось бы. Может быть, я соберу их, отведу в машину и отвезу к ней домой сегодня. Это было бы такое приключение, намного лучше, чем Лейксайд. Мы могли бы отправиться в путь до восхода солнца. Я улыбаюсь при этой мысли. Мы вчетвером, Гретхен, мальчики и я, отправимся в самое счастливое место на земле. Мальчики придут в восторг.

Насос останавливается. Я вынимаю форсунку, завинчиваю крышку бензобака и спешу в машину. Выезжая из ярко-белого света заправки и возвращаясь на проселочную дорогу, я задаюсь вопросом, не слишком ли поздно звонить Гретхен. Она звонила мне четыре раза с тех пор, как я уехал в путешествие с Мией. Это на нее не похоже. Со своей стороны, я отклонял ее звонки. Она знает, что лучше не оставлять мне голосовое сообщение. Это против наших правил.

Выезжая на автостраду, я чувствую, как меня захлестывает волна облегчения. Я сбежал от деревенщин. Никто за мной не следил. Я вздыхаю, расслабляясь. Знаю, что уже поздно, но набираю номер Гретхен. Телефон звонит по громкой связи в моей машине. Один гудок, два гудка.

— Пол? — произносит Гретхен. У нее сонный голос. Я бы хотел оказаться в постели рядом с ней.

— Привет, любовь моя, — я понял, что важно иметь разные выражения нежности. Миа — это милая. Гретхен — моя любовь. Кэролайн, ну, теперь она стерва. Раньше она была малышкой. Лоис была сладкой, до определенного времени. Бак разговаривал с Лоис, вспоминаю я. Мне нужно разобраться с Баком. Мне все-таки следовало убить его на заднем дворе моего коттеджа. Скоро я его прикончу. Он думает, что он такой крутой, такой неуязвимый. Но нет, он не такой. Вы заметили, как быстро я его уложил? Он упал, как камень. Одни разговоры, никакой сути.

— Почему ты не ответил ни на один из моих звонков сегодня? — спрашивает Гретхен.

— Ты знаешь почему, любовь моя. Я должен был быть с Мией, — напоминаю я. — Но у меня есть хорошие новости. Я бросил ее. Все, о чем ты мечтала для нас двоих, может сбыться сейчас.

— Пол, сегодня рано утром ко мне приходил какой-то мужчина. Он сказал, что его зовут Бак. Сказал, что нам срочно нужно поговорить. Поэтому я впустила его, — теперь ее голос звучит бодро. Настойчиво. Я должен был ответить на ее звонки. — Он хотел поговорить о тебе. Он... Пол, он говорил такие уродливые вещи. И у него были фотографии избитой женщины. Он сказал, что это сделал ты.

Ладно. Этот ублюдок пытался убедить ее, что я — зло. Мне придется убедить ее в обратном.

— О, любимая, мне так жаль. Бак — сумасшедший. Этот парень просто завидует мне. Он наш сосед у озера, и у него не все в порядке с головой. Похоже, он зациклился на мне. На самом деле он хочет разрушить мою жизнь ложью и намеками. Пожалуйста, не переживай. Ты же знаешь, я бы никогда не причинил вреда женщине. Никто не любит женщин больше, чем я. Никто не любит тебя больше, верно? — заверяю ее я. Мои руки снова сжимают руль. Я хочу развернуться, поехать обратно к озеру и убить Бака, хотя я не такой парень. Мне требуется все силы, чтобы продолжать ехать домой к моим мальчикам и Гретхен. — Это просто какая-то жестокая игра, в которую играет Бак. Он извращенец. Ты ведь на самом деле ему не веришь, любимая?

— Я не хочу, Пол, — отвечает она. Теперь ее голос дрожит. Я представляю, как она сидит в постели, подтянув колени к подбородку. Она голая. Может быть, я сначала поеду к ней, заберу и привезу к себе домой. — Я просто не знаю, чему верить.

Во что я не могу поверить, так это в то, как Бак и Миа вмешались в мою жизнь. Им это с рук не сойдет. Как бы мне ни хотелось пойти утешить Гретхен, и я все еще могу это сделать, но понимаю, что настоящие рычаги власти остаются дома, они спят в своих кроватях, ожидая возвращения своего любимого папочки.

— Я знаю, что ты напугана, любовь моя, — говорю я успокаивающим голосом, глядя в зеркало заднего вида. Проезжаю мимо полуприцепа, но на дороге больше никого нет. Я уверен, что за мной никто не следит. — Со стороны Бака было предосудительно вовлекать тебя в свою нелепую вендетту. Он больной человек, ему нужна помощь. Веришь, любовь моя? Утром я принесу завтрак, и мы все это обсудим. Ты мечтала о том, чтобы пойти вместе на пляж, и теперь мы можем. Звучит хорошо?

— Мне нужно подумать, — тихо произносит она. — Мне нужно немного пространства. Я позвоню тебе через несколько дней. Не звони мне, Пол. Хорошо? — Она плачет. Я слышу громкое рыдание, когда она вешает трубку.

Моя любовница только что повесила трубку. Как такое случилось? Каким-то образом за один день моя жена уходит от меня к другому мужчине, а моя любовница говорит мне не звонить ей. Это все Бак виноват. Мне следовало воткнуть ручку ему в шею или растоптать трахею в саду. Мне хочется закричать или швырнуть в кого-нибудь чем-нибудь, но я за рулем, и это было бы смешно. Мне нужно успокоиться и сосредоточиться. Я вспотел и включил кондиционер. Поворачиваю шею из стороны в сторону, пока она удовлетворенно не хрустит. Я все еще контролирую ситуацию, или буду контролировать, как только вернусь домой к мальчикам. Может быть, мы завтра отправимся в Диснейленд? Если Гретхен передумает, она может присоединиться к нам.

Я понимаю, что забыл рассказать ей о Диснейленде. Нажимаю кнопку, чтобы набрать номер Гретхен. Ее контактная информация замаскирована под ресторан с названием «Сейвори». Умно, я знаю. Включается громкая связь, и звонит телефон. Один. Два. Три. Четыре.

— Это Гретхен, — объявляет ее автоответчик. — Оставьте сообщение.