Я должен был заметить это с самого начала. У них роман. И теперь она признается во всем, рассказывает мне все, хотя это должен был быть наш самый лучший день. Хотя все нормально. Наверное, где-то в глубине души я это знал. Лучше всего проветрить грязное белье, привести его в порядок, а затем продумать следующие шаги. У меня есть свой план, и теперь я знаю, что у нее тоже есть план. Впечатляюще. Миа обыграла меня идеально. Я попался в ее ловушку, как раз, когда она выскользнула из моей. Однако я не позволю ее сюрпризам закончить ночь. Я выиграю.

Но что именно она знает?

Миа кладет передо мной листок бумаги. Я, конечно, узнаю его. Это письмо от ее дяди. То, которое я открыл и спрятал.

— Узнаешь это? — спрашивает она. Коттедж кажется очень тихим. Я чувствую, как Бак наклоняется вперед, глядя на документ.

— Узнаю. Но опять же, почему он здесь? — Я снова спрашиваю. — Почему мы обсуждаем письмо от твоего сумасшедшего дяди в присутствии нашего соседа? Это личное семейное дело, никого, кроме нас, не касается.

Я вижу, как Миа бросает взгляд на Бака. Взгляд, которым она должна была бы одарить меня. Мы здесь одна команда.

— Смотри. Мы сможем поговорить обо всем, как только вернемся домой, — говорю я. — Уже поздно, одиннадцать минут двенадцатого. Мы никогда не засиживаемся так поздно. Я заканчиваю на сегодня, и это значит, что ты тоже, верно, дорогая? — Встаю, притворяюсь, что зеваю, и похрустываю костяшками пальцев. Это плохая привычка, низкопробная привычка, я знаю.

— Пол, я знаю, что ты пытался потребовать мои права на добычу полезных ископаемых, о которых мне писал дядя Деррик, — голос Мии дрожит. Это тяжело для нее. Бедная Миа. Может быть, я расскажу ей небольшую историю, просто чтобы успокоить ее.

— Я просто выяснял кое-что для тебя, но, если ты хочешь изобразить меня преступником, давай, — я прохожу по гостиной, пока не оказываюсь прямо за спиной Бака. Его шея обнажена, как раз в пределах досягаемости, если сделаю шаг вперед. Я чувствую его плоть в своих руках, его шея приятно хрустит.

Миа стала неузнаваемой. Как будто она за одну ночь превратилась в подлую, манипулирующую женщину, которая что-то скрывает от своего мужа. Между тем, Гретхен всегда хорошо ко мне относится. В этот момент я понимаю, что она идеальная женщина для меня. Все начиналось с химии, которая была у нас в тот день в ее магазине в торговом центре. И затем это углубляется, когда я проверяю ее, чтобы увидеть, насколько она восприимчива к моим правилам, моему пути. Выберет ли она меня, например, или вечер кино со своими подружками?

Гретхен не разочаровывает. Она слушается даже лучше, чем Миа. Она носит юбки и платья, как я и просил. Она никогда бы не надела нелепые спортивные штаны, которые делали ее похожей на свинью. Всякий раз, когда провожу с ней время, она дорожит им. Иногда, после особенно интимных занятий любовью, она плачет, когда я должен уйти и вернуться домой. Она подсела на меня, как на крэк. Я знаю, что она хочет большего, заслуживает большего от меня.

Я говорю ей, что люблю свою жену, но Гретхен знает, что между мной и Мией есть проблемы. Я имею в виду, что я с Гретхен каждый день, как можно дольше. Когда мы не занимаемся любовью, мы готовим изысканный обед вместе, потому что, в отличие от некоторых, она на самом деле отличный повар или планируем отпуск в далекие страны. Я рассказываю ей истории о съемках телевизионной рекламы в Голливуде и заверяю, что она пойдет со мной в следующий раз, когда буду на месте. Я вижу, как ее глаза сверкают этими обещаниями. Мы оба знаем, что это всего лишь вопрос времени, я думаю.

Гретхен — причина, по которой мне сейчас удобнее отпустить Мию. Я часто задаюсь вопросом, что бы она подумала о том, чтобы растить мальчиков вместе со мной, хотя еще не спрашивал ее об этом. Она была бы великолепна, я знаю. Она очень терпелива. Я бы купил ей большой дом в пригороде, в другом пригороде, и мы бы вместе растили там мальчиков. Миа никогда больше их не увидит.

О, я не это имел в виду. Не волнуйтесь, просто напряжение, которое я чувствую с этим незнакомцем в нашем доме.

— Пол, — говорит Миа. — Сядь. Пожалуйста.

— Я устал, Миа. Я пытался сделать этот день идеальным, лучшим днем на свете, но ты настаивала на том, чтобы испортить его на каждом шагу. С меня хватит. Увидимся наверху, — говорю я. — И он должен уйти. Сейчас. Я закончил с этой «любовью втроем».

Я делаю шаг в сторону лестницы.

23-30.

Неприятно вынужденно покидать комфорт вашей уютной, дизайнерски оформленной семейной комнаты из-за иррациональной женщины и ее закадычного друга, садового тролля, но обстоятельства не оставляют мне выбора.

Что касается прав на добычу полезных ископаемых, Миа права. Я хочу, чтобы права были на мое имя, и поэтому работал со старым добрым дядей Дерриком, чтобы помочь ему прозреть. Мы почти договорились, Деррик и я, но Мии не нужно этого знать. Дерриком так легко манипулировать. Он верит всему, что шепчу ему на ухо о том, как я близок с его братом, отцом Мии, и как я работаю над их братским примирением.

И так же легко, когда я расскажу ему о притворном предательстве его брата, он поверит мне и захочет убедиться, что никакой другой Пилмер не унаследовал землю. Все начнется с чистого листа со Стромом, этим Стромом, во главе. Я почти довел это дело до конца.

«М. Пилмер». Моя жена подписалась так в итальянском ресторане. Я останавливаюсь у подножия лестницы. Я вдруг вижу все очень ясно. Мой напряженный ум фокусируется на одной вещи. Миа.

Я поворачиваюсь и смотрю на свою жену. Она встречается со мной взглядом. С другого конца комнаты она говорит:

— Пол, я ухожу от тебя.

Я качаю головой.

— Нет, Миа, это не так. На данный момент права на добычу полезных ископаемых стоят не более пятисот долларов в год. Это ерунда. Я просто упрощал вещи, разбирался в них, а потом собирался поделиться хорошими новостями, — говорю я. Мое сердце бешено колотится. Люди не «бросают» меня. Я «ухожу» от людей, когда заканчиваю с ними. Она сошла с ума. Она завидует той сказочной жизни, которую веду без нее, и я виноват в этом.

— Дело не в правах на полезные ископаемые или дяде Деррике, — сообщает Миа.

Я смотрю, как Бак встает. Он встал между моей женой и мной. Я должен наклониться вправо, чтобы встретиться с ней взглядом, направить ее и научить, как обычно делаю.

— Теперь ты можешь убраться из нашего дома? — спрашиваю я, быстро приближаясь к Мии. Пересекаю гостиную и оказываюсь лицом к лицу с Баком, который вместо того, чтобы уйти с дороги, стал человеческим препятствием между моей женой и мной. Мы одного роста, но у меня больше веса и больше злости. У меня есть огонь.

Что-то встало между нами, дорогая, я думаю, и это чертов сосед.

Я делаю шаг влево. Миа теперь прямо передо мной.

— Что с тобой не так, Миа? Тебе снова нужна помощь? Ты помнишь, как нам пришлось отвести тебя к тому психиатру? Послеродовая депрессия или что-то в этом роде? Ты хрупкая, и тебе нужен покой, — говорю я своим голосом воспитательницы детского сада. — Я не должен был давать тебе так много свободы и пространства. Ты снова заболела. Мне так жаль. Это все моя вина. — Шагаю назад, и ясно вижу свою жену, даже с глупым соседом между нами. Он не двигается с места. Он вообще не двигался. Я решаю поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, урезонить его.

— Бак, у моей жены биполярное расстройство. Ну, диагноз не указан, гм, но ясно, что с бредом и тому подобным, ну, это проявляется снова. Прости, что злюсь на тебя, — я опускаю взгляд к его ногам. Я извиняюсь, раскаиваюсь. — Мои извинения. И если ты нас простишь, я уложу ее в постель.

— Как я вышла за такого замуж? — шепчет Миа Баку. Я слышу ее громко и ясно. Ее слова обращены ко мне. Ее слова обо мне.

Я смотрю, как Бак притягивает ее к себе, обнимает за талию. Теперь они оба сомкнулись вместе, лицом ко мне. Мне противно. Я делаю шаг в сторону своей жены, и Бак отступает, как единое целое, как будто они собираются выйти из моего коттеджа. Они этого не сделают.