Когда последняя капля крови Драко упала на маленький кусочек, оставшейся от шрама, память, что оставила о себе Беллатрикс Лестрейндж навсегда исчезла с теперь уже полностью гладкой слегка бледной, но загорелой кожи Гермионы Грейнджер.
— Малфой! У нас получилось! У тебя получилось! — радостно воскликнула Гермиона, больше не чувствуя боли, и кинулась на шею не ожидавшего подобной бури эмоций Малфоя.
Парень еле удержался в сидячем положении, но не удержался от того, чтобы мягко приобнять Гермиону в ответ.
— Спасибо, — она отстранилась от него и заглянула к нему в глаза своими карими глазами, блестевшими от слез счастья.
— Не стоит. Это было моим долгом, — Драко неуверенно потянулся рукой к щеке гриффиндорки. Она не отстранилась, и он немного робко, но все же вытер несколько скатившихся по щекам с ее длинных пушистых ресниц слезинок.
— Нет, Драко, — она впервые назвала его по имени, переводя их взаимоотношения на новый уровень. Они оба понимали:между ними ничего уже не будет, как прежде. — Это был твой выбор. Большое спасибо, — Гермиона мягко сжала его руку, которую он уже опустил, сохраняя зрительный контакт, делавший этот момент еще более особенным, и дело было не в том, что Драко Малфой помог Гермионе Грейнджер избавиться от шрама, что подарила ей его тетушка, это была магия другого рода.
Малфой кашлянул, желая уменьшить уровень неловкости, что нарастал в гостиной с каждой миллисекундой.
— Нужна была кровь родственника, сделавшего этот шрам. Не думаю, что ты бы попросила об этом мою мать, — его губы изогнулись в привычной усмешки, но без намека на что-то. Просто другой у Драко уже не получалось.
— Верно. Ты прав. И поэтому я благодарна тебе вдвойне: за твою помощь и за твою внимательность, — кивнула Гермиона, тоже чувствуя возрастающую неловкость. — Сегодня был насыщенный день. Не знаю, как у тебя, но у меня нет желания ужинать, так что я пойду спать. Спокойной ночи, Драко, — она снова улыбнулась, но это улыбка была какой-то другой. Малфой никогда не видел ее прежде. И что-то подсказывало ему, что ее никто никогда не видел раньше.
— Да, я тоже. Спокойной ночи, Гермиона, — ее глаза на секунду стали шире при звуке своего имени, произнесенного им, но затем она рассмеялась.
— Что-то все-таки меняется, — сказала девушка.
И еще раз пожелав друг другу спокойной ночи, Главные Старосты разошлись по своим спальням с приятной теплотой, что разливалась у них в районе сердце, не отяжелевшая их мысли, но действующая успокаивающе и убаюкивающе.
Может быть, это усталость от того, что им пришлось пережить только что? Или это что-то другое…?
========== Глава 9. От выживания к захвату ==========
Комментарий к Глава 9. От выживания к захвату
Глава короткая, но одна из самых ключевых 🗝 Она полностью о Гарри, так что, кому его не хватало в этой фанфике, наслаждайтесь 😉
Приятного чтения, мои дорогие 😘
P.S. У работы появилась обложка, но это так.. к слову 😛
Последняя неделя сентября и две первые недели октября прошли под эгидой объединения Гриффиндора и Слизерина, а точнее Главных Старост, представителей известных своими междоусобными соперничеством и борьбой. Малфой и Грейнджер до этого сохранявшие нейтральное равнодушие, вдруг потеплели по отношению к друг другу, что не преминули заметить остальные ученики Хогвартса, а те из них, кто услышал короткий диалог между Дафной Гринграсс и Гермионой Грейнджер: «— У вас получилось? — Да, я так рада!» — разнес весьма интересные слухи, что стали приобретать в глазах многих очевидную правдивость, так как демонстративное игнорирование боевой подруги со стороны Рональда Уизли и присоединившейся к нему Лаванды Браун, которая в свою очередь не упускала случая отпустить колкость в сторону однокурсницы. И теперь, Малфой и Грейнджер по негласному умолчанию всех факультетов являлись парой влюбленных, парой хорошо скрывавшихся под маской дружелюбия влюбленных.
Гарри Поттер в этой ситуации повел себя, как истинный Герой, не придавал слухам никакого значения и продолжал общаться с близкой подругой как в старые добрые времена. Были ли времена такими уж старыми и такими уж добрыми, вопрос совершенно другой темы, которая канула в небытие из-за того, что Гарри был озабочен больше книгами Пруэттов, чем бесполезным, на его взгляд, напоминаем Гермионе о их вековой дружбе, что не требовала доказательств преданности и подобным ей вещам.
Джинни Уизли, передавшая карту Мародеров в полное пользование старост Слизерина, наслаждалась более-менее счастливой атмосферой в компании Гарри, что казалось несколько поубавил свой пыл причинить Малфою увечья, когда к паре Главных Старост присоединились Гринграсс и Забини. Практически слизеринская четверка внушала ему гораздо больше доверия в том, что между ни кем из них не было каких-либо романтических отношений, учитывая магические способности каждого из них, казалось, что старосты полностью посвящали все свободное время своим обязанностям. К тому же во время сдвоенных занятий красных и зеленых, Гермиона всегда оказывалась в паре с Дафной, что способствовало уменьшению нарастания ненависти Гарри к Малфою.
В любом случае, хорек перестал его практически волновать, когда прямо в середине октября — пятнадцатого числа, Гарри получил письмо от личной совы Министра с приглашением посетить его в эту пятницу, то есть завтра, и задать все интересующие молодого волшебника вопросы. Вопросов, правда, у Поттера было не много, точнее, они отсутствовали, но он надеялся, что Кингсли пуститься в повествование о своей бывшей службе в Аврорате, не затрудняя юного посетителя придумывать вопросы на ходу. Затем, Гарри планировал заглянуть к мистеру Уизли, что всегда встречал друзей детей с распростертыми объятиями. Только вот, слова Рона и Джинни что-то покачнули веру в радушие и доброту семьи Уизли. Но это в общем-то ничего не значило и не меняло для Гарри.
После Войны он не только стал ощущать себя значимой частью волшебного мира, но и тем, кто представлял семью Поттеров, их наследие и наследие Певереллов. И он был единственным их потомком, обладавшим всеми тремя Дарами Смерти одновременно. В этом было что-то такое, что заставляло бывшего скромного одиннадцатилетнего растерянного мальчика, а теперь известного молодого волшебника, обладающего мощной магической силой, поднимать голову намного выше, чем позволяли многие из его сверстников. Правда, только про себя, но порой, Гарри не мог удержаться, и нечто высокомерное и презрительное проскальзывало в его голосе или движении. Единственной, к кому он никогда не позволял и не позволит такого отношения, была Гермиона Грейнджер. Его подруга действительно являлась ярчайшей волшебницей своего времени, вобрав в себя только самые лучшие черты, она могла дать фору любому опытному волшебнику, владея не только практическими навыками, но и теоретическими знаниями.
И не оставляя все эти рассуждения, Гарри кое-как вытерпел общество шумных гриффиндорцев в общей гостиной вечером в четверг, высидел на следующий день все занятия с завидным терпением, что у него редко проявлялось, и выслушав напутственные слова директора Снегга о подобающем в Министерстве поведении для представителя Хогвартса, бросив летучий порох, к великому облегчению, улыбнувшись, вступил ногой в Атриум Министерства, заполненный работники, что в пятницу вечером спешили по раньше уйти домой, оставив все дела на понедельник (как жалко, что они не решаются сами собой все той же магией!).
— Добрый вечер, Гарри! Как я рад тебя видеть! — Кингсли Шеклболт нынешний Министр Магии дружелюбно пожал руку молодому визитеру и похлопал его по плечу.
— Добрый вечер, Министр. Я тоже очень рад вас видеть, — улыбнулся Гарри, умело разыгрывая смущение, вызванное неофициальным, а дружеским обращением к нему самого высокого по должности чиновника в главном и единством органе управления в магической Британии.
— Надеюсь, ты ко мне не с плохими новостями? Василиск в Хогвартсе не объявился? — подмигнул ему мужчина, расположившись в одном из кресел и пригласив сесть напротив него Гарри. — И зови меня просто Кингсли, мы же не на мероприятии, в конце-то концов! — Герой на это смущенно кивнул. — Какой я негостеприимный! — воскликнул Министр. — Может ты хочешь чаю или кофе с парой сандвичей, ты ведь точно пропустишь ужин? — спохватился мужчина.
