Крайней границей их завоевательных стремлений является Месопотамия и прибрежья Евфрата. То, что политика египетских царей задавалась лишь весьма недальними и определенными целями, доказывает договор, заключенный Рамсесом II с одним из хеттских князей, – древнейший из известных подробных и обстоятельных дипломатических актов. Он немногим отличается от подобных актов новейшего времени. Вечный мир и дружелюбие на вечные времена устанавливаются этим актом по всем правилам международной вежливости между Рамсесом II, великим египетским царем, и Хаттусилисом III, великим князем хеттов. В нем обусловлено, что если какой-нибудь враг вздумает напасть на подчиненные египетскому царю земли и царь пошлет к хеттскому князю, говоря: «приди, приведи с собою воинские силы против моего врага», то князь должен так поступить: «если сам не может прийти, то по крайней мере должен прислать своих стрелков с луками и свои военные колесницы».

Соответствующие этому условия принимает на себя и египетский царь, вступая с князем в оборонительный союз. В тот же договор включено и несколько дополнительных статей, касающихся обоюдной выдачи беглых преступников, бежавших или насильно уведенных работников и тому подобных людей. В то же достославное и весьма продолжительное царствование царя Рамсеса II, правившего Египтом в течение 67 лет, в Египте появился военный флот, существование которого было возможно только при вполне обеспеченном положении египтян в Сирии. В связи с этим нововведением был прорыт канал из Нила на восток, законченный гораздо позднее, в последующие царствования.

С 1244 по 1091 гг. до н. э. один за другим следуют 12 царей с именем Рамсес, по-видимому, царствовавших вполне мирно. Обычной резиденцией этих государей 20-й династии и, следовательно, столицей всей страны был г. Фивы, отстоящий от дельты Нила на 630 км.

Слава этого отдаленного, стовратного города разносилась далеко. Древнейшие из греческих писателей сохранили много рассказов о Фивах, а развалины громадных зданий, возведенных вблизи арабских деревень Луксор и Карнак Тутмосами I и II, Сети I, Рамсесом II, и доныне производят на путешественника чарующее впечатление.

Фантазия, увлекаемая в далекое прошлое, лишь с величайшим трудом восстанавливает то время и ту действительность, когда среди этих громадных колоннад, среди этих необъятных зал, дворов, покоев и сеней двигались шумные толпы живых людей. Стены этих громадных развалин покрыты изображениями и надписями, большей частью прекрасно сохранившимися и свежими по краскам. Эти изображения и надписи, в связи с богатой добычей бытовых предметов и папирусных свитков из ближайших к Фивам катакомб, доставляют пытливому исследователю богатейший материал для изучения повседневной жизни высших классов египетского общества.

Жизнь этого третьего периода египетской истории по сути мало чем отличалась от жизни древнейшего периода, когда столицей Египта был Мемфис, впоследствии утративший свое былое значение. Царская власть осталась та же; обоготворение священной особы фараонов, пожалуй, усилилось. Государь, унаследовавший престол, воздвигает храм в честь своего обоготворенного предшественника: фараон служит как бы живым звеном, связующим народ с богами. Царь назначает и смещает чиновников и правителей; он управляет неограниченно; повелевает и жрецами, которые без него не имеют никакого значения, получают от него и содержание, и деньги на издержки, сопряженные с их культом.

Нет около царя воинственной знати, но есть особые отряды телохранителей и постоянное войско в его распоряжении, которое прекрасно содержится и расположено гарнизонами, подразделенными на сотни и тысячи. Среди этого войска: воины, сражающиеся на колесницах, пехотинцы и стрелки, вооруженные луками, занятые стрельбой в цель, как видно на стенных изображениях. Консервативное течение в этом периоде, как и в древнейшем, проходит через всю египетскую жизнь, заметно только ревностное стремление к искоренению любых воспоминаний о временах иноплеменного владычества. Сын наследует отцу в его занятии, достигая таким образом значительного совершенства в производстве. Но из этого вовсе не следует, что разделение на касты имело какое-нибудь значение в египетской жизни. Переход от одного состояния к другому не был затруднителен.

В сущности, это была прекрасно управляемая страна, с иерархией строго надзираемых чиновников. Она была разделена на 44 сравнительно небольших административных округа, – нечто вроде департаментов во главе с префектами, которым сверх того были приданы царские судьи и писцы, а в случае нужды в их распоряжении было и царское войско. Они наблюдали за порядком в работах, общественной безопасностью, взиманием податей. Кроме того, существовал еще и высший царский суд, члены которого имели в распоряжении писаный закон – кодекс, состоящий из 8 книг. В этом периоде письменность, значительно упрощенная, уже получала большое распространение. Из древних, весьма мудреных иероглифических письмен образовалось нечто вроде скорописи, служившей для передачи живого народного языка. Стебли папируса доставляли удобный для письма материал, на котором, в частной жизни, писались демотическими письменами письма и все, не относившееся к официальной письменности.

Все в этот период египетской истории начало развиваться – искусства, вызванные роскошью, наблюдательные и опытные науки. Для развития искусства, в высшем значении этого слова, местные условия не были благоприятны. Искусство было подчинено религии, поэтому держалось определенных, выработанных форм и, не развиваясь, оставалось неподвижным. Жизнь же высших классов допускала известного рода тонкость и изящество вкуса: видно изображение домов с галереями, дач с аллеями, беседками, бассейнами, цветниками, повозками, носилками и гондолами; на тех же изображениях видна игра в мяч, в шашки, танцы, музыкальные инструменты; многочисленные храмы – в тесной связи со школами; есть основание думать, что не было недостатка и в литературе, по-своему богатой.

В руках жрецов находились 42 священные книги, среди которых были и медицинские. Искусство врачевания в Египте было особенно развито, преимущественно славились врачи-окулисты, столь необходимые в стране, где воспаление глаз – явление обыкновенное. Среди целительных средств не последнее место занимали заклинания злых духов.

Религиозные воззрения в этот период развиты сильнее, чем в предшествующие; даже Египет не был избавлен от религиозных войн. Один из царей 18-й династии, Аменхотеп IV (Эхнатон) увлекся пристрастием к новому культу – одному из многих местных культов, существовавших рядом с преобладающим поклонением богу солнца. Общая сокровищница поэтических сказаний человечества пополнилась из египетских религиозных верований мифом об Осирисе и Исиде, который служит выражением своеобразных условий местной жизни. Миф заключается в том, что женское и мужское благодетельные божества подвергаются преследованиям божества губительного, Сета, олицетворяющего жгучий ветер пустыни. Осирис от него погибает, а Исида, глубоко опечаленная, ищет его труп… Но Осирис оставляет по себе сына и мстителя, Гора, а сам воскресает для новой жизни. Подобный миф, изображающий в лицах очевидное для всех и в то же время таинственное чередование обычных явлений природы – в более или менее измененной форме встречается у всех народов. Была у египтян и светская литература: и у них были свои поэты! Один из них, Пентаур, в замечательно восторженном произведении восхвалял своего государя, Рамсеса II, за личную храбрость, выказанную им в критическую минуту его упорной борьбы с хеттами. Наглядно и горячо поэт передает весь ужас этой минуты: фараон попал в засаду, «и ни один из подвластных ему князей, ни один из его тысяченачальников или военачальников и витязей – не был при нем»; но он призывает своего отца, бога Амона, который значит более, нежели 100 тысяч воинов – и побеждает! Тогда враги падают перед ним ниц и восклицают: «Баал вселился во все части его тела – он не простой смертный!» – и они молят его оставить им хотя бы дыхание жизни.