7
В течении двух месяцев отношения между супругами налаживались, Петр совсем голову от любви потерял, готов был на руках носить свою жену, а та благосклонно принимала его ухаживания, не противясь ласкам. Она чувствовала к нему симпатию, но любовью назвать ее не могла.
Хотя может быть она и не знает, что это за чувство? Она слышала от подруги Зои как та рассказывала о своей любви к Владимиру, гуляке местному. Она говорила, что у нее то трепещет, то замирает сердце, а когда она его видит, все ее краснословие ей изменяет. Всегда хохотушка и болтушка, Зойка теряла дар речи и не могла вымолвить ни слова. Стояла и краснела. Вот у Алены не было такого чувства в отношении Петра, она даже не скучала без него, когда он уезжал в город на пару дней продать творог, сметану или мясо. Петр это понимал и изо всех сил пытался завоевать любовь жены к себе. Зато Аксинья и Алексей Ермолаевич были довольны своей невесткой – ласковая, хозяйственная, слово поперек не вставит. Только иногда в глазах ее мелькала печаль. Однажды вечером Аксинья решилась с ней поговорить:
– Что тебя тревожит, расскажи мне, доверься, глядишь – помогу советом.
– Как бы мне хотелось уехать в город! Я так мечтала, но папенька не пустил, мол, где родился, там и пригодился. А теперь у меня и правда, нет возможности осуществить свою мечту.
– Разве тебе с нами плохо?
– Нет, что вы! Я за эти два месяца, что с вами живу, ни разу не слышала слов упреков или обидных речей. Как мне может быть с вами плохо, когда вы стали для меня вторыми родителями? Только скучно мне жить в деревне, я не хочу всю жизнь ходить за свиньями и коровами, я мечтаю учиться – сначала поступлю в школу, а затем хочу пойти в медицинский.
На следующий день Аксинья завела разговор с сыном.
– Петр, когда ты жене скажешь о том, что вы поедете в город?
– Я собирался сказать ей об этом через три дня. К тому моменту когда уже окончательно все будет готово. – Ответил сын и попросил мать ни о чем пока не говорить Алене.
Спустя три дня Петр зашел в комнату к Алене и принес красивый кожаный чемодан коричневого цвета и прекрасную брошь в виде бабочки.
– Это мне? – восхищенно прошептала его жена. – Какая красота? А чемодан чей?
– Это твой!
– Мой? Но зачем он мне? Куда мне с ним ездить? В соседнее село за глиняными горшками?
– Ну почему сразу в село? Мы с тобой через десять дней уезжаем в город. В чемодан положишь только самые необходимые вещи, а там мы купим ткани и моя тетя, отличная портниха, сошьет тебе платья по городской моде.
– Я не понимаю тебя…
– Ты же мечтала переехать в город? Твои мечты сбываются. Мы будем жить в доме моей тетки, я пойду работать, ну а ты попробуешь поступить в вечернюю школу. Ты же этого хотела? – спросил Петр свою жену.
– Это правда? Правда? – Алена вскочила и закружила по комнате. – Нет, это сон, такого не может быть. Но как же твои родители?
– Мы давно еще, до свадьбы, условились что я уеду в город и буду работать на стройке школ и городских зданий. А пока ты, пока не забеременеешь, будешь учиться. Далее посмотрим…
Алена кинулась к мужу на шею и стала его целовать. По ее щекам текли слезы благодарности.
Через 10 дней молодожены Истомины выехали в город, простившись со своими родителями. Мать Алены перекрестила незаметно свою дочку и пожелала им с мужем счастливого пути, а Аксинья Васильевна прошептала ей на ухо: " Помни – не затягивай с ребенком! "Алена благодарно улыбнулась двум женщинам и поцеловала в щеку отца.
– Свидимся в октябре, приедем на Покров!
8
Последующий период был тяжелый не только для наших героев, но и для всей страны.
Осенью 1921 года правительство признало страшное бедствие – голодовка! Больше всего пострадали Поволжье, Башкирия и Европейская часть страны, а виной всему была сильная засуха, из-за которой не было урожая. Большая часть продовольствия, которую удалось сберечь, было изъято у крестьян в пользу горожан. Чтобы покормить детей, люди стали забивать оставшийся в живых скот. В городе, тем, кто работал, было проще. Алёна поступила учиться в вечернюю школу для взрослых, а днем работала санитаркой в городской больнице. Петр сначала на стройке трудился, а потом перешёл на завод. Тётка Петра умерла спустя полгода после их переезда в город, её свалила сердечная болезнь, от которой женщина долго страдала. Супругам выдавались на работе паи, что позволяло им держаться и не падать в обмороки от голода. А в их родной деревне, Зорино, дела обстояли гораздо хуже: с осени по весну умерли четверо братьев Алены, те кто был слабее – Прохор, Павел, Василий и Иван. Не выдержав такой потери, сердце Степана, отца семейства, остановилось в феврале. Остальные четверо мальчишек были тоже слабы, но ещё держались.
Мать, Аглая Ефимовна, ходила едва живая, но в марте и её не стало. В последний день своей жизни она сделала опухшими руками «чибрики» из мерзлой картошки, что старшие сыновья принесли, откопав из замерзшей земли, но сама не ела, все детям отдала. Доковыляв на отекших ногах до кровати, она легла и скрючилась от боли в животе. В такой позе, уже окоченевшую, её и нашли сыновья под утро. Не зная, как быть, Коля, Саша, Андрей и Юра пошли к старосте – все же этот человек отвечает за жителей села, да и какой – никакой, а все же родственник.
Что делать с четырьмя пацанами, Алексей Ермолаевич не знал, они сами с женой ели день через день что Бог пошлёт. И принял он решение вывезти их в город, а там уже с Алёной и Петром решить что дальше с ними делать…
Похоронив мать Аленки, семья Истоминых всю ночь просидели за столом, решая как им быть дальше, но видели лишь один выход – детский дом.
Конечно, это временная мера, но без неё никак не обойтись – в казенном учреждении их хоть худо-бедно будут кормить.
На следующий день состоялся тяжёлый разговор между Аленой и ее младшими братьями, в котором детям объяснили почему взрослые вынуждены так поступить. Юрочка, которому исполнилось только 3 года, сидел и размазывал слезы ладошкой по щекам. Несмотря на то, что он был очень мал, этот мальчик был смышленым не по годам, понимал, что мамы и папы больше нет. Братья обняли его, и, хотя сами они были ещё детьми, старшему из которых, Николаю, было всего 12 лет, старались поддержать младшенького.
Алена и Пётр пообещали мальчикам что будут постоянно их навещать, а как наступит более благоприятное время, их заберут.
В тот же день сердце девушки сжималось от боли, когда, обернувшись, она увидела четыре пары глаз из окон детского дома. Вытерев слезы, она покинула территорию казенного учреждения и поехала в село, чтобы перебрать вещи матери, более ценное перенести в дом свекра, и заколотить окна.
Полгода спустя голод стал отступать, год выдался более урожайным и супруги стали задумываться о том, чтобы забрать мальчиков с детского дома. Они купили у знакомых две кровати и потихоньку обставляли комнату. Каждые выходные супруги навещали младших братьев и Алена была благодарна Петру за то, что он не был против такого пополнения в семье. Беды их сплотили, и, хотя сердце девушки кровоточило ещё от потери близких, она понимала – ей нельзя опускать руки, нельзя унывать, ведь она сейчас в ответе за своих братишек. И все чаще Алена ловила себя на мысли что скучает по мужу, когда они не вместе, а ещё девушка поняла с удивлением что не раз испытывала чувство ревности, когда соседка, белокурая деваха с роскошными кудрями, строила глазки её мужу. Она подумывала уже о рождении ребёнка, но ей было страшно, ибо это было непростое время.
9
Когда жизнь начала входить в привычное русло и появилась возможность забрать ребят, супруги Истомины несколько дней обивали пороги чтобы получить разрешение на возвращение братьев с детского дома.
Председатель деревни Зорино, свекор Аленки,, уважаемый человек в определённых кругах, приехал в город, помог и посодействовал в получении нужных документов. Эти две недели Петр и Алена не навещали мальчишек, валясь с ног от усталости, они решили, что ребята потерпят, зато скоро будут дома. Когда они получили разрешение на опеку, с радостными лицами, в предвкушении что ещё пару мгновений и семья воссоединиться, они перешагнули порог кабинета директора детского дома. Увидев их, Мария Павловна, заведующая казенным учреждением, стала отводить глаза и что-то невнятно бормотать. Первым не выдержал Пётр и уверенно потребовал объяснений её поведению.
