– Ё-моё! – Лёха достал телефон, включил фонарь, поднеся луч к кнопкам.

Уже собираясь нажать на «вызов», он ощутил чье-то прикосновение и тихий голосок:

– Дяденька, мне восьмой.

От неожиданности Лёха выронил телефон, в звенящей темноте он обернулся, и едва ворочая зыком, спросил:

– Кто здесь?

В ответ тишина. Померещилось? Послышалось? А может, это прикалываются дети на лестничной площадке? Хотя, он же почувствовал прикосновение.

Нагнувшись, Алексей начал шарить ладонями по грязному полу. Отыскав телефон, схватил его и сразу же выронил вновь. Заработал лифт, кабинка качнулась, сидевший на корточках Лёха упал вперед.

Включился свет. В грузовом лифте кроме него никого не оказалось. Алексей чувствовал себя намного некомфортней, чем в день, когда студентов впервые привели в анатомичку.

История в точности повторилась спустя месяц. Лифт замер между этажами, в кабине стало темно, и четкий детский голосок снова обратился к Алексею:

– Дяденька, мне восьмой.

– Кто ты? – вопрос скорее напоминал стон.

– Алеша, – ответили из темноты.

– Я тоже Алексей.

– А я знаю.

– Откуда?

– Я вас вижу в лифте каждый день.

Лёха отступил назад, надавив всей пятернёй по планке с кнопками.

Зажегся желтоватый свет, кабинка кашлянула и, закряхтев, стала подниматься на двенадцатый этаж.

Из лифта Лёха выскочил как ошпаренный. До двадцати двух лет он ничего не боялся, и вдруг превратился в неврастеника, стал вздрагивать по ночам, не смотрел фильмы ужасов, но главное, появился страх перед покойниками в анатомичке.

Разумеется, грузовой лифт начал игнорироваться, Алексей пользовался только пассажирским, а когда тот в очередной раз оказывался на ремонте, спускался и поднимался по ступенькам. Не очень удобно, зато для здоровья полезно.

В конце марта Лёха встретил на первом этаже соседку. Бабка как раз ждала, когда спустится грузовой лифт, и Алексей, чтобы не подниматься пешком, решил сесть в лифт вместе с пенсионеркой. Вдвоем не так страшно, успел подумать он, прежде чем ступил в спустившуюся кабину.

Поехали. И сразу же погас свет. Лифт встал.

– Ой, батюшки! – пробормотала бабка. – Опять застряли. Алеша, ты здесь?

– Здесь, – ответил Лёха, удивившись, что старухе известно его имя.

– Да я не с тобой разговариваю, – сказала из темноты старуха.

– А с кем?

Повисла пауза, а потом послышался детский голос:

– Мне восьмой этаж.

– Сейчас, миленький, сейчас поедем, – засюсюкала бабка.

Лёха стоял, ни жив, ни мертв. Как будущий медик он сразу сообразил, у старухи не в порядке с головой.

В темноте бабка начала шуршать полиэтиленом, а когда зажегся свет, Алексей увидел, как старуха достала из сумки два печенья. Не обращая на него внимания, она наклонилась, положила печенье на пол, перекрестилась и, как ни в чем ни бывало, уставилась на коричневые створки лифта.

– Зачем вы это сделали? – спросил Лёха. – И с кем разговаривали?

Бабка жестом показала, чтобы он вышел за ней на её этаже. Лифт открылся на седьмом, они вышли, а как только дверцы закрылись, старуха зашептала:

– В лифте душа Алешеньки осталась. Как грузовой застрянет, он сразу там появляется, просит на восьмой этаж его отвезти.

Лёха молчал, он ждал продолжения.

– Четырнадцать лет прошло, как Алешку пьяные изверги в лифте задушили. Ты на будущее знай, если в лифте часто застревать стал и голос Алешеньки слышишь, оставь ему что-нибудь вкусненькое: конфету, печенье, яблоко. Худого он тебе не сделает, одиноко ему там, скучно, вот и останавливает изредка лифт, – с этими словами старуха потопала к своей квартире.

На следующий день Лёха зашел в лифт, нажал на двенадцатый этаж, приготовившись к встрече с призраком. Лифт остановился приблизительно между четвертым и пятым этажами.

– Дяденька, мне восьмой, – попросил детский голосок.

– Как скажешь, – нарочито весело ответил Лёха, достав из кармана два шоколадных батончика. – Я тебе тут кое-что принес, тезка.

Стоило Алексею положить шоколад на пол, как заработал лифт.

На своём этаже он вышел, но вместо того, чтобы подойти к двери, стоял минут пять на площадке, облокотившись о лестничные перила. За это время лифт никто не вызывал, кабинка до сих пор находилась на двенадцатом этаже.

До конца не понимая, зачем он это делает, Лёха нажал кнопку вызова. Дверцы открылись.

Двух шоколадных батончиков на полу грузового лифта уже не было…

***

После моей истории Люська повеселела. Мы посидели немного, поговорили о мистических событиях, которые довольно часто случаются с людьми, поспорили – куда ж без этого. Думать о девчонке, что присылает Димону букеты цветов, Люська перестала. Во всяком случае, сегодня.

Глава шестая

За двумя зайцами

Мы вели слежку за Романом всего три дня, а уже удалось выяснить много интересного. Во-первых, он явно косил под шпиона. От Лены Роман ездил домой, коммуналка располагалась в районе Измайлово, в пяти минутах от метро. Выходя из метро, Роман начинал озираться по сторонам, подходил к киоску с газетами, покупал журнал, стрелял глазами вправо-влево и пружинистой походкой перебегал дорогу. Прежде чем зайти в подъезд, оборачивался, щурился и лишь после открывал дверь. Согласитесь, довольно странное поведение для человека, которому нечего скрывать и бояться.

Во-вторых, Роман косил и под донжуана, два вечера подряд он встречался с разными женщинами, которые наверняка не догадывались о существовании друг друга. Женщины обеспеченные, это было видно и по их холеному виду, и по дорогим иномаркам и, наконец, по местам, куда парочка направлялась, едва Роман садился в машину.

С высокой широкоплечей блондинкой, Димон почему-то прозвал ее фрекен Бок в молодости, Роман отправился в один из самых дорогих ресторанов города. Пробыли там около двух часов, после чего машина покатила за город. На территорию коттеджного поселка нас, разумеется, не пропустили, охрана оказалась серьезной. Мы вернулись домой. На следующий день брат Лены встретился с рыжеволосой девушкой, явно неравнодушной к сладостям. Если бы не излишний вес, ее можно было назвать красивой. И снова ресторан, затем поездка в гости к рыжеволосой. Она жила в центре города.

Шустрый оказался кадр, пудрил мозги сразу нескольким дамочкам.

Третье открытие, которое мы сделали, было намного интересней первых двух. Помимо нас за Романом следил кто-то еще. Серебристую иномарку в первый день слежки заметил Димон. Стоило Роману сесть в тачку фрекен Бок, а мне надеть шлем и завести скутер, как Димон краем глаза увидел, отъезжавшую машину. Сперва не придал этому значения, но двадцать минут спустя машина остановилась у того самого ресторана, куда зашла сладкая парочка.

Мы слезли со скутера, Димон прошептал:

– За Романом еще один хвост.

– Может, совпадение?

– Тогда почему никто не выходит из машины? Нет, Глебыч, по его душу приехали. Ждут, когда выйдет.

Димон оказался прав. До коттеджного поселка мы ехали втроем, впереди машина фрекен Бок, за ними на значительном расстоянии мчалась серебристая иномарка, и замыкал шествие мой скутер.

Когда Роман встречался с рыжей толстушкой, серебристая машина вновь села им на хвост.

Сегодня нам удалось увидеть хозяина иномарки. Эта была женщина. И вот как это случилось.

Роман находился в квартире Лены. В восемь вечера вышел в магазин, на обратном пути, у самого подъезда, вздрогнул от сигнала клаксона. Сигналила серебристая машина. Стоило Роману обернуться, как из салона выскочила низкорослая женщина лет сорока. Она подбежала к опешившему Роману и начала бить его по щекам.

– О как! – воскликнул Димон. – Не слабо.

– Удар у тетки не хилый.

Первые секунды Роман стоял, не двигаясь, потом поставил пакеты на землю, схватив женщину за руки. Она громко кричала, называла его негодяем, подлецом, сдабривая слова нецензурной лексикой. Прохожие с любопытством наблюдали за этой сценой, Роман впал в бешенство. Оттолкнув женщину, рявкнул на нее, взял пакеты и поднялся на крыльцо. Она рванула за ним. Там опять ударила по щеке, по плечу, затем кулаком в грудь. Не выдержав, Роман отвесил ей пощечину. Женщина вскрикнула и отступила назад. Воспользовавшись ее замешательством, он прошмыгнул в подъезд. Металлическая дверь с шумом захлопнулась.