Я перестал слушать Джеймса Атертона еще при словах «отрекаться от организации». Боже, неужели это возможно? Одна из причин, что разделяла меня от Софи, была моя принадлежность к ее врагам, а если я стану обычным колдуном, или пусть даже человеком, если это необходимо, смогу быть с ней! А если ее отец не разрешит нам встречаться, то я согласен быть ее другом, лишь бы видеть каждый день ее лицо.

— Мистер Кросс, я ставлю вас перед выбором. Вы можете отрекаться от «Ока Божьего» и жить как обычный колдун. Я преследую, чтобы черные следы вашего прошлого стерлись из памяти других, и у вас будут такие же права, как и у обычных Экстраординариев, — я не стал задумываться, не будет ли фраза «стереть из памяти» прямое значение, и внимательно прислушался ко второму варианту развития событий, — Или вы останетесь верны организации, но в таком случае будете приговорены к пожизненному заключению в тюрьме.

Джеймс замолчал, пристально смотря на меня, а когда снова начал говорить, я уже знал, каким будет мой ответ.

— Что вы выбираете?

— Я хочу отречься от «Ока».

Джеймс кивнул, словно ожидал именно такого ответа и, отрыв дверь, пригласил меня внутрь. Это оказался небольшое помещение с круглым столом посредине. За столом сидел мужчина в рубашке и свободных брюках, а рядом стояла женщина в очках со стопкой бумаг. Джеймс указал мне на стол, и я сел на высокий стул, лицом к мужчине. Передо мной появилась рука, положившая исписанный мелким почерком лист.

— Это договор, подтверждающий, что вы больше не принадлежите организации «Око Божье», — произнесла женщина, — Поставьте вот здесь свою подпись. Отлично. Вот еще несколько бумаг, они то же касаются отречения.

Когда с формальностью было покончено, женщина удалилась, а все это время сидящий мужчина приказал мне снять мою рубашку.

— Документы документами, а татуировка о твоей принадлежности к врагам так и кричит, — пояснил он.

***

Выйдя из комнаты, я натолкнулся на Джеймса Атертона, нетерпеливо мерящего коридор шагами. Место над сердцем, где раньше была татуировка, покраснело и болело, но я этого почти не замечал — такой опьяняющей была свобода.

Правда, ощущение радости улетучилось, когда Джеймс посмотрел на меня и я увидел, что тот очень бледен и обеспокоен чем-то.

— Арчер, — обратился ко мне Джеймс и я понял, что сейчас будет разговор намного важнее, чем предыдущий, — он впервые за все время назвал меня по имени, — Сейчас я хочу поговорить с тобой не как глава Совета, а как отец молодой девушки. Я видел, как ты смотрел на нее. Я знаю, сколько ты сделал ради нее. Поэтому задам тебе очень личный вопрос. Что ты чувствуешь к моей дочери?

Я чувствую, что жить без нее не могу. Что с каждым днем, когда ее нет рядом, я умираю изнутри. Что для меня нет ничего прекраснее, чем видеть ее счастливой.

Я не сказал ему этого. Эти слова предназначались самой Софи. Вместо них я сказал другие, не менее точно отражающие мои чувства к ней.

Я перехватил взгляд Джеймса Атертона и тихим голосом произнес:

— Я люблю ее, мистер Атертон.

— Как сильно? — с тревогой спросил он.

— Так сильно, что просил бы у вас ее руки, если бы она не была невестой другого.

И тут Джеймс Атертон сделал то, чего я совсем не ожидал от него. Он запрокинул голову и засмеялся. Смеялся счастливо, свободно.

Я растерялся.

— Ох, Арчер… — Джеймс с улыбкой покачал головой и полез в карман брюк. На свет появился коричневый толстый бумажник. Он открыл его, осмотрел содержимое и протянул мне, — Держи. Иди в самый лучший ювелирный магазин, и купи кольцо, которое она заслуживает.

— Но… Она… Как же Александр Кэллахан… — растерянным голосом пробормотал я. Она сказала мне, что формально уже является его невестой. Неужели она соврала мне? Нет, этого не может быть, наши… То есть источники «Ока» добыли информацию, что он действительно должен сделать ей предложение. Софи собиралась ответить ему «да», но ведь потом она сказала, что любит меня…

Джеймс, и не подозревая о моих мыслях, слегка поморщился, не перставая улыбаться.

— Кэл… Что же касается его, то Александр вряд ли скоро появиться здесь после того, как Софи закатила ему такую истерику.

Он подмигнул мне, и у меня заболели щеки, потому что я вдруг понял, что улыбаюсь ему в ответ.

========== Глава 12 ==========

POV Софи

Я лежала в кровати, крепко прижимая к себе подушку, словно плюшевого мишку. В моей голове копошились самые невеселые мысли. О чем отец хотел поговорить с Арчером? Что с ним сделают? Увижу ли я его снова?

Слезы вновь подступили к глазам, и я прикусила щеку, чтобы унять внутреннюю боль. Время текло слишком медленно, и я понятие не имело, сколько прошло после моего ухода, когда я провалилась в глубокий сон.

Не знаю, что именно разбудило меня, — предчувствие, что я пропускаю нечто важное, или мягкий свет, проникающий под веки. Открыв глаза, я увидела маячащий передо мной голубой огонек размером с мой кулак. Будто почувствовав, что я проснулась, он подлетел к распахнутому окну. Подбегая к нему, я посмотрела на часы. Семь часов. Насколько я могу судить по сумеркам, вечера. Я проспала почти сутки! Вряд ли это из-за расстроенных чувств, скорее папочка наложил на меня сонное заклятье, пока что-то происходило.

Подойдя к высокому, от пола до потолка, окну, я устремила глаза вниз и ахнула. Там, около фонтанчика, на скамейке сидел Арчер. Ждал меня.

Он поднял голову и улыбнулся мне. Я уже бросилась к двери, но вдруг вспомнила, что заснула прямо в одежде и теперь мало похожа на будущую главу Совета. Нет, как бы я не скучала по Арчеру, сначала надо переодеться и причесаться.

Строгий костюм полетел на пол, и я влезла в темное платье. Оно начиналось от подмышек и заканчивалось чуть выше коленок. Волосы я распустила, лишь пару раз проведя по ним расческой. Вскочила в босоножки на платформе и побежала вниз, в сад.

Арчер все еще был там, у фонтана. Увидев меня, вскочил со скамейки. Я с удивлением отметила, что он переоделся. На нем теперь белела рубашка, черный пиджак, ни застегнутый ни на одну пуговицу, такого же цвета брюки и ботинки.

— Привет, — прошептала я, подойдя к нему.

— Ты не поверишь, как я рад снова тебя видеть, — тоже шепотом ответил Арчер и привлек меня к себе. Я думала, он меня поцелует, но он только крепко обнял меня, так что затрещали кости.

— О чем ты говорил с папой? — спросила я его минутой позже, когда мы расцепились и, взявшись за руки, медленным шагом побрели по вымощенным камнями дорожкам вглубь сада.

— О многом. В основном о том, как быть со мною дальше.

— И? — я остановилась и развернула его к себе, чтобы видеть лицо, — Что он решил?

Арчер опустил глаза вниз, и я почувствовала, как внутри меня все обрывается.

— Арчер? Что он сказал? Тебя казнят? Отправят в ссылку? Ну, не молчи же!

— Смертная казнь и ссылка только для врагов Экстраординариума. А я больше не член «Ока».