Слабая улыбка тронула губы, и девушка подняла взгляд на обладателя летательного средства. Малфой, очевидно, только вернувшийся, собирался было подняться в свою комнату, но замер, завидев запыхавшуюся Гермиону. Они смотрела друг на друга не меньше минуты, и все это время девушку не покидало волнительное чувство, словно образ такого Драко — с растрепанными волосами, во влажной квиддичной форме (вероятно, снова начался дождь), уставшего, но со сверкающими глазами — отпечатается на сетчатке. Она будет видеть его, даже когда закроет глаза.

Малфой ступил всего на шаг ближе, явно собираясь что-то сказать, но Гермиона, словно осознав, что только что нашла за что зацепиться и избежать падения с высоты, за считанные секунды пересекла гостиную и прижалась к Малфою.

Руки машинально обвились вокруг шеи парня. Она уткнулась носом в его плечо, ощущая теперь не только свое сердцебиение, но и его. Влажная ткань липла к её сухой одежде и лицу, по спине пробежали мурашки от холода, но Гермиона теснее притянула его к себе и крепко зажмурилась.

Морозная свежесть.

Малфой всегда пах холодом, зимой. Тот аромат, от которого щиплет в носу и кажется, что сейчас ты задохнешься.

Грейнджер же казалось, что она наконец может дышать.

Драко прошептал что-то плохо различимое, но переспрашивать Гермиона не стала. Он прижался носом к её виску, и девушка может поклясться, что ощутила, как он вдохнул запах её волос. Его же волосы наверняка пахнут дождем.

Она не может отпустить его. Ни буквально, ни фигурально.

Гермиона потеряна и, кажется, Малфой тоже не слишком уверен в собственном будущем. Но он не кажется тем, кто действительно способен потеряться.

Гарри, Рон, Джинни — они все шагнули вперед, навстречу будущему, и только Гермиона трусливо зарыла голову в песок, отчаянно хватаясь за воспоминания о временах, которые не вернуть, приписывая себе чьи-то планы и живя по чужому сценарию. И самое ужасное, что сделала она это добровольно.

В итоге её будущее стало похоже на ту лужу грязи, в которой она словно бы тонула — темное, вязкое, грязное.

— Что насчет тебя? О чем ты мечтаешь?

Драко спросил об этом месяц назад, а прошло будто несколько лет. Но он спросил. Он единственный, кто спросил.

И, возможно, именно это и было ей нужно? Чтобы кто-то, пусть и насильно, вытащил её из песка. Задал неприятный, сложный, но необходимый вопрос.

Нет, Гермиона не может отпустить его. Малфой нужен ей и… она нужна ему.

Руки парня обнимают Грейнджер в ответ.

Она не останется одна, как и ему не придется сражаться с одиночеством.

Гермионе показалось, что Драко словно считал эту мысль из её головы, хотя она была более чем уверена, что легилименцию слизеринец не применял — он подхватывает её на руки, позволяя обвить ногами свою талию, и медленно движется по лестнице вверх.

В спальне Малфоя темно. Только из окна льется слабый свет — солнце заходит. Он аккуратно усаживает девушку на кровать (Гермиона замечает зеленое покрывало и не может сдержать усмешку), пока сам высушивает форму палочкой. Девушка же пользуется случаем для того, чтобы подметить свою давнишнюю ошибку — когда-то она решила, что комната Малфоя будет захламлена вещами, но вокруг оказалось даже чище, чем в её спальне.

Гермиона в стольком ошибалась. И речь не о чистоте его комнаты.

Её все еще мучает тревога, когда садится солнце, и беспокойство не уходит даже спустя несколько часов.

Но Малфой прижимает её к себе все это время, играет с прядями кудрявых волос, не возражает, когда Гермиона начинает пальцем выводить невидимые узоры на уже сухой квиддичной мантии, и еще через час дышать становится чуточку легче.

— Что за дурацкая цепочка, Грейнджер? — сонным голосом бормочет Малфой, зацепившись пальцами за подвеску на её шее.

Она зачем-то опускает взгляд, хотя прекрасно знает, что там обнаружит: золотая подвеска-сердце, ставшая неотъемлемой частью Гермионы.

— Подарок Гарри, — шепчет она, но Драко уже не отвечает: его пальцы, скользившие по её плечам и шее, расслабляются, а дыхание замедляется. Тихое сопение звучит над ухом гриффиндорки.

Этой ночью Грейнджер тепло: укрытой серебристо-зеленым покрывалом, под боком у Малфоя, с его рукой на её талии, а её возле его груди.

***

Просыпаться в объятиях Драко было так же непривычно, как в первый раз. Вчера Гермиона уснула, уткнувшись носом в его плечо, а сегодня первая вернулась в реальность, а потому без страха разбудить парня могла разглядывать его спящее лицо. Малфой не хмурился, одолеваемый кошмарами, вопреки ожиданиям Гермионы, он выглядел умиротворенным и таким… простым. Ничуть не изменившимся, но совершенно другим одновременно.

Дыхание Драко осталось ровным даже после того, как Грейнджер слегка поерзала, отодвигаясь от него, чтобы увеличить угол обзора. Рука парня, покоившаяся под её шеей, согнулась в локте и гриффиндорка ощутила, как его ладонь слабо сжимает её плечо.

Она не заметила того, как стала улыбаться, поглаживая его пальцы, и даже не сразу вспомнила, что наступила долгожданная и пугающая суббота. Гермиона не хочет думать об этом, пока лежит в малфоевской кровати, окутанная ароматом чистого белья и гранатового геля для душа (и пахло им все еще от Драко).

Но настенные часы оповещали о приближающемся завтраке — они служили напоминанием о скоротечности времени, уносящем в прошлое подобные этому моменты.

— Я отсюда слышу, как мечутся мысли в твоей голове, — низкий хриплый голос Малфоя звучит у самого уха девушки.

Она отводит взгляд от стрелки часов, фокусируя внимание на Драко, и смахивает несколько прядей с его лба. Серые глаза по-прежнему закрыты, но он ерзает, устраиваясь поудобнее, и притягивает Гермиону ближе, отчего желание не покидать Башню только усиливается. И это плохо, ведь день обещает быть крайне… насыщенным.

— Доброе утро, — шепчет она.

Малфой открывает один глаз, хмурясь, и смотрит на Гермиону так, точно она предложила прямо сейчас отправиться на охоту за соплохвостами.

— Ты так считаешь?

Гриффиндорка приподнимается на локте, частично выпутавшись из его объятий, и переводит взгляд на не зашторенное окно. Небо все такое же мрачное, но ни ветра, ни дождя Гермиона не замечает, так что это вполне можно считать хорошим знаком. По крайней мере, темные тучи еще никого с метлы не сбрасывали.

— Да, считаю. Ваш матч должен пройти хорошо, — она указывает пальцем в сторону окна и Драко, взглянув в указанном направлении, усмехается.

— Даже если дементоры начнут летать по небу, игра пройдет хорошо. Хотя, думаю, это послужило бы хорошим отвлекающим…

Гермиона пихает его в плечо, прерывая движущуюся в очевидном направлении тираду. Ей абсолютно нет дела до того, кто станет победителем — лишь бы все остались целы. Впервые победа Гриффиндора никак не волнует девушку. Как бы стыдно ни было признаваться в этом, Грейнджер видела, насколько упорно Малфоя тренировался, и совершенно не хочет видеть его подавленным из-за проигрыша. И тем не менее она предпочитает наблюдать за невредимыми Гарри и Малфоем, нежели за Гарри и Малфоем в больничном крыле, но со снитчем в руках.

Драко хватает её за плечо, когда Гермиона начинает сползать с кровати, чтобы первой занять ванную, и стремительно притягивает к себе. Девушка практически наваливается на все еще лежащего слизеринца, его губы тут же находят её. Она удивленно ахает в поцелуй, а Малфой улыбается так, словно именно такой реакции и ждал.

Грейнджер позволяет себе прикусить его губу, прежде чем оторваться — в качестве наказания за наглость. И пусть Драко фыркает ей в след, несчастным вовсе не выглядит.

К моменту выхода из Башни руки Гермионы начинают дрожать. Она настояла на том, чтобы идти на завтрак вместе, и хотя Малфоя выглядел удивленным, спорить не стал.

На пятом этаже народу совсем немного, да и до самого Большого зала они едва притягивают к себе посторонние взгляды — ученики привыкли к тому, что старосты школы работают вместе, и если некоторые все еще удивлены, то определенно не так сильно, как несколькими неделями ранее.