— Если что, не бойся. Я тебя не дам в обиду. Убивать этого еблана не собираюсь. Пистолет взяла, чтобы напугать. — Предупредила.

Лиса чувствовала, как ей завладевает торжество. Когда Слава её насиловал, она даже не мечтала об отмщении. А сейчас… в душе происходило что-то светлое и одновременно тёмное. На третьем этаже появился свет. В глаза бросились матные надписи на синих стенах с островками голой штукатурки. Пахло табаком.

Деревянная дверь. Лика остановилась и уточнила: «Эта?». Прислонилась ухом: есть ли кто? Есть, судя по шорохам. Лика и Лиса обменялись взглядами, и Лика резко распрямилась, занесла левую руку и ударила по двери. Костяшки обожгло. На них выступили бусинки крови. Лиса округлила глаза и отвернулась, мысленно убеждая себя во лжи, что Лике не больно. Она всё оборачивалась на соседние двери в страхе, что их услышат. А их точно услышали. Такой грохот не услышит только глухой. Лика ударила второй раз. Лиса, кажется, подпрыгнула.

— Ты там что, дверь мне хочешь снести, алкаш? — Соединение со Славой было установлено.

— Снесу, если не выйдешь.

— Я не выйду, — в мужском голосе, приглушенном из-за преграды в виде двери, мелькнули нотки страха.

— Выходи, — приказала Лика. — Не боялся обижать девушку, ловить её в подъезде и насиловать, а сейчас все? Бобик сдох?

Лиса смотрела на широкую спину в кожаной куртке и представляла, как удивится Слава, когда увидит её позади Лики. Насилие — ужасно. И отвечать насилием на насилие такой себе рыцарский поступок. Но сейчас это казалось правильным. Лиса почувствовала укол вины под ребро за собственное лицемерие.

Дверь отворилась, и из проёма высунулась голова с волосами чуть длиннее Ликиных. Лиса поежилась. Вспомнилось, как он тяжело дышал над ней и крепко держал. «Какую девуш… » — задал вопрос Слава. Его прервала Лика и вытащила на лестничную клетку. «Василису Захарчук». Лика с такой любовью произнесла имя-фамилию, что Лиса едва в лужу не поплыла.

И снова грохот. Лика достала темно-серый пистолет с мелкой надписью «Россия Ижевск УМК», а Слава дернулся и оставил в руке Лики голубую рубашку, после чего полетел вниз с лестницы, пересчитав по пути головой все ступеньки и остановившись в крайне неестественном положении. Сломал шею? Под его лицом начинала расползаться кровь, и она же привлекала к себе внимание на ступеньках.

— Блять! — выразилась Лика и ухватила Лису за руку, необыкновенно холодную.

«Перепугалась».

Лика и Лиса забежали на пятый этаж, и оттуда Лика затащила спутницу на чердак. К их счастью, открытый. Стук люка. Ноги Лисы практически не гнулись. Она упала на деревянный пол в кромешной темноте, слыша, как бешено отстукивает ритм сердце. Так бешено, что ещё немного — и финита ля комедия! Лика с тяжестью опустилась рядом и начала извиняться.

— Я испугалась, но это нормально, — поджала ноги под себя Лиса.

Прижалась к плечу Лики. Услышала её прерывистое дыхание.

— Всё равно прости, что я у тебя такая, — дощатый пол прорезал свет и пополз по стенам. Лика включила фонарик на ключах. — Сейчас посидим немного и вылезем на крышу. Потом перейдём в другой подъезд, желательно третий. И домой. Можно ко мне, если хочешь.

А после Лика рассмеялась: «Или хочешь, давай здесь устроим наше первое свидание, а?». Лиса положила голову на грудь Лики, проговаривая, что согласна; в этом холоде и темноте ощущая себя отомщенной, правильной и любимой. Больше ей не будет больно. Не будет липких мужских прикосновений.