Простодушие душит за горло,
Вот и воздуха скоро не станет.
И назад отступая упорно,
Кто-то там его чем-то поманит.
Честолюбие рвется на волю,
Разорвать все пытается цепи.
А когда обманувшись собою,
Он винит… Были те, были эти.
Годы вскачь по песчаным барханам,
По земле где снега – это роскошь.
И несутся мечтами к туманам,
Пригубить недоступную похоть.
Мир изрезанный ранами… Болью,
Вся пронизана наша гордыня.
Кто же так управляет любовью?
Изменить это все нам отныне.
Постелить над дорогами сказок,
Обогреть незамерзшее лето.
Горький привкус, а мёд этот сладок,
Только света, побольше нам света.
И прозреют лежащие камни,
В предсказаниях будет живое.
Это мы изменили все сами,
Видишь небо опять голубое.
И уйдут за ветрами, и тучи,
Половодье смывая былое.
Одинокая тень у той кручи,
Сбросит в бездну коварное, злое.
Огни арабского заката
Огни арабского заката,
И моря синь, и шум волны.
Как бедно жили здесь когда-то,
И перемены как видны.
Взмывая вверх над облаками,
Несётся дымкой синева.
Все сотворили здесь руками,
И будет так теперь века.
Погожих дней линяет скука,
Жизнь коротка и жизнь длинна.
Миг просквозит – опять разлука,
И где та новая страна?
Где также думают о людях,
Где власть ушла сама в народ.
И ближний ближнего полюбит,
И вышли все там из господ.
И если ночь нагонит тучи,
Огни сумеют обогреть.
Они душою так могучи,
Зачем же большего хотеть?
Это Заид пролил этот свет
Гонит волны арабское море,
В синеве утопает залив.
Бирюза, засверкав на просторе,
И закат в этот вечер красив.
Плещут краски по черному небу,
Бросив кисть… Они льются рекой.
И впадаешь в счастливую негу,
И плывет, накрывая покой.
У Дубай расправляются крылья,
Птицей вольной… Созвездием лет.
Утопает страна в изобилье,
Это Заид пролил этот свет.
И несет теплоту он и радость,
Вдохновляя других созидать.
И лелея несут свою святость,
Наполняя собой благодать.
Он смог один
Огонь и лед, иллюзии и пламя,
Когда мечты стремятся в высоту.
Сжимая их, руками сжавши плавя,
Ты разрываешь жизни пустоту.
Где был песок и дикие барханы,
И быт людей суровый нес уклад.
Верблюжьи шли тропою караваны,
И правда состояла из преград.
Он смог один связать все нити в сети,
Из них рождалась новая страна.
И люди все теперь его там дети,
Да и страна красавица – жена.
Ухоженных просторов… Дует ветер,
В садах волшебных слышится листва.
И утро, день или наступит вечер,
В душе поет у каждого весна.
Суровая коллизия ждала
Ты слушать не боялся если правда,
Сурова и безжалостна была.
Но тех, кто сам ослушался приказа,
Суровая коллизия ждала.
Ему Аллах придаст особый статус
Где хижины стояли рыбаков,
Теперь взлетели в небо небоскребы.
И в вышине плывут средь облаков…
И укрывают Абу-Даби розы.
Величие, застывшее на миг,
В той красоте венчаясь с чистотою.
Как тот Создатель многое постиг,
Там созидая собственной душою.
И в небе там немыслимый стратег…
Ему Аллах придаст особый статус.
Он на земле успел познать успех,
И там, где он неповторимый ракурс.
Меняя мир себя меняя
Бессмертным подвигом при жизни,
Суровым будням дал урок.
И посвящают ему книги,
И тайну скроют между строк.
И обернется правдой время,
Где час секунды обретал.
И позолоченное стремя,
И далеко так ускакал.
Догнать тогда ветра пытались,
Метели пыльные мели.
И люди заново рождались,
У той божественной земли.
Меняя мир себя меняя,
Он рай построил на земле.
От края той земли до края,
Путь отыскал в кромешной мгле.
Ушел давно…
Там, где песок впитал глоточек влаги,
Оазисом пустыня зацвела.
И сколько сил… И сколько там отваги,
Чтобы страна в народе ожила.
И дел нерукотворных гонит время,
Метал, цемент и светится стекло.
И жизнь сама живет в кого-то веря,
От веры той становится тепло.
И в небе том багряные закаты,
Несет волна персидская любовь.
Как тяжело народу от утраты,
Ушел давно… А остается боль.
Для мира он останется Восход
И нищета кругом… Царит разруха…
Он сделал невозможное тогда.
Хватило сил, ему хватило духа,
Дела его бежали как вода.
Дела как ручейки стекались в реки,
А реки в полноводные в моря.
И как видны его теперь успехи,
И жизнь его – как алая заря.
Как знамя возносясь над облаками,
Сплотит в кулак величием народ.
Его дела будут видны веками,
Для мира он останется Восход.
И стал он нации Отец
Луна в песках заночевала,
У бедуинского костра.
Она сама еще не знала,
С кем в эту ночь свела судьба.
Там молодой укрылся Заид…
Укрыться вынужден от зла.
И бередил скупую память,
Как мир угаснет без добра.
Борьба за власть срывала маски,
В друзьях скрываются враги.
И выцветали в небе краски,
Сжимали тягостно тиски.
Столь пережить ему досталось…
И вынес он один урок.
Так беспощадно губит жалость,
И высшей силой только Бог.
Пески его учили жизни,
Как победить и выживать.
И в такт коню стучали мысли,
Он не позволит убивать.
И годы, сотканные в сети…
Познавший боль и он эмир.
И не свистели его плети,
Он у народа стал кумир.
Взошла звезда на небосклоне,
Так освещая собой даль.
И он уже сидит на троне,
Дух бедуина – плоти сталь.
Суровый взгляд теплеет к делу,
И закрутилась та спираль.
И укрепил народа веру,
Так высоко подняв мораль.
Свершений пройдённые будни,
Как изменилось все вокруг.
И главным что? Так это люди,
