— А вы сидите тут, не высовывайтесь. Мало ли чего…

Сама она убежала и больше в тот день не показывалась, не приходила и на следующий. В деревне тишина, какая-то зловещая. Ночью, когда китаянка Айлинь мирно посапывала на лавке, а маленький Стефан заснул в своей люльке, Роксана не спала. Стук прозвучал, как выстрел. Роксана вскочила, выглянула в окно. Увидела лицо Силантия, сердце заколотилось бешено. Накинула на плечи шаль, тихо выскользнула в сени, открыла дверь. Полная луна освещала двор.

— Силантий, зачем Вы пришли так поздно?

— Попрощаться. Ухожу в партизаны, завтра с утра — Силантий говорил хрипло, отрывисто.

Запах спиртного ударил в нос. Роксана испугалась. Что на уме у пьяного мужчины?

— У Миколы — друга моего свадьба, все там… А я к тебе пришел сказать: дождись меня… Мы врагов победим, и я к тебе вернусь, заберу тебя, и мы уедем.

— Почему?

— Потому что люблю. Как первый раз увидел, так и влюбился. Глупый был, женился, но не могу я с ней жить. О тебе мечтаю.

— У меня муж…

— Он тебя не любит, я знаю. Мы сбежим.

— Куда нам бежать?

— Да это неважно, страна большая. Муж твой не найдет нас. Не бойся, жди меня, и береги себя…

Роксана подумала, что возможно это пьяный бред. Глаза у него сверкали, говорил он быстро, словно боялся, что его остановят, не дослушают. Но его слова звучали так искренне, что она хотела верить. Вместе с ним они уедут из этой убогой деревни, где никому она не нужна, и если Силе все-равно куда бежать, то она мечтает вернуться туда, где ей было хорошо, где прошло ее детство …

Близость любимой женщины волновала, будоражила кровь, но даже помутненное горилкой сознание, не позволило ему поцеловать ее, даже прикоснуться — это же Роксана, нежнейшее создание, он боялся напугать ее своей пылкой страстью.

— Ты мне веришь?

— Да, верю — проговорила она.

Утром отряд новоиспеченных партизан построился в колонну, на коне гарцует лихой командир Тимофей Беркутов. Микола успокаивает свою молодую жену Любаву, она рыдает на его плече, шепчет:

— Не уходи, Микола, как же я без тебя?

— Не реви, Люба. Я скоро вернусь. Разобьем япошек, и вернусь.

Ганна не вышла Силантия провожать, злая была на мужа. Надула губы.

— Бросает меня с ребенком.

Недоношенный мальчик, завернутый в одеяло, на печи «допаривался». Акулина сказала:

— Не бросает, а на войну идет.

— Ага, он на войну, его там убьют, а я одна с дитём останусь.

— Тьфу, ты, дура, Ганка, накаркаешь — рассердилась Акулина и поспешила на улицу, где Остап по-отцовски советовал сыну:

— Ты, Сила, если воевать пошел, зря в пекло не лезь, головой думай. Жизнь свою береги, ты теперь отец семейства… А об нас не переживай, дай Бог, проживем как-нибудь.

Акулина узелок вынесла.

— Сила, вот пирожки тебе в дорогу.

— Угу… давай.

Пирожки были в заплечный мешок заброшены.

— Отряд!!! Стройсь! Шагом арш! — командует Тимоха, и будущие воины бодро пошагали вдоль по улице, в сопровождении босоногих мальчишек и лающих собак. Жены и матери, переговариваются, слезы утирают…

Галина пришла в дом к Роксане, села на лавку, голову опустила.

— Что там, Галина Митрофановна? Что случилось? — взволновалась Роксана.

— Поликарп с партизанским отрядом ушел — Галина всхлипнула.

— Не переживайте, вернется — попробовала утешить ее Роксана.

— Дай-то Бог, дай Бог. А теперь, пока он партизанит, нам самим надо будет и дров заготовить, и сено перевезти, и картофель накопать… Эх, жизнь наша.

Пришлось и Роксане в сельскую жизнь включаться, вместе с Айлинь они помогали Галине, как могли, ведь не успеешь глазом моргнуть, как зима придет. А Стефан уже на ножки встал, сам ходить начал, и за ним глаз да глаз нужен, такой подвижный мальчик.

Однажды вечером Айлинь поклонилась хозяйке.

— Госпожа, разреши на реку идти. Праздник.

— Праздник? — растерялась Роксана — иди.

Айлинь опять поклонилась и убежала. Пришла Галина, молока принесла.

— Куда Линь китайская рванула? Тоже на реку побежала. Эх, молодежь.

— Говорит, праздник какой-то, я не поняла.

— Как стемнеет, так по реке фонарики поплывут. Девушки с китайской стороны их запускают в реку.

— Зачем?

— Желания загадывают. Видно, и Айлинь чего-то загадала…

— Интересно. Вот бы посмотреть.

— Ой! Да чего там смотреть, каждый год одно и тоже… Праздник «Ткачихи».

— Кто она такая Ткачиха?

— Сказка такая китайская… Жил был бедный Пастух — юноша сирота, увидел он девушку прекрасную, она в реке купалась. Пастух ее одежду спрятал и отдал, когда она согласилась замуж за него выйти. А девушка та непростая — младшая дочь Царя небесного и звали ее Ткачиха, потому как очень красивую небесную ткань она на своем ткацком станке ткала. Полюбила Ткачиха Пастуха и вышла за него замуж. Жили они счастливо семь лет, пока Царь не спохватился, а где же дочь моя любимая?!

— Что же он семь лет не замечал, что дочери нет?

— Видимо, не замечал. Говорят, на небе время медленно движется. А у Царя еще шесть дочерей было. Ну слуги царские на Землю спустились, Ткачиху забрали на небо, а у нее на Земле уж двое деток народились: мальчик и девочка. Пастух на волшебной корове хотел было догнать жену свою, да не тут-то было. Царь на небе реку из звезд провел, как черту, которую перейти невозможно, млечный путь, та река зовется. И остался Пастух на Земле с детьми, а Ткачиха на небе ткет туман из звездной пыли и плачет по детям и мужу. Тогда дожди идут.

— Печальная история.

— Но потом Царь сжалился над ними, и разрешил им встречаться один раз в году. Тогда они приходят к реке, к ним на помощь сороки прилетают, чтобы построить «сорочий мост», на том мосту и встречаются Ткачиха и Пастух.

— Интересная сказка.

— Вот и бегают в этот день девушки к реке, с фигурками птичьими, свечки поджигают, по воде пускают, песни поют… Такой у них праздник Ткачихе посвященный, чтобы она счастье женское дала.

Галина рассказала китайскую легенду и посмотрела на Роксану.

— А тебе, если дюже любопытно, сходи на реку-то, посмотри. Я с мальчонкой посижу, поиграю со Стефаном, глядишь, он и уснет.

— Правда? Я ненадолго. С пригорка посмотрю и вернусь — обрадовалась Роксана, платок накинула, кофту теплую.

— Сходи, проветрись… — сказала ей Галина и вслед добавила тихо — совсем еще девчонка. Впору в куклы играть, да кораблики по реке пускать.

Деревенские девушки стайкой к реке пробежали, а Роксана, прислонившись к березе, на пригорке стояла, смотрела на реку. Один за другим загорались огоньки и неровными рядами плыли по течению под протяжную песню, что исполняли девичьи голоса на том берегу. И Роксана загадала: «Пусть вернется Силантий и заберет меня с сыном, увезет ко мне домой». А внутренний голос говорил: «Как не стыдно тебе, Сана, мечтать о чужом муже?»

***

Приготовились к зиме, как могли: дров заготовили, сена для коровы запасли, накопали картошки.

— Как-нибудь перезимуем — проговорила Галина — надо нам с вами в один дом перебираться, так экономнее будет с дровами. Пока мужики наши не вернулись.

Роксане эта идея жить одним домом с Галиной не понравилась, вдруг, Сила вернется, а она у Галины живет, но умом понимала: так и теплей и безопасней.

— А где наша Айлинь? Куда ускакала?

— Отпросилась родню навестить — ответила Роксана.

— Как это родню навестить?! Ты что, Роксана, отпустила ее на ту сторону? — заволновалась Галина.

— Да. А что такого? Думаете, не вернется?

— Вернется, кому она там нужна. Лишний рот.

— Тогда в чем дело?

— Так ведь на той стороне сегодня с утра в гонг били, мужики шумели, Духа смерти отгоняли.

— Дух смерти?

— Да, кто-то умер там… Боятся эпидемию, это неспроста. Так же два года назад шумели, когда холера у них свирепствовала. А Дух смерти, он такой, его с одного места прогонят, он в другое летит, а куда ж ему податься? К нам в деревню и приходит. Недаром муж твой Герман Иванович не одобрял, когда народ на ту сторону бегает.