Что касалось совместного исследования с описанием нового вида, то они шли вперёд, преодолевая на своём пути различные препятствия: нервирующие новости о дышащих в спину конкурентах, неудачу с генетикой, некоторые разногласия в организации рабочего процесса, и, наконец, болезнь Сакуры. Стараясь находить компромиссы и ступая рука об руку, они перешагивали через затрудняющие движение факторы и все стремительнее приближались к своей главной цели.
Вторник, когда Сакура вышла после болезни, оказался чрезвычайно богатым на события и неожиданности. Саске не видел ее несколько дней и соскучился во всех смыслах, поэтому, когда она появилась перед ним в одежде, вызывающей волнительные воспоминания об отлетевшей пуговице и первом разе, встрепенулся особенно сильно. Она специально так оделась? Это намек? Впрочем, сегодня нужно было обязательно доделать и отправить в редакцию статью с их общим описанием, поэтому, крепко взяв в узду выходящие из-под контроля мысли и желания, Саске вцепился в работу.
Во второй половине дня Сакура попросила его выйти с ней в коридор, где показала записку в стиле хокку, которую ей подложил некий неизвестный субъект.
«Сакура вновь расцвела
Любовной стрелой попадая
В самое сердце».
Прочитав эти строки, Саске нахмурился. Уже не первый раз Сакура получала загадочные знаки внимания непонятно от кого: пару дней назад это был присланный в общежитие букет цветов. Он всецело доверял Сакуре и понимал, что волноваться не о чем, но ему не нравилось, что кто-то имеет наглость совершать подобные действия по отношению к его девушке.
Цветы и любовные стихи являлись классическими элементами ухаживания и проявления чувств, но Саске ни разу не дарил ни того, ни другого. В этом вопросе он отталкивался от своих желаний, а не от общепринятых ценностей, считая искренние стремления превыше красивых стереотипов. Если у него возникнет порыв подарить цветок или что-нибудь в подобном духе, то он непременно сделает это, ну а пока — будет выражать любовь по-своему, прислушиваясь к собственному сердцу. К удовольствию Саске, Сакура была солидарна с ним в данном вопросе, о чем эмоционально сообщила по телефону, когда они обсуждали тот непонятный букет.
Работа со статьёй приближалась к завершению. Когда зашедший попрощаться Орочимару произнес фразу: «Вы, кстати, сегодня последние, все остальные уже давно ушли», в голову дерзкой молнией ударило желание овладеть Сакурой прямо в аспирантской. Периодически подобная мысль насильно врывалась в сознание, начиная с происшествия с пуговицей, но тогда являлась плодом запретной фантазии, которую Саске стремился спрятать подальше, сейчас же — была до дрожи реалистична. Неужели он всерьёз рассматривает подобный поворот и готов воплотить его в жизнь?
Когда статья была полностью выверена, и Сакура ненадолго вышла из комнаты, Саске снова охватило стремление реализовать это сладостно-пьянящее и когда-то спрятанное под замок желание, которое дополнительно подогревалось ее сегодняшним образом. В голове мелькнула неожиданная мысль: а может, разыграть события, предшествующие ситуации с пуговицей, создав таким образом иллюзию возврата в прошлое и удовлетворить ту, когда-то мешавшую спокойно спать фантазию?
Стараясь унять участившееся сердцебиение, Саске быстро написал письмо в редакцию, прикрепил нужные файлы, и когда вернулась Сакура, нажал кнопку «Отправить». Мысли полностью переключились: пришло время действовать.
Порозовевшие щеки и лихорадочный блеск её зеленых глаз явно свидетельствовали о сходном настроении, однако, озвучив свое предложение, Саске понял, что ожидания Сакуры были более скромными: она удивилась и покраснела ещё сильнее, но при этом выразила согласие.
Игра началась. Погружение в атмосферу прошлых событий завораживало, а реплики Сакуры звучали до того естественно, что казалось, будто они сели в машину времени и отправились наверстывать упущенное. Невероятно заводясь от каждой фразы и действия, Саске прикладывал усилия, чтобы не пустить все на самотёк раньше времени, и, с томлением смакуя ожидания, продолжал игру. Когда Сакура дала команду действовать активнее, плотина сдержанности была прорвана, и, сгорая от нетерпения, Саске принялся ласкать руками ее грудь, а вскоре перешёл к основному процессу, войдя в неё сзади. Двигаясь внутри Сакуры, он испытывал глубокое удовлетворение: беспощадно атаковавшая в прошлом его бедный мозг фантазия становилась явью. Сакура металась в агонии наслаждения, выход которого явно пыталась сдерживать, впившись зубами в свою руку, что лишь сильнее возбуждало. Ощущая, как сокращаются ее мышцы и он сам находится на пределе, Саске ускорился и, содрогнувшись всем телом, тоже достиг пика.
Дальнейшие события развивались словно в кино, и Саске с трудом осознавал, что это происходит на самом деле. Спрятавшись с Сакурой в недрах тёмного шкафа от внезапно нагрянувшей уборщицы, он испытывал целый коктейль противоречивых чувств: шок, азарт, неловкость, стыд и при этом какое-то сумасшедшее счастье. Являвшись примерным ребёнком, Саске не был искушен в детстве хулиганствами и шалостями, и сейчас чувствовал, будто перешёл некую грань дозволенного, что вгоняло в ступор и одновременно открывало новые горизонты внутренней свободы.
Впрочем, досада и неловкость временно вытеснили все остальное, когда стало понятно, что по воле роковой случайности они оказались заперты на ночь, но, поговорив с Сакурой и убедившись, что возникшая ситуация не коробит ее, а скорее наоборот — одухотворяет, Саске успокоился. После договоренности с Карин о завтрашнем вызволении в восемь утра они легли спать на большой стол, где, расслабившись в теплых объятиях Сакуры, Саске закрыл глаза. Очередной раз пропуская через сознание и анализируя ситуацию, в которой они оказались, он ловил себя на мысли, что ещё несколько месяцев назад не поверил бы, скажи ему кто-нибудь даже десятую часть случившегося этой ночью.
Наутро приключения не закончились: Карин попала в пробку и пришлось снова прятаться в шкафу от кого-то неизвестного, пришедшего на кафедру пораньше. Впрочем, это оказалось только на руку: благодаря наблюдению Сакуры в замочную скважину выяснилось, что роль её «тайного поклонника» играла их новая сотрудница Тсучи Кин.
Саске, с одной стороны, испытал некоторое облегчение, что его девушку преследует не парень, но с другой — был крайне озадачен и недоволен подобным поведением. Как объяснила Сакура, Кин её невзлюбила, посчитав, что она «выделывается своей внешностью», и теперь плетет интриги. Оценив опасность человека с такими склонностями для коллектива, Саске предложил понаблюдать, как далеко та зайдёт в своих «развлечениях», и позже принять правильное решение по поводу её работы здесь после испытательного срока. Сакура полностью поддержала его идею.
Саске обратил внимание, что после того, как Орочимару нанял новых сотрудников, дела лаборатории пошли в гору, поэтому наблюдать подобное от одной из них было особенно неприятно. Тсучи Кин быстро, чётко и качественно выполняла стандартный молекулярный анализ, что дало возможность Карин взяться за освоение новых методов; террариумист Акадо Ёрой оптимизировал содержание рептилий, поддерживая на высоком профессиональном уровне необходимые для них условия; ну а благодаря приглашенному специалисту по ядам Сасори Акасуна в лаборатории существенно продвинулись соответствующие исследования.
В опытах по ядам немаловажное участие принимала Сакура, что вызывало у Саске положительные эмоции: глядя, с каким рвением она взялась за это дело и какие получаются результаты, он испытывал гордость. Первое время Саске внимательно наблюдал, как с Сакурой общается Сасори: тот являлся в их коллективе новым человеком и было непонятно, что у него на уме. Но все выглядело нормально — Сасори поддерживал вежливо-официальную форму взаимодействия и волноваться, казалось, было не о чем.
