— Это полотенце очень неудобное! — прервав поцелуй, решила проявить со своей стороны инициативу Сакура, набравшись смелости для подобной фразы.
— Тебе помочь от него избавиться? — Глаза Саске возбужденно блестели.
— Потихоньку…
Саске медленно опустил край полотенца, обнажив ей грудь: с каждым разом это вызывало все меньше стеснения. Продолжив доставлять ей уже знакомое удовольствие, он прильнул языком к соскам, лаская их по очереди круговыми движениями, а Сакура, с шумом выдыхая воздух, запустила руки в его влажные после бассейна волосы и с чувством гладила по голове.
Распаляясь и становясь все смелее, она провела ладонями по его груди и, опустившись ниже, положила руку на пробуждающий волнующие фантазии выступающий участок полотенца. Саске поднял голову и посмотрел на Сакуру: его глаза были расширены, а затуманенный взгляд одурманивал и еще больше подогревал ее вожделенные стремления. Ведомая переполняющим желанием, Сакура закусила нижнюю губу и осторожно пробралась под запахнутую ткань, чувствуя, как к лицу приливает кровь. Когда рука коснулась затвердевшего члена, сердце забилось быстрее, а в голове мелькнула неожиданная мысль попробовать поласкать его ртом, но, решив, что она пока к этому не готова, Сакура просто сжала ладонь и принялась совершать медленные поступательные движения, проходясь по всей длине.
Саске закрыл глаза и быстро задышал слегка приоткрытым ртом, что возбуждало еще сильнее, и Сакура с чувством продолжала свои ласки, постепенно ускоряя темп.
— Сакура, ты можешь лечь? — выдохнул Саске.
— Лечь? — Она разжала руку и в замешательстве на него посмотрела. Он собирается делать как вчера? Или?
— Не бойся. — Саске, казалось, уловил ее опасения. — Расслабься и доверься мне.
— Хорошо… — Сакура опустила глаза на свое полотенце, которое еще прикрывало нижнюю часть пояса.
— Давай расстелем? — Она кивнула головой, и Саске аккуратно его снял. Сакура сжала ноги: несмотря на свои инициативные ласки, она по-прежнему стеснялась находиться перед ним полностью голой.
— Расслабься, — повторил Саске, устилая матрас.
— Угу… — Сакура собралась с духом, напоминая себе, что он там не увидит ничего нового, и легла на спину, с волнительным томлением ожидая дальнейших действий.
Саске скинул с себя полотенце и оказался над Сакурой сверху, упираясь коленями в широкий матрас. Она закрыла глаза, пытаясь полностью расслабиться, и в этот момент ощутила, как его рука медленно идет от шеи к низу, совершая приятные поглаживающие движения. По телу пробежали мурашки, и скованность начала отступать, услужливо предоставляя дорогу желанию. Привыкнув и раскрепостившись, Сакура развела ноги, сжимая их в коленях.
— Сакура… Приподними… — Саске направил их повыше. — Не бойся.
— Угу… — Она приоткрыла глаза, с трепетом следя за его действиями.
Он осторожно раздвинул ей половые губы и нежно провёл между ними головкой, отчего у Сакуры перехватило дыхание, а разгорающаяся внизу искра вспыхнула самым настоящим пламенем. Саске, прерывисто глотая воздух, продолжал водить членом вперед-назад, и с каждым движением огонь разгорался все сильнее. Чувствуя, что уже не может сдерживаться, Сакура открыла рот, и из груди стремительным потоком полились стоны удовольствия.
— Сакура… — с придыханием произнес Саске, замедляя движения. — Ты… готова?
— Саске… — Несмотря на захлестывающую рассудок волну эйфории, Сакура сразу поняла, что тот имеет в виду. В сознание проникла тень страха и сомнения, но внутренний голос подсказывал: надо решаться. Сейчас она была возбуждена по максимуму, что должно было послужить подходящим моментом для наиболее безболезненного проникновения. — Да, — выдохнула она, собравшись с мыслями.
— Секунду… — Саске остановился и приподнялся. Он выглядел уверенно, однако руки заметно подрагивали. Он встал с матраса и сделал несколько шагов в сторону пакета со своей одеждой, достав оттуда пачку с презервативами.
Отметив его предусмотрительность, Сакура с напряженным волнением ждала ключевого момента. Саске сел к ней боком и принялся вскрывать упаковку. Несмотря на полумрак, Сакура отвела взгляд в сторону, стесняясь смотреть на это пока еще слишком интимное для нее действие, звуки которого вызывали трепет предвкушения и переживания одновременно.
— Расслабься, — мягко произнес Саске, опять оказавшись сверху.
Сакура с замиранием сердца подалась навстречу, разводя ноги шире и закрывая глаза. Тут она ощутила, как он начинает в нее входить, и в следующее мгновение тело пронзила резкая боль, из груди самопроизвольно вылетел вскрик, а из глаз брызнули слезы. Сакура инстинктивно вцепилась Саске в плечи, и он, сделав пару осторожных движений, вышел наружу.
— Всё, уже всё, — успокаивающим голосом прошептал он, проводя дрожащей рукой по ее щеке. Боль постепенно стихала.
— Саске… — всхлипнула Сакура и крепко к нему прижалась, уткнувшись носом в его мокрую шею и ощущая, будто стала другой.
========== Глава 40. Любовь и змеи. ==========
Откинув голову на спинку самолетного кресла, Саске закрыл глаза. Воздушное судно следовало по маршруту Хьюстон-Токио: этот перелет являлся финальным отрезком их непростой дороги домой из перуанской экспедиции. В салоне стоял тихий час — окна были закрыты, свет погашен, а вокруг раздавался убаюкивающий шум двигателя. Впереди предстоял длительный полет над бескрайними водами Тихого океана, во время которого имелась возможность хорошо выспаться и отдохнуть, что Саске и намеревался сделать. Чувствуя лёгкий груз справа, он улыбался: на его плече спала Сакура.
В жизни Саске неоднократно происходили события разных масштабов и оттенков, выполняющие роль разделительной полосы на «до» и «после». Одни из них были драматичными и разрушительными, к которым относилась потеря родителей, другие — жизнеутверждающими и полными светлых надежд, например, поступление в университет, где он стал заниматься наукой в лаборатории Орочимару.
То, что произошло с Саске в экспедиции, вне всякого сомнения можно было охарактеризовать как событие, перевернувшее жизнь с ног на голову в самом ярком и удивительном смысле этого слова.
Период начала первых отношений являлся уникальным и волнительным сам по себе, а в обстановке южноамериканских тропиков приобретал дополнительную окраску. Подобная закономерность работала и в обратную сторону: впечатления от поездки и исследований в джунглях многократно усиливались под действием познания этой новой для Саске жизненной сферы. Таким образом, начавшиеся отношения с Сакурой придавали остроту и особую ауру экспедиции, а экспедиция — отношениям.
С появлением девушки Саске открывал в себе новые и порой неожиданные стороны. Ее импульсивность и горячий темперамент подогревали его, как он всегда считал, спокойную натуру, пробуждая пламя страсти, до этого проявлявшееся лишь в исследованиях и научных открытиях.
В голове один за другим проносились наиболее волнительные моменты.
Вот она стоит, прижавшись к дереву, и смотрит на него обезоруживающим влюблённым взглядом широко распахнутых глаз, а он, не в силах больше сдерживаться, стремительно целует ее, ощущая, как сердце разгоняется, словно несущийся поезд.
Вот они идут по кипящим жизнью джунглям на дневной лов змей, и она застенчиво-укоризненным тоном произносит:
— Уже почти время обеда, а ты… еще ни разу меня сегодня не поцеловал. — Эта смесь призыва и смущения вызывала внутри самый настоящий шквал и желание немедленно выполнить данную просьбу. А в голову задним числом стучалась мысль: «Почему не предложил первым?» Скорее всего, сказывалась многолетняя привычка не отвлекаться во время работы, которая будто окружала его защитной броней «Делу время», не давая мыслям расползаться, однако Сакура одним своим словом или взглядом могла образовать в ней трещину, что одновременно и пугало, и завораживало.
