О Петровой или обо мне я не понял.

У меня мороз пробежал по коже от этих неприятных воспоминаний. Лишь бы она просто оставила меня в покое. Хотя кого я обманываю…

К площадке подъехал Тим и остальные члены нашей шайки.

Всё, все разговоры об отношениях остались в прошлом. Теперь настало время шутить, кататься и делать всякие трюки на скейтах, которые приводили в ужас наших родителей, но собирали тысячи лайков на Youtube.

"Завтра я уеду от своих друзей на две недели без возможности звонить и выходить в интернет, – думал я, невнимательно следя за беседой вокруг. – Мать, конечно, ничего не могла лучше придумать, чем лишать всю семью связи с внешним миром, знаменуя этим наш семейный отдых. Ну и ладно, раньше же жили без телефонов и интернета. Я тоже так смогу. Постараюсь. Зато никаких неприятных сюрпризов от бывшей точно не должно быть. Надеюсь".

Катя

– Не думаю, что мне это подходит, – сказала я, осматривая свое отражение в зеркале примерочной. – Чувствую себя женщиной легкого поведения. Юбка почти ничего не прикрывает, декольте до пупа, руки голые. Если я к этому платью подберу чёрные чулки-сетку и туфли на двадцатисантиметровой шпильке, то о том, чем заняться после выпуска из школы, можно будет уже не беспокоиться. Карьера девушки эскорт-услуг у меня в кармане. Но всё же я пока оставлю это на чёрный день, поэтому скажу прямо: нет, это платье мне тоже не подходит. Бабуля? – крикнула я, чтобы меня было слышно с той стороны плотной шторы.

Тишина. Потом раздался вздох, и я отдёрнула штору.

Моя бабушка смотрела на меня с укором.

– Катя, я тебе в сотый раз говорю – длина чуть выше колена не является такой уж откровенной, как ты думаешь. А декольте чуть ниже ключиц – это абсолютно нормально. Тебе семнадцать лет, а не семьдесят семь, чего ты жалуешься? У тебя прекрасная фигура, если ты не начнешь одеваться по возрасту, останешься старой девой, и придётся жить всем вместе до конца наших с дедом дней, – пошутила бабушка.

Пошутила ли, правда?

– Мало того, что я тебе лучшая подруга, раз не с кем в магазин пойти, так еще и одеваться вздумала как я? – её сегодня явно прорвало.

Я уже жалела, что согласилась на эту сделку – выбор себе нового гардероба взамен отсылки меня в языковой лагерь под предлогом "тебе нужно социализироваться". Вместо этого планировалась поездка вместе с ними в пансионат в Ленобласти в последние две недели августа.

– Посмотри на себя! Ты просто красавица! Этот нежно-сиреневый оттенок так изысканно подчеркивает твой цвет лица, – Бабушка окинула меня взглядом и показала жестом повернуться, что я и сделала. – Сидит великолепно. Надо брать. А длина изумительная. Будь у меня в молодости такие ноги, я из мини-юбок не вылезала бы, а ты как наденешь свою юбку до пят, или шаровары, или еще не пойми что, и ходишь как пугало, извини меня, – по-моему, она сама не заметила, как перешла на откровения. Это что-то новенькое. Конечно, предложение сменить стиль я от неё уже слышала, но чтобы так в лицо… Однако…

– Катенька, я тебя очень люблю и ни к чему не принуждаю, – я мысленно фыркнула на это заявление, – но мне просто обидно, что моя милая внучка одевается не по годам скучно и безлико. Ты юная девушка, леди, ты должна нести это звание, пока не поздно. Носить легкие платья и короткие юбки.

– Бабуля, ты какая-то неправильная, – усмехнулась я. – Нормальные бабушки наоборот жалуются на молодежь, что носят всё короткое, стыд позабыли и так далее. Что с тобой? Ты рушишь мою картину мира, – тут я уже не удержалась от смеха.

Бабушка стояла передо мной, пытаясь найти слова в своё оправдание, но в итоге она просто всучила мне очередное платье, которое всё это время держала в руках, со словами:

– Какая внучка, такая и бабка! – и, выдержав театральную паузу, засмеялась вместе со мной.

– Бабуля, ты не забывай еще важную поговорку, объясняющую, почему ты моя лучшая подружка, – говорила я ей, аккуратно снимая узкое платье, – старый друг лучше новых двух.

Бабушка засмеялась.

– Не стоит так буквально воспринимать поговорки, дорогая.

– А как же "Встречают по одёжке, провожают по уму"? Не её ли мы сейчас претворяем в жизнь, а? – пыталась я подловить бабушку на её же слове.

Второе платье было ближе к моему вкусу. Длиной по колено, с красивым вырезом, открывающим ключицы и немного плечи, а также с короткими рукавами. Хотя бы такие. Пышная юбка-солнце делала его с виду немного кукольным, но отчасти это и придавало мне вид, как у Барби. Разве не об этом мечтает в глубине сердца каждая девочка? Я, по крайней мере, когда-то точно мечтала. Благо, что оно было не розовое, а небесно-голубого цвета.

– Это мне нравится! Вот такое платье я с удовольствием буду носить! – сказала я бабушке, выходя из примерочной.

– Вот и славно! Тогда на праздник у тебя есть что надеть! – бабушка довольно хлопнула в ладоши.

Праздник – это бабушкин юбилей. Полуюбилей, вообще-то. Шестьдесят пять лет. Но после пятидесяти, видимо, уже каждые пять лет отмечаются, как раньше – каждые десять. Отмечать надо с размахом, с приглашением всех друзей и родственников.

Если всюду есть свой баланс, то и тут – с возрастом друзей становится меньше, родственников больше. Хотя у бабушки, к сожалению, пока не очень получается. И друзей становится меньше, и родственников. Это грустно, но сейчас мне не хотелось об этом думать. Для этого у меня находилось предостаточно времени перед сном, как всегда.

– Ну, тогда выбор сделан! Пойдём уже скорее отсюда. С меня на сегодня хватит покупок.

Ходить по магазинам всегда являлось для меня своего рода наказанием. За одеждой и обувью в особенности. Мы сегодня уже купили мне достаточно новой одежды. Я сама хотела оплатить большую часть из моих средств, заработанных летом на подработке, но бабушка сказала, что они смело могут пустить сэкономленные на лагере деньги на мои обновки. К тому же, не я их и хотела в первую очередь. Мне пришлось с радостью согласиться, так как свои деньги я любила тратить чуть менее практично. Правда, с меня тут же было взято клятвенное обещание самостоятельно усиленно учить английский и с кем-нибудь подружиться, чтобы результат был тем же, несмотря на то, что я поеду с бабушкой и дедушкой в их любимый пансионат, куда они исправно ездят из года в год.

– Ну, как, бабуля, у нас уже всё готово к завтрашнему дню?

– Да, Катюша. Завтра приедем к двум, зарегистрируемся, потом проследим, чтобы зал был готов. В четыре будем встречать гостей, и в пять – начало.

– Звучит очень серьёзно. А много приедет гостей? – спросила я полным безысходности голосом. – Я смогу оттуда улизнуть ближе к середине, пожалуйста? А может вообще сказать, что я всё же уехала в лагерь?

Несмотря на мою искреннюю любовь к бабушке и дедушке, встречаться с их дальними родственниками и друзьями я предпочитала быстро и редко.

– Посмотрим, милая, – бабуля посмотрела на меня одним из своих "ну-катя-ты-даёшь" взглядов, покачав головой.

– Здорово! Буду надеяться! А теперь пойдем, и я угощу тебя самым вкусным мороженым! – сказала я, взяв её под руку и подарив свою самую широкую улыбку, которую я теперь, после того как мне сняли на прошлой неделе брекеты, не упускала шанс продемонстрировать. Я звонко поцеловала её в мягкую нежную щёку. Махнув на меня рукой, бабушка засмеялась. Она меня всегда крепко любила. Как и я её.

Катя

Что мне всегда нравилось в наших ежегодных поездках в этот пансионат, так это ни с чем не сравнимое чувство свободы. Я могла смело гулять сама по себе лет с восьми, по-моему. Раньше, конечно же, было проще. Здесь были другие дети, с которыми можно было играть и дружить. Не то чтобы мне этого сильно хотелось всегда, но раньше я была нормальным ребенком и стремилась к общению. Когда настала пора моего взросления, со всем хорошим и плохим (а может, с плохим и очень плохим, как часто мне казалось), дети, мои одногодки, перестали сюда приезжать. Кому охота в четырнадцать лет тухнуть в пансионате для престарелых, хронически больных и семей с маленькими детьми? А меня всё устраивало. Моими лучшими друзьями давно были книги. С ними я уходила от реальности, забываясь в сладких фантазиях Толкиена, Льюиса, Роулинг и так далее.