Смотрелось все это, по мнению Бориса, достаточно жутко.

Но музыканту, конечно, на его мнение было плевать. Он забрался на высокий стул, покачнувшись (слишком высокий и широкий по телосложению), скрестил длинные ноги и уместил на одном колене гитару. Штанина чуть задралась, показывая белый носок и чёрную бархатную туфлю.

А потом Давид Феретти начал играть.

Борис думал, что вокруг снова будет ужасно шумно. Но в зале стало тихо-тихо. Люди замерли, услышав первые аккорды. Кажется, они прекрасно знали эту песню.

- Мама хотела для тебя самого лучшего, так ласково звала тебя по имени, хотела укрыть тебя от остального мира, - начал тихо напевать Давид Феретти, - А ты утыкалась в бабушкин свитер и мечтала. Мама ругала тебя за любовь, называла его сукиным сыном. Ты не понимала ее. Тогда ты не знала, что значит быть матерью, теперь ты знаешь. Он оказался таким, как говорила тебе мама. И никто не будет класть ухо тебе на живот. Но зачем нужна жизнь, если не проживать ее самой? Теперь, моя милая, ты знаешь, что такое жизнь…

Борис никак не мог понять, о чем пел Давид Феретти.

Но почему-то в горле у него стало безумно сухо. Борис никак не мог проглотить ком. Хотелось дослушать и одновременно никогда этого не слышать. Отвратительно разрушительное чувство. Незнакомая девушка, стоящая чуть впереди, едва заметно смахнула слезы. Кажется, все понимали, о чем пел музыкант. Кажется, это было для них близко…

Для них.

Не для Бориса.

И впервые он почувствовал что-то очень похожее на зависть…

- Правда, красиво? - тихо выдохнула рядом Кати, как только музыка начала звучать совсем глухо, - Слова… Такие проникновенные.

- А о чем он пел? - поколебавшись пару секунд, уточнил Борис.

Кати долго молчала, а потом неуверенно произнесла:

- Думаю… Думаю, он пел о жизни. И о любви. Ты же знаешь, что такое любовь?

Борис даже не осмыслил вопрос.

На них мгновенно обратила внимание Тимея.

- Чего вы там шепчетесь?! - шикнула на них Тимея.

- Обсуждаем, как подобраться к цели… - обтекаемо ответил ей Борис.

Его рука до боли сжалась на запястье Кати. Кожа побелела от напряжения.

Возможно… Возможно, Борис понимал, что такое любовь.

- Что тут обсуждать? Я все обдумала, - прошептала недовольно Тимея, а потом, не выдержав, в сердцах воскликнула, - Как это все отвратительно!

Стоящая неподалеку девушка (в неверном свете все они были на одно лицо), услышав Тимею, вдруг заорала:

- Согласна! Развел тут сопли! А я хочу танцевать! Хотя… Пусть лучше своего продюсера снова поцелует! Как думаешь, они для вида сосутся? Или реально трахаются?

Хорошо, что незнакомка не видела в темноте лица Тимеи. Борис был уверен, там было на что посмотреть.

Но сам он не следил за Тимеей. Он провожал глазами Давида Феретти, который, поклонившись, уходил со сцены.

Кажется… Это был не самый худший музыкант. Но поклонники у него были странными.

Борис поспешил отойти от девушки, которая заговорила с Тимеей.

Он болтала о таких странных, непонятных вещах…

========== Глава 2. Сказки ==========

- Он гей, - решительно сказала Тимея, хлопнув дверью, - Извращенец подлый! Я думала, это слухи, но нет!

Борис вздрогнул. Было ранее утро, и он спокойно дремал в своей кровати. Ровно до этого момента.

- Почему ты решила, что он гей? - из ванны вышла Кати.

И тоже хлопнула дверью. Борис устало потёр виски. Он долго не мог уснуть. Просто смотрел в стену, а в голове не было ни единой мысли. Давно Борис так не мучился. Обычно он бессонницей не страдал.

- Я так изворачивалась, чтобы попасть к нему в квартиру… Устроиться уборщицей, - с возмущением прошипела Тимея, - Проще попасть в Белый дом, честно! А оказалось, все зря! Он гей! Не обратил на меня внимания! Будто я пустое место! Не сильно и хотелось, но… Если бы все случилось, задание мы бы выполнили на раз-два!

- Если Давид не обратил на тебя внимание, это не значит, что он гей, - скрестила руки на груди Кати, - Может, ты просто не его типаж. Может, мне попробовать?

Борис вздрогнул. Понятное дело, никто ни с кем спать не собирался. Они члены тайного общества и должны беречь свою честь, чтобы не запятнать Карбон. Но в поле могло всякое случиться. Кати один раз попала в нехорошую историю. Пришлось спасать. Борис тогда убил - помнится, отмывал очень долго руки в ванной. В хлорке.

Борис не любил вспоминать этот случай, но он ни о чем не жалел. Главное, Кати была спасена.

- Никуда ты не пойдёшь! - хмыкнула невесело Тимея, - Этот Давид Феретти - настоящее животное. Действующее на голых инстинктах. И бросающееся на всех подряд. Ему без разницы, на кого забираться. Внешность не важна. Поэтому я уверена - девушки его не интересуют.

Борис поморщился. Звучало это все мерзко.

Борис не был согласен с Тимеей, но традиционно промолчал. В Карбоне 366 он отвечал не за споры.

- В поле на этот раз будет работать Борис. Если Давид Феретти не клюнул на меня, то на него точно посмотрит, - мрачно подытожила Тимея.

Вот теперь Борис точно окончательно проснулся.

***

Конечно, Давид Феретти на Бориса не посмотрел. Даже не заметил его.

Сотрудники агенства, которое прибирало квартиру Давида Феретти (именно квартиру - Борис думал будет будет огромный дом, но нет - квартира, хоть и большая и в самом центре), на машине отвезли Бориса на точку. Он даже не хотел думать, что Тимея сделала, чтобы устроиться сюда. Выглядело все серьезно. Борис заполнил кучу документов.

Квартире требовалась влажная уборка. Готовил повар. Борис сделал все аккуратно и быстро. Прибрался на ультрасовременной кухне, в просторной спальне с огромной, но простой кроватью, в длинном коридоре, а потом…

Потом Борис понял, что ему несказанно повезло. Или наоборот, его постигла неудача. Давид Феретти оказался дома.

Он сидел в гостиной на подушках, почти обнаженным (на нем были только низко спущенные джинсы) и что-то лихорадочно писал на белых листах бумаги. Волосы его на этот раз были не чёрными, а светлыми. Он убрал их с лица тёмным ободком, чтобы не мешались. Татуировок оказалось больше, чем Борис думал. На широкой груди было видно дракона и орла, на животе - пальмы, а на плече - дьявола. Но Давид Феретти не был полностью забит - Борис отчётливо видел чистые участки смуглой кожи. А ещё он заметил, что один из тёмных сосков был проколот.

Тимея бы сказала:

- Отвратительно.

А Борис бы с ней как обычно не согласился. В глубине души. Просто это казалось… Нормальным?

Кажется, теперь Борис немного понял визжащих девчонок.

Давид Феретти выглядел неплохо. Не толстый, не безобразно худой, чуть подкачанный, но в меру. Без этих ужасных кубиков на животе…

И твёрдый, и мягкий одновременно. И очень мужественный. Несмотря на чёрную краску, размазанную вокруг глаз. Видимо, он тёр веки, забыв, что ему сделали макияж.

Разумеется, Давид Феретти Бориса даже не заметил. Он тяжелым взглядом рассматривал свои листы. Борис аккуратно заглянул в них. Выхватил пару слов. Ничего особенного. Кажется, текст какой-то песни…