Молодая женщина нервно сглотнула и отступила назад, мысленно прикидывая для чего он хотел развести их по разным комнатам. Заметив ее реакцию, мужчина нахмурился.

— Впрочем, если хотите можете спать вместе — кровать достаточно большая.

— Мам, мы будем здесь жить? — тихо спросил Никита, оглядываясь по сторонам. Он был увлечен и не заметил недовольства мамы.

— Не думаю, — покачала головой она.

— Боец, на кухне в морозилке есть твое любимое мороженое, — заговорщическим тоном произнес Макс, озорно подмигнув тому. — Можешь пойти попробовать...

Мальчик тут же заглянул в глаза маме, ожидая разрешения.

— Иди, — кивнула она.

Едва тот скрылся за дверью, Маша перевела тяжелый взгляд на хозяина дома и сложила руки на груди.

— Я слушаю.

Тот сделал приглашающий жест в сторону гостиной. Чуть подумав, Мария все же прошла в комнату. Отойдя на безопасное расстояние, как она считала. Мужчина же вопреки ее ожиданиям подошел к окну и встал напротив нее.

— Во-первых, хочу сказать тебе спасибо, — довольно серьезно произнес он, глядя в глаза.

— Спасибо?

— Ты помогла моей сестре. Хотя не обязана была это делать. И, возможно, спасла ей жизнь.

Суркова удивленно вскинула брови — только сейчас она поняла кем была та рыжеволосая девица. Ведь в тот момент она почему-то приняла ее за одну из любовниц Макса.

— А во-вторых?

— А во-вторых, вам придется какое-то время пожить здесь ради вашей же безопасности, — ответил брюнет.

— Что за опасность нам угрожает? — напряглась та.

— Скажем так — ты оказалась не в то время не в том месте. И теперь можешь оказаться под ударом.

— Из-за тебя?

— Да.

Мария горько усмехнулась — в очередной раз жизнь делает крутой поворот из-за этого невыносимого прожигателя жизни.

— И как долго?

— Пока не знаю. Но в любом случае твоей руке нужна реабилитация. Так что здесь условия для тебя лучше.

— Лучше, чем что? — тут же вызверилась она. — Считаешь, твой огромный дом сделает кого-то счастливее?

— Твоему сыну он, между прочим, очень понравился. И не только он, — урезонил гостью Максимилиан.

В глазах отразилась боль, а сама Маша отшатнулась, как от пощечины.

— Деньги не главное в жизни, — глухо произнесла она, направившись к выходу.

Только тогда Ветров понял какую бестактность выдал — выругавшись, он до боли сжал кулаки. Эта женщина сведет его с ума — даже сейчас, без макияжа и одетая по-простому, она была для него привлекательна — об это настойчиво свидетельствовало напряжение в паху. По какой-то необъяснимой причине эта недотрога волновала его либидо сильнее, чем самая шикарная шлюха. В то время как последняя не вызывала былого интереса и азарта. Впрочем, подобное легко объяснялось уязвленным самолюбием. И единственным лекарство от этого наваждения был секс. Секс с Машей. Но в этот раз он собирался довести начатое до конца. И хотя из-за их первого опыта задача была весьма непростой, он собирался получить желаемое, загнав жертву в угол и не оставив иного выбора, кроме как сдаться на его милость. А уж после можно будет со спокойной душой вычеркнуть ее из своей жизни и поставить очередную галочку в череде любовных побед.

***

Маша успела разложить немногочисленные вещи на полки, когда сын ворвался в спальню, словно ураган.

— Мама, мама! — восторженно начал он. — Ты видела игровую?

— Что? — поглощенная размышлениями о том, как вернуться к воплощению своего плана, она не сразу поняла, о чем говорит ребенок.

— Игровая комната на первом этаже, — терпеливо пояснил тот.

— И что там?

— Целый гараж машин и несколько наборов конструкторов Лего! Причем все в новых упаковках!

— Никита, послушай, не стоит привыкать к этому месту — мы здесь ненадолго, — Маша попыталась остудить энтузиазм сынишки.

— Дядя Макс сказал, что мы можем жить сколько захотим.

Она лишь стиснула зубы, сдерживая злость — мальчик был не виноват в коварности мужчины.

— Он просто хорошо воспитан.

— Да? — расстроенно произнес тот. — Жалко. Здесь столько места, и в саду очень красиво...

— Нам ведь дома куда лучше будет, правда?

— Конечно, мам, — слабо улыбнулся ребенок, обнимая мать.

— Ужин готов, — раздался голос Макса.

Мария резко обернулась — тот стоял в дверях. Мужчина успел переодеться и теперь был в светлых спортивных штанах и такой же светлой футболке, которая отлично сидела на его атлетическом теле. Никита взглянул на маму.

— Конечно, идем, — обреченно кивнула он, понимая, что мальчик проголодался.

Прием пищи прошел в полном молчании. Макс старался не провоцировать гостью, ломая голову над тем, как подобрать к ней ключик, а та — наоборот старалась абстрагироваться от ситуации. Когда с едой было покончено, они с сыном поблагодарили хозяина дома и вышли из-за стола.

— Ты же помнишь, что на больничном, — бросил ей вдогонку Ветров. Она замерла.

— Мне нужно на работу. Игорь Борисович сейчас не в том настроении, чтобы спускать очередные пропуски.

— Об этом не волнуйся, — заверил ее брюнет.

— Но...

— Никаких но, — отрезал Максимилиан. — Врач сказал, что руку нельзя нагружать. Вот и отдохнешь.

Она закусила губу, чтобы сдержать очередной выпад, разумно решив, что выяснять отношения при ребенке не стоит. А у Макса перехватило дыхание от этого невинного жеста. И потому он поторопился отвернуться.

— Холодильник полон еды — Татьяна Петровна приготовила на завтра достаточно. Остается только разогреть, — добавил он через плечо.

Женщина промолчала и вышла, забрав с собой ребенка. Помыв и уложив Никиту, Маша дождалась пока тот заснет и только тогда решилась пойти в ванную. На часах было почти двенадцать, и она решила, что хозяин дома уже улегся, и ей ничто не грозит.

Помывшись, она выключила воду и, отодвинув шторку, потянулась за полотенцем, как в это время дверь открылась, и на пороге возник Макс. Он молча застыл, глядя на гостью. Та резко дернула полотенце и прикрылась. Зрачки ее были расширены, а во рту пересохло: мужчина был обнажен по пояс. С минуту они смотрели друг на друга, не моргая, а затем Ветров резко выдохнул и, бросив скомканное "помоюсь позже", ретировался.

Еще минута потребовалась Маше, чтобы убедиться, что никто не собирается к ней приставать. Быстро переодевшись, она прокралась к себе в комнату и заперла дверь на защелку. Сердце гулко стучало от страха. Ведь она фактически только что могла снова стать жертвой... От одной только мысли об этом ее замутило. Глубоко вдохнув, Суркова постаралась переключить мысли. Она залезла под одеяло и закрыла глаза, старательно отметая лишние мысли. И хотя ей казалось, что от пережитого потрясения уснуть не сможет, спустя десять минут провалилась в сон.

Маша не знала, что через две стены от нее мужчина едва не сходил с ума от картины, что ему открылась. Первая мысль была подойти и взять. Резко. Глубоко. Быстро. Остановиться и не позволить себе совершить ошибку стоило титанических усилий. И только страх, плескавшийся в глазах жертвы, отрезвил. И все же он успел запечатлеть в голове образ женщины. Не до мельчайших подробностей, конечно. Но для фантазий было достаточно.

Он метался по комнате, как хищник, у которого перед носом потрясли куском добычи, а затем отняли. Но идти сейчас к Сурковой было нельзя. Исход подобного был предопределен. Тем более из-за травмы она более уязвима. И даже если он все же склонит ее к близости, уже на следующее утро она пожалеет об этом. А подобное в его планы не входило. Уже сейчас стало понятно, что одного раза ему будет мало. А значит Маша должна быть с ним столько, сколько он пожелает. А этого добиться было уже сложнее. Но он умел справляться со сложностями. Значит это — лишь вопрос времени...

Глава 16

Полдня Маша с сыном провели, осваивая и разбирая содержимое игровой комнаты. Точнее осваивался там Никита, а его мама мрачно взирала за этим, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Вся ситуация была ей не просто неприятна — глубоко противна. Ненавидела ли она Макса? Еще как! Боялась ли? Тоже да. Его взгляд вчера в ванной напомнил о том дне, стирая все положительное, что он сделал для нее за последнее время. Да и как мог быть симпатичен мужчина, который не видел в женщинах ничего кроме способа удовлетворить собственные желания? Таких самцов она всегда сторонилась. И ее Ваня был совсем не таким — он красиво ухаживал за ней, дарил цветы, водил в театр. Их отношения были пропитаны романтикой и трепетом. А как он носился с ней во время беременности? Далеко не каждый будет так спокойно относиться к гормональным перепадам и странным потребностям. В глазах защипало — все было в прошлом. Из-за него. Человека, который привык получать то, что хочет. А ей просто не повезло стать этим "хочу". Маше так и не удалось снова почувствовать себя прежней, ощутить чистоту тела. Ей до сих пор казалось, что она больше недостойна мужского внимания. И хотя было бесконечно больно, что муж ушел, она искренне считала, что у него есть на это право. Ведь она — порченный товар. И от того лишь сильнее хотелось скрыться подальше, сбежать от необходимости видеть ненавистное лицо Ветрова!