Кира вызвала такси. Судя по карте в приложении, водитель был где-то близко – ехать несколько минут. Кира взяла рюкзак в руки, прижалась к двери и посмотрела на свою квартиру. Обычная московская однушка. Раньше она снимала, а в этой квартире жила мать. Одна. Матери явно было жутко одиноко, но она не показывала этого. Другого мужчины после отца Киры у нее так и не появилось. Кира предложила ей завести кошку или собаку. Мать согласилась, что идея хорошая, они вместе посмотрели фотографии животных, небольших и спокойных по характеру. Но до дела так и не дошло – ни собаку, ни кошку, ни какое-либо еще животное она так и не завела. Не было даже растений. На какой-то праздник Кира подарила ей гортензию в горшке, но она не простояла и недели. Срезанные цветы в этой квартире вяли и того быстрее.

Однажды мама попросила Киру помочь ей с компьютером – сказала, что поймала какой-то вирус. Открыв браузер, Кира увидела открытую статью – «как пережить одиночество в старости». Она быстро закрыла ее, но открылась другая – сайт знакомств для тех, кому за 50. На нем мама, видимо, и подхватила навязчивые уведомления в браузере, которые сочла за вирус. Кира быстро отключила их в настройках. Когда она вспоминала об этих статьях, ей становилось жутко, просто невыносимо жутко, и она вся сжималась изнутри.

Настоящей близости между дочерью и матерью так и не случилось. Кира иногда приезжала к ней, они вместе смотрели телевизор, обедали и обсуждали какие-то поверхностные вещи. Но они обе никогда не подпускали друг друга слишком близко. Хотя Кире, пожалуй, хотелось бы этого. Но она не представляла, как им сблизиться. Просто взять и положить маме голову на плечо или обнять ее? Это казалось жутко неловким. Они так никогда не делали. Весь их физический контакт ограничивался легким дежурным поцелуем в щеку при встрече. Они избегали даже длительного зрительного контакта. Кира не могла, а мать не умела или не знала, что нуждается в этом. Вряд ли не хотела.

Близости можно было бы достигнуть и через разговоры, но Кире было непросто вот так взять и рассказать что-то личное. Это личное было накрепко заперто в ее душе, отгорожено от всего прочным коконом. Да и как, спустя столько лет устоявшихся неблизких отношений, просто взять и поделиться чем-то? Иногда она представляла, как скажет матери: «я тебя люблю». Даже от одной мысли об этом ей становилось стыдно и неловко. Мать, наверное, отведет глаза, сменит тему или сделает вид, что ничего не заметила и промолчит. А то и вовсе попробует свести все в шутку. Кира бы этого не вынесла, поэтому просто не говорила матери ничего такого. Рассказывала только, что дела нормально и все в порядке. Она всегда всем говорила, что все нормально, даже если на самом деле ее разрывало изнутри. Ей даже не приходило в голову, что на вопрос «как дела?» можно ответить правду.

Как только кто-то пытался прикоснуться к тому, что у Киры внутри, кокон сразу активизировался и становился еще тверже. Он не пропускал через себя никого.

Мать умерла несколько лет назад, тихо и незаметно – просто остановилось сердце. Она не отвечала Кире на телефон, и дочь нашла ее, приехав в эту самую однушку.

После смерти матери Кира переехала в эту квартиру. Она переделала здесь все. Старая мебель отправилась на помойку, новая была расставлена совсем иначе. Обои в цветочек сменились на белые стены, появились уютные занавески и подушки. Кира планировала повесить на стену картину или несколько, но так и не сделала этого. Она не понимала, какие изображения нужны этой квартире. Она думала написать что-то подходящее сама, но так и не сделала этого. Может быть, в этом доме не могут висеть картины – и, видимо, создаваться тоже не могут. Бывают же такие места.

Кире казалось, что ремонт и перестановка изменит что-то, что мучало ее в этой квартире. Но суть осталась та же. Стены поменяли цвет и появилась новая мебель, но все это было неважно. Из квартиры так и не удалось удалить какой-то ключевой элемент. Он въелся в нее насмерть.

И вот теперь она уходила из этой квартиры. Глупо, конечно. Потом все равно придется как-то решать вопрос с мужем. Оставлять ему свою добрачную квартиру она точно не собиралась. Но сейчас ей просто надо было уйти отсюда, и как можно скорее.

Кира сохранила несколько вещей, оставшихся от мамы. Ее любимый плед, потемневшее кольцо с изумрудом и свитер с зайцами, который она связала пятилетней Кире. Все эти вещи до сих пор таились где-то в глубинах шкафа – там же, куда она в итоге убрала вещи своего неродившегося ребенка. Но во всех этих вещах давно уже не было ни матери, ни ребенка. И нигде не было. Все это лишилось своей принадлежности кому-то. Все это стало просто случайными предметами.

В квартире стояла полная тишина, только холодильник негромко шумел о чем-то своем.

Кира вдруг заметила, как крепко стены сжимают комнаты. Как душат их в своих объятиях.

Такси подъехало. Кира выключила свет и вышла из квартиры.

Гостиница состояла из четырех корпусов, расположенных рядом с метро. Кира выбрала ее наобум, проведя несколько минут на сайте бронирования отелей.

Рядом с гостиницей стояли люди с картонками «сдам квартиру» или даже «сдам койку». Видимо, они ожидали, что человек, который хочет снять номер в гостинице, вдруг решит сэкономить и выберет вариант подешевле. Или, например, что кто-то далекий от интернета приедет сюда по совету таксиста, поймет, что все слишком дорого для него, выйдет на улицу – и сразу найдет решение проблемы.

Перед входом в нужный корпус росли ровные кустарники в форме овалов. Они были похожи на искусственные, хотя явно были живыми. Рядом с отелем был небольшой продуктовый магазин, а в самом корпусе – бар.

Ресепшен оказался занят большой группой туристов. Когда каждый из них получил ключ-карту, Кира подошла к молодой девушке-администратору в белой рубашке. В хороших гостиницах персонал похож на роботов. У них как будто нет эмоций и мнения о вас. Замужняя москвичка, которой требуется ночь в отеле? Конечно, все в порядке, никаких выводов из этого не сделать. Как и из тех ситуаций, когда, например, номер снимают мужчина лет 40 с кольцом на безымянном пальце и молодая девушка – без. Отстраненность – как других людей, так и своя собственная – всегда была для Киры комфортна. Она была стеной, которая ограничивала ее, не пускала к остальным, но и защищала от них.

– Видимо, какой-то технический сбой, – сказала администратор. – Вашу бронь вижу, но на этот же номер уже была другая бронь, и гость уже заселился. Мне очень жаль, могу сделать вам скидку на следующий раз.

На Киру нахлынуло отчаяние.

– А в других корпусах?

– Там тоже ничего, я уже посмотрела. Очень сожалею, правда.

– Я не могу сейчас ехать в другую гостиницу. Не могу. Я совершенно без сил. Может, найдется хоть какой-то другой номер? Пусть подороже…

– Боюсь, у нас все битком.

Кира была совершенно разбита.

– Впрочем, есть один номер…

– Давайте.

– Но там не до конца закончен ремонт.

– Давайте его. Мне без разницы.

В номере ничто не указывало на незавершенный ремонт. Кажется, его там и не начинали – кое-где на стенах виднелись царапины от чемоданов или еще чего-то, обивка кресла была потерта. Все было, как во всех отелях – свободные от вещей шкафы и поверхности, иллюзия, будто здесь никто раньше не жил. Все чисто и пусто. Ровно заправленная кровать. Номер будто появился из ниоткуда, специально для Киры.

Она кинула рюкзак на пол и подошла к окну. Распахнув тяжелые занавески, увидела застывшую от холода Москву. Вдалеке виднелись гигантские трубы, из которых шел дым. Кажется, именно они отвечают за отопление в городе. Работают, чтобы москвичам было тепло и уютно дома. Приглядевшись, можно было увидеть Сити. Пятнадцатый этаж. Самое то, чтобы любоваться городом. И еще, если выйти из окна пятнадцатого этажа, то все получится наверняка, подсказал незваный голосок в голове. Кира его отогнала.