Я слабо тянул на отца молодого семейства, но ничего другого не оставалось, как позаимствовать чью-то коляску и вырулить с ней из-под лестничного пространства как ни в чем не бывало. Так все и произошло. В тот критический момент страх покинул меня, что было удивительным для счастливца, которого природа одарила слабой на передок нервной системой. Тогда почему-то казалось, что абсолютно все получится, несмотря на полнейшую абсурдность задуманного.

Я тихо поднялся и взял первую попавшуюся коляску. Из-за массивного козырька и плотной москитной сетки содержимое коляски практически не просматривалось. Выкатив ее к дверному проему, я с долей наглости обратился к двум сотрудникам полиции в полном боевом облачении, один из которых продолжал взахлеб делиться веселыми событиями выходных.

– Разрешите пройти!

– Да-да, конечно, – посторонился тот, кто до этого внимал житейским небылицам своего дружка.

При виде вблизи их угрожающих автоматов нервозность снова разыгралась. Когда передние колеса коляски уперлись в выпирающую над поверхностью пола часть дверной коробки, я поддался даже легкой панике, ведь вместо того, чтобы их приподнять, я немного отъехал назад и с разгона принял препятствие так, что коляска резво подпрыгнула. С учетом моего заплывающего глаза и наркоманского прикида эти двое могли заподозрить как минимум, что ребенок воспитывается в неблагополучной семье, и как максимум, что я украл коляску. Но они ничего не заподозрили, а ожидали лишь одного – чтобы гражданский с коляской побыстрее удалился восвояси, и они снова смогли продолжить увлекательный разговор о выходных, где один из них ради своей бабы (так он её называл) начистил морду какому-то алкашу (так он его называл).

Выезды с дороги вдоль дома перекрывали два черных микроавтобуса, третий микроавтобус был небрежно припаркован напротив моего подъезда, внутри сидел водитель с открытым лицом и задумчиво курил, уставившись куда-то в небеса. Вероятно, думал о высшем.

Сверху из подъезда раздались звуки пилы по металлу. Кто-то из группы захвата срезал петли моей двери. Я огляделся по сторонам в поисках Марины, а точнее ее светло-коричневого Вольво седан не первой свежести, но ничего не обнаружил. Она вновь бросила меня! – с досадой пронеслось в голове. После, совсем бездумно, я завернул направо с подъездной дорожки и направился к выходу из двора. По мере моего отдаления от людей, карауливших подъезд, темп шагов возрастал, как и усиливалась дрожь в руках. Вдруг пришло осознание, что мгновение назад моя задница была на волоске от полного краха. Из-за подобных мыслей приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы совсем не перейти на бег с детской коляской, – эта нелепость уж точно не ушла бы от невнимательных глаз тех двоих. Хотя, кто его знает.

Я поравнялся с перекрывавшим выезд из двора микроавтобусом и боязливо окинул его боковым взглядом. На переднем сиденье располагалось два амбала, они в полной тишине, с абсолютно умиротворенными лицами так же взирали в небеса. Ну это уже явный перебор идиотизма, – подумал я. Стало даже как-то обидно за полицейского Кнутова и его худого приятеля, что все их усилия по поимке подозреваемого пошли коту под хвост. Обогнув микроавтобус по левую сторону, пришлось даже коляской выезжать на газон, ведь автотранспорт занимал все пространство дороги, я покинул свой двор, в доме которого происходили странные вещи, и направился неизвестно куда, но главное, как можно дальше отсюда.

Через пять минут бегства с коляской по грунтовой дороге, которую зачем-то еще сохранил, я сзади услышал шуршание колес и рев мотора, кто-то гнал на высоких оборотах. Затем мою спину осветили фарами. Еще через секунды две машина лихо вырулила из-за меня и, резко затормозив, преградила дорогу.

– Папаша, тебя подвезти?! Коляску можешь закинуть в багажник, если она тебе так дорога! – из открытого переднего окна с издевкой прокричала Марина.

Я оттолкнул коляску в бок, словно не имел к ней никакого отношения, и погрузился в салон автомобиля.

– Давай, гони! – загорланил я голосом обезумевшего человека и стал остервенело хлопать ладонью по бардачку. – Гони! Гони, детка!

Мои чувства разгорячились, и пришло острое осознание того, что я нахожусь в полной заднице, будучи обвиненным в безумных проделках кого-то другого. Такое в страшном сне и не приснится.

Несмотря на призывы «гнать», машина не тронулась с места. Я вновь загорланил, настоятельно требуя «Гнать». В ответ на эмоциональный призыв Марина обдала меня холодным взглядом и с придиркой сказала следующее:

– Слышь?! Своих девчонок так хлопать будешь по заднице, либо парней! И еще раз назовешь меня деткой, я тебе обещаю, что добью твой затекший глаз до конца! Ты все усвоил?

– Да, да, усвоил! Только поехали, пожалуйста! – на тон тише протараторил я.

– Так-то лучше, Дима. Покладистость тебе к лицу.

Марина сняла «Вольво» с ручника и с буксом тронулась с места.

Только минут через десять быстрой езды, когда мы отдалились километров на семь от злополучного дома, меня отпустило ощущение, что я могу быть пойманным группой амбалов в бронежилетах, и мысли начали степенно возвращаться в привычный порядок.

– Куда мы едим? – спросил я, когда мы двигались по центру города, ловко лавируя в потоке машин.

– Заедем ко мне домой. Кое-какие вещи нужно забрать. Заодно обсудим в какое дерьмо ты вляпался, ковбой.

– Кстати, о дерьме. Как ты узнала, что мне требуется помощь?

– Секрет фирмы, – она отвела глаза от дороги и с лукавой улыбкой посмотрела на растерянного попутчика. – Ну, а впрочем… Я умею читать мысли на расстоянии.

– Я сейчас серьезно, Марин. Как ты узнала?

Она посмеялась, переключила скорость на пятую и нажала на педаль акселератора так, что меня вжало в кресло. Интересно, откуда в этом старье столько мощи?

– Не уходи от ответа, – не унимался я.

Она ухмыльнулась:

– Даже не собиралась ни капельки. Я же предельно ясно сказала, что могу залазить в твою голову на расстоянии. Как ты думаешь тогда, откуда мне известно, что ты частенько импульсивно шпилишь свой ненаглядный матрас, свернув его в клубочек?

– Что?! – с недоумением произнес я.

– Ну, матрас. Все нормальные пацаны шурудят руками, а ты видно особенный, раз на такие ухищрения изгаляешься.

Марина залилась звонким смехом в тот момент, когда мои щеки стали наливаться краснотой… Я был пойман с поличным за постыдным занятием.

– Это какой-то бред, – не очень убедительно запротестовал я.

– Дело говоришь. Я точно так же и подумала, – сквозь смех вымолвила она, – когда ты методично сверкал своей голой задницей.

Не знаю уж, по каким правилам функционирует наш мозг, но после обличения в моих сексуальных связях со скрученным в трубочку матрасом, я на какое-то время позабыл не только о головной боли, изрядно докучавшей мне, но и о своем плачевном положении, где на меня объявила охоту полиция, с целью засадить в помещение с решетками на окнах. И судя по тяжести совершенного кем-то преступления – надолго.

– Хватит ржать! – стыдливо выкрикнул я. – Это неправда!

– Хорошо, как скажешь, Дима, – она примирительно кивнула.

Через секунд десять остатки смеха девушки стали затихать. Это благотворно повлияло на мое любопытство, которое стало пересиливать неловкость, возникшую от неприятной правды. Мне захотелось докопаться до истины.

– Ладно! – выкрикнул я. – Было такое! И это мое личное дело!

– Безусловно, – снова засмеялась она.

– Прекрати издеваться. Сейчас не лучшее время для подколов.

– Ладно-ладно. Сделаю вид, что мне ничего такого неизвестно, – девушка хитро подмигнула.

– Сделай после того, как объяснишь все по порядку.

– Хорошо, – Марина снова взглянула на меня, оторвав глаза от дороги. – Совет на все времена: будешь в следующий раз заниматься самоудовлетворением, закрывай экран ноутбука. Либо заклей камеру пластырем, если вздумаешь посмотреть порнушку на экране.