Любовь моя

И жизнь моя!

Потрясенный Лан упал на него и, обнимая, прошептал:

- Ты живой… Ты живой!

***

В ту ночь они больше не сказали друг другу ни слова. Слова были не нужны. Ни упреки, ни объяснения – ничего не было нужно. Они были нужны друг другу, и этим все было сказано. Просто нужны. Они лежали, обнявшись, потом снова начинали ласкать друг друга, и это вновь и вновь превращалось в любовь – любовь телесную, над которой парила любовь двух соединившихся душ. Лан заснул только под утро, когда в окно проникли первые лучи холодного рассвета. А когда он проснулся, то вздрогнул: Кима рядом не было.

========== ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТОЧКА ВОЗВРАТА ==========

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТОЧКА ВОЗВРАТА

Некоторое время Лан бессмысленно хлопал рукой по постели, словно Ким мог спрятаться в складках одеяла. Затем он подумал, что все ему просто приснилось. А потом… потом сердце его пронзила боль. Неужели Ким снова насмеялся над ним? Неужели? Неужели Ким снова прикинулся влюбленным, заставил его открыть душу, а он… он снова попался на эту дешевую уловку развращенного красавчика. Лан задохнулся, настолько невыносимой показалась ему эта мысль.

Он сел на кровати, обхватив голову руками. Ким… Ким пришел к нему, чтобы убить окончательно всё, что оставалось у него. Чтобы… чтобы…

Лан не хотел ни о чем думать. Он резко поднял голову, взгляд его стал безумным. Ему хотелось начать крушить все в комнате, сорвать со стен фотографии и тут же сжечь их, развести огонь прямо здесь, в спальне, и пусть они сгорят, путь с ними сгорит весь дом, пусть все сгорит, потому что ничего не было и быть не могло! Ким, Ким….

Лан зарычал, взгляд его заметался и тут он увидел на столе листок бумаги. Этого листка не было вчера. Он схватил листок, стал читать:

«Прости меня, Лан. Я знаю, что ты меня не простишь, поскольку прощения я не заслуживаю, но все пишу тебе: прости меня.

И спасибо за все. Спасибо за три ночи, что ты мне подарил. Спасибо за те дни, что ты был рядом. Я обманывал тебя, я предал твою любовь, причинил тебе боль. Но лишь рядом с тобой я был счастлив. Лишь рядом с тобой я был жив.

Я стал таким, каким стал и не смогу измениться. Я очень хочу быть с тобой, Лан, потому что люблю тебя, но что я могу дать тебе кроме тьмы и грязи? Любой андроид будет лучше меня. Он хотя бы чист.

Я хочу, чтобы ты нашел свое счастье, я очень хочу верить, что ты будешь счастлив! Ким»

Лан читал, не веря своим глазам. Почему? Почему он ушел?? Зачем?? Идиот! Они же только-только нашли друг друга!

Лан торопливо оделся и, даже не умывшись, выскочил на улицу. Он помчался к дому Кима, который располагался всего в нескольких ста метрах. Лан долго звонил в дверь, но никто не отвечал. И каким-то шестым чувством Лан понял, что дома действительно никого нет. Ким куда-то ушел. И Лан похолодел при мысли о том, что он никогда уже не вернется.

Что он задумал? Что??

Лан лихорадочно думал, к кому можно обратиться. Кто может хоть что-то знать о том, куда подевался Ким. Лану был известен только один такой человек.

Он набрал телефон Хвана.

- Что тебе? – послышался недовольный сонный голос.

- Хван, мне надо срочно поговорить с твоей женой!

- С моей женой? – спросил Хван. – С каких это пор тебя стали интересовать женщины? Что, андроид не понравился?

- Перестань! Мне не до шуток!! – зарычал Лан. – Где Дуонг? У меня нет номера ее телефона, дай мне его, это срочно!!

- Зачем тебе моя жена? – хмыкнул Хван. – Она вообще-то спит у меня под боком…

- Дай ей трубку!

- Надеюсь, ты не планируешь с ней секс по телефону?

- Засунь свои пошлые шутки подальше, Хван!

Наконец, Лан услышал в трубке сонный голос Дуонг. Нет, она понятия не имела, где мог быть Ким. И… почему вообще Лан вдруг заинтересовался? А? Нет, нет… Ну, просто любопытно, с чего бы вдруг. Нет, Ким вообще был в депрессии после того, как сорвалось его турне. Мальчик возлагал на него такие надежды… Он почти не выходил из этого своего ужасного дома. Его нет дома? Нет… Нет. Хотя… он говорил, что в последнее время любит бывать там, где он впервые ступил на южнокорейский берег… Но там ли он? Что? Где это? В Косоне, недалеко от демилитаризованной линии. Там есть мыс…

***

Ким сидел на пустынном берегу Восточного моря. Над ним с криками носились чайки, тяжелые волны с грохотом накатывали на песок. Вокруг не было ни души. Он сидел здесь уже несколько часов. С востока на море наваливалась тяжелая тьма, на западе, за спиной Кима, догорал закат. И Ким думал о том, что вот-вот его поглотит тьма, наползающая с угрюмого моря.

Круг замкнулся. Он вернулся в точку, в которой все началось. Вернулся к морю. К морю, в котором он пережил гибель самых близких людей. К морю, в котором он увидел падающую звезду. Но запуганный, измученный мальчик, мечтавший о сверкающей жизни, так и не вышел тогда из волн. На берег вышел совсем другой Ким: циничный, жестокий, изворотливый. Ничем не гнушавшийся. Движимый завистью, жаждой славы и всеобщего поклонения. Что ж, он всего этого достиг. И все это потерял. Но уже не жалел об этом. Он жалел о другом. О том мальчике, который так и не вышел тогда на берег. О мальчике, которого любил Лан, никогда с этим мальчиком не встречавшийся.

И сейчас Киму вдруг почудилось, что тот мальчик до сих пор барахтается в тяжелых, свинцовых волнах Восточного моря, что этот мальчик отчаянно хочет выбраться на берег, но не может, эти волны затягивают его – волны алчности, зависти, ненависти, себялюбия…

И единственный путь, который ему оставался – найти того мальчика, затерявшегося в черной бездне. Мальчика, оставшегося в море. Мальчика, который до сих пор жив.

Ким медленно поднялся и двинулся навстречу волнам, накатывавшим на берег. Его взгляд скользил по тонущей во тьме морской поверхности, словно он пытался разглядеть там, впереди, самого себя, чтобы вернуться к себе. Ему нечего было терять. Он думал, что богат, но оказалось, что всегда был нищим. Все, чему он завидовал, что с такой алчностью стремился получить, на самом деле ничего не стоило.

Он ничего не приобрел, но потерял себя. И хотел вернуться к себе. Потому что больше ему возвращаться было не к кому. К Лану мог прийти только тот мальчик, который остался в море. Потому что кроме того мальчика никого не существовало… Никого, кроме бесчувственного андроида.

И потому Ким упорно шагал вперед. Волны накатывали на него из темноты, пытались сбить с ног, но он шагал и шагал все дальше от берега, как был, в одежде. Ему было все равно. На берегу ему нечего было делать. Потому что его не существовало.

Наконец, дно исчезло, и Ким поплыл… Он знал, что не продержится долго. Его изнеженное тело не привыкло бороться с пучиной, оно привыкло разве что к ваннам с розовыми лепестками. Ну и что? Это уже не важно. Тяжелая, сильная волна захлестнула его с головой, он захлебнулся, но все-таки выплыл, задрал голову и увидел небо, усыпанное яркими звездами. Настоящими звездами, как тогда, в ту давнюю страшную ночь. Он снова хотел увидеть, как падает звезда… Снова загадать желание. На сей раз другое желание, единственно верное, чтобы тот мальчик выбрался из моря… Но звезды сверкали равнодушно и холодно. Им не было дела до Кима.

Его накрыла новая волна, еще более мощная, еще более страшная. Он понял, что у него больше нет сил бороться. Бороться в одиночку, как он боролся всегда… Он уже не выплывет. Потому что одинок. Он уже не увидит звездного неба, не увидит падающей звезды, не загадает желание. Что ж, пусть будет так.

Он не увидит Лана… Эта мысль обожгла его, отчаяние поднялось в нем страшной черной волной, он хотел было закричать «Лан!», чтобы вложить в этот крик весь воздух, что еще оставался в легких, чтобы самому превратиться в этот крик прежде, чем навсегда исчезнуть в черной пучине, но кричать было невозможно: Ким тонул, из его легких уже вышел почти весь воздух, и он испытывал мучительное удушье.