Юноша не мог стереть воспоминания. Но он заставил их замолчать. Закрыл в герметичную капсулу. Он боялся, что иначе сойдет с ума. Не оглядываться назад – туда, где у него отобрали все. Отобрали отца, мать и брата, которых он любил.

Смотреть вперед. Никого больше не любить – никогда. Это слишком страшно, слишком больно – терять тех, кого любишь. Нет. Он больше не сможет пережить подобного. Поэтому он не будет любить никого. Он будет думать только о себе. Он будет прорываться… прорываться! К яркой красивой жизни. К богатству! К свободе! Ко всему, чего он был лишен. И он сметет со своего пути всех, кто будет ему мешать. Без жалости. Потому что он достоин лучшего. Всего, чего он был лишен не по своей воле!

Этому зароку Ким остался верен. Он оказался в специальном образовательном центре под Сеулом, попросту в приюте. И там маленький хрупкий мальчик доказал, что слов на ветер не бросает. Детство, проведенное в жестокой Северной Корее, дало ему немалые преимущества. Он умел приспосабливаться лучше, чем его сверстники, которые не знали нищеты и гнетущего ощущения постоянной угрозы, в которой вырос Ким.

Юноша стал изворотливым, циничным, предприимчивым. Он не гнушался ничем – ни доносами, ни клеветой, ни мелкими подлостями, если считал это для себя выгодным. «Я теперь живу для себя. Только для себя. Я хочу красивой жизни здесь и сейчас», - таково было его жизненное кредо.

Когда у Кима обнаружился чудесный голос, он понял, что это его шанс. И этот шанс он не упустил. Он карабкался к славе, распихивая всех локтями. Он спал с продюсерами, спонсорами, влиятельными людьми, он лгал, интриговал… И, наконец, прорвался. Последнее препятствие: Лан и Blue Boys были устранены. Казавшаяся несбыточной мечта сбылась. Теперь он был уже не принцем, а королем сцены, обожаемым идолом, молодым, богатым, красивым.

Но в груди была пустота. Холодная, черная пустота, словно морские волны, захлестнувшие его той ночью, навсегда осталпсь в его груди. Только краткое появление Лана все изменило. Но Ким тогда испугался. Испугался дать слабину. Изменить своей великой мечте. Погибнуть в черных волнах, которые однажды накрыли его с головой.

Но вот Ким достиг всего, о чем мечтал. Всего, кроме счастья.

========== ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОГДА ПОГИБЛИ НАДЕЖДЫ ==========

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОГДА ПОГИБЛИ НАДЕЖДЫ

Шли годы, и Ким, упивавшийся славой, и не заметил, как на безоблачном небосклоне появились… нет, пока не тучи, а незаметные облачка. Но эти облачка медленно, но неотвратимо наползали, превращаясь в зловещие грозовые тучи…

Тренды в музыкальных пристрастиях публики изменились. И не только в музыкальных пристрастиях. Общество неожиданно стало более консервативным. Если раньше в моде были скандальные звезды, и Ким в этом смысле был идеальной звездой, то теперь в моду вошли семейные ценности, более сдержанные исполнители. Лан в этот тренд вписывался идеально. А Ким не вписывался совсем.

Его грандиозные затратные концерты с их феерией света и звуков, откровенной эротикой почти на грани порнографии, которые прежде собирали стадионы зрителей, вдруг стали пользоваться все меньшим и меньшим успехом. Альбомы Кима прежде неизменно становились сенсацией, но новый альбом, который он выпустил, неожиданно стал раскупаться куда хуже, чем ожидалось. Ни одна композиция из этого альбома не стала хитом.

Продюсеры Кима жаловались, что интерес публики к его концертам снижается. Его стали не так часто приглашать на телешоу, его композиции все реже звучали в радиоэфире. Поначалу Ким считал, что это временные трудности, ничего страшного. Бывают же неудачные альбомы, ничего катастрофического в этом нет.

Но следующий альбом Кима, который он выпустил, пользовался еще меньшим успехом, чем предыдущий. Он, конечно, продавался, но продажи не шли ни в какое сравнение с предыдущими альбомами. Ким истерил: обвинял во всем «врагов, конкурентов», хотя конкурентов в его сегменте практически не было, просто потому что Ким давно «выжег поляну», устранив всех, кто мог представлять для него даже гипотетическую угрозу. Он не понимал, что дело не в конкурентах, а в том, что сегмент шоу-бизнеса, в котором он царствовал, стремительно сжимается. Ким выступал в образе мальчика-принца, мальчика-звезды. Но ему было уже не 18 и не 20 лет, он приближался к своему 30-летию. Его прежние поклонницы и поклонники повзрослели, музыка Кима для них становилась лишь ностальгическим воспоминанием. А новое поколение слушало уже другую музыку и других исполнителей. Ким был неинтересен молодым.

В прессе стали появляться заголовки: «Звездному принцу пора на пенсию», «Мальчик в слюнявчике снова разочаровал публику», «Гаснущая звезда» и тому подобное. Ким бесился, брызгал слюной, исходил желчью, обещал всем показать…

Но настоящим ударом для него стало внезапное приглашение в телешоу «Звезды прошлых лет». Прежде Ким любил время от времени посмотреть это шоу в компании приятелей-лизоблюдов. Он отпускал язвительные шуточки и презрительные замечания в адрес певцов и музыкантов, имена которых когда-то были на слуху, а теперь подзабылись.

«Хм, как она растолстела», «а у этого все лицо в морщинах», «ему давно пора сделать пластику, хотя она его не спасет», хмыкал Ким, а приятели ему поддакивали. Ким никогда не думал, что сам может оказаться в таком шоу. Ему казалось, что его звездный полет никогда не закончится. Ну, по крайней мере, долго… очень долго.

И когда его самого пригласили выступить среди тех, над кем он насмехался, Ким испытал шок. Он… сначала он решил, что над ним просто издеваются. Затем у него началась истерика. Он бросился к зеркалу, придирчиво осматривая себя. В зеркало на него смотрело опухшее от слез и алкоголя лицо. Лицо, которому требовалось все больше и больше грима… Ким вдруг увидел, что постарел. Нет, он был еще молод, еще очень красив. Но это был уже не тот мальчик. Прекрасный принц исчезал, таял…

У Кима начались склоки с продюсерами, на которых он спустил всех собак. Он обвинял продюсеров в бездарности, лени, саботаже, тайной работе на конкурентов… Он обвинял всех: студии звукозаписи, телеведущих, гримеров, стилистов, прислугу, неблагодарную публику - всех. Кроме себя.

Самые честные люди из его окружения твердили Киму, что нельзя до 30 лет выступать в образе «мальчика в слюнявчике», что он начинает выглядеть нелепо, жалко, что запросы публики изменились, и ему надо искать что-то новое, экспериментировать, хотя успех, конечно, не гарантирован…

Но Ким не желал меняться. Он вложил в образ звездного принца слишком много сил, слишком много личной боли. И слишком много боли он причинил другим, слишком много судеб сломал. Это был не просто образ, это была защита от страшных воспоминаний, защита от себя самого, защита от окружающей действительности. Выдуманный фантастический мир, своего рода наркотик. И этот мир теперь рушился. Его стены трескались, с них сползала позолота, в разбитые окна лил холодный дождь, залетал ветер… А Ким все отчаянно прятался от мрачной действительности. Он лелеял надежду, что все еще восстановится, изменится… Что это дурацкое, как он полагал, увлечение публики «правильными мальчиками и девочками» пройдет, что публика вновь повернется к нему, упадет к его ногам и он снова будет царить, купаться в лучах восторгов и славы… Ким гнал от себя осознание того, что это уже никогда не вернется. Но от этого осознания невозможно было скрыться, оно заползало в душу осенним холодом, и скоро должна была наступить холодная зима, которой не суждено закончиться.

В этот тяжелый период в жизни Кима и появилась Дуонг. Прежде он ее и близко не подпустил бы к себе. Во-первых, потому что она была супругой ненавистного Хвана, с которым Ким так и не смог разделаться. Во-вторых, она была даже не кореянкой, а наполовину вьетнамкой, наполовину китаянкой. А в корейском обществе, несмотря на внешнюю толерантность, всегда существовало предубеждение против иностранцев. Они считались людьми второго сорта, хотя вслух об этом и не принято было говорить. И Ким в этом смысле не был исключением.