====== 7. «Я ТВОЙ ГОСПОДИН!» ======

ГЛАВА 7. «Я ТВОЙ ГОСПОДИН!» Подмосковье, октябрь 2007 года Мурзин стоял у окна, за которым лил унылый осенний дождь. Телефонный звонок вырвал его из второго круга, где оставался новобретенный саб. Вырвал как раз в тот момент, когда Мурзин захотел, наконец, сам попробовать этого саба. Лично. Но, похоже, сероглазый саб был существом заколдованным. Всякий раз Мурзину что-то мешало насладиться его телом. Сначала он сам отдал саба ублюдку Хейдену. Во-второй раз… Во-второй раз Мурзин, по большому счету, сам был виноват, едва не забив парня до смерти. Но и это произошло из-за Хейдена, именно злобу на этого проходимца Мурзин выплескивал, избивая ни в чем не повинного парня. И вот третий раз. И снова Хейден. Точнее, его козни. Переворот в Чамбе был болезненным ударом, но Мурзин воспринял его хладнокровно. В конце концов, он и сам когда-то организовывал переворот в этой стране, пытаясь сместить все того же Нгассу. Тогда сорвалось. Но Мурзин всегда понимал, что новый переворот – лишь вопрос времени. Обычное дело для стран, которыми правят деспотичные царьки. Так что самому факту мятежа Мурзин не удивился. Но его взбесило его то, что инициатором мятежа был все тот же Хейден. И что, в отличие от полковника Мурзина, этот сопляк, витавший в своих облачных технологиях, добился успеха. Черт! Мурзин, конечно, понимал, что новый чамбийский правитель Нбека практически ничем не отличался от Нгассы, разве что был гораздо моложе и энергичнее. Молодой хищник загрыз старого. В целом же перемен во внутренней и внешней политике ожидать не приходилось. Если бы не Хейден. Хейден, Хейден, чтоб ему гореть в аду! Абонент на другом конце провода сообщал Мурзину, что Хейден уже летит в Чамбе. Это тоже можно было пережить, пусть себе летит. Однако по конфиденциальным каналам поступила информация о том, что за поддержку при перевороте Нбека расплатится с Хейденом перераспределением долей в проекте «Сокоде». Новое правительство должно выпустить дополнительную эмиссию акций, часть их будет продана Хейдену, так что он сохранит блокирующий пакет и даже увеличит свою долю. А вот доля Мурзина автоматически сократится. И о блокирующем пакете придется забыть. Информатор сообщал, что Мурзину планируют выплатить компенсацию за уменьшение его доли. К черту компенсацию! Деньги у Мурзина и так были. Ему нужны были не деньги, а влияние и власть! И вот это влияние, эту власть сейчас вырвал у него из рук Хейден. Молодой ублюдок, которому сидеть бы в вонючей Силиконовой долине и придумывать летающие пылесосы или что он там разрабатывает. Какого хрена он полез в Африку? Это вообще другой мир, таким чистоплюям там не место! Мурзина сейчас душили сразу два желания: вернуть то, что у него нагло отобрали, и проучить сопляка, посмевшего встать у него на пути, чтобы тот зассал свои штанишки и навсегда позабыл дорогу в Африку. Мурзин вновь почувствовал почти непреодолимую потребность выместить на ком-нибудь злобу. Да все на том же новом сабе! Лишь огромным усилием воли он заставил себя притушить черное пламя, буквально сжигавшее его изнутри. Нет. Больше никаких избиений. Саб нужен ему не для этого. Еще неизвестно, что из него выйдет, но Мурзин хотел, чтобы вышло. Для остального есть рабы. Мурзин сделал телефонный звонок, приказал готовить самолет к полету в Чамбе. Затем нажал кнопку внутреннего вызова. – Обоим спуститься в зал боли. Быть готовыми. Сабу тоже. *** Москва, 2003-2004 годы

Искры погибших иллюзий

гаснут в осенней ночИ,

час пробуждения пробил!

Близятся дни-палачи.

Близится серость рассвета,

мутная, грязная мгла

ты не хотел возвращаться,

но наступила пора.

И не жалей об ушедшем,

нет ничего впереди,

пепел погибшей надежды

холодом стынет в груди.

Хочется сгинуть бесследно

с ядом в кипящей крови,

память, проклятая память

душу, прошу, не трави!

Когда Игорь выставил Сашу за дверь, тот чувствовал тупую боль, разрывающую грудь. Когда Игорь впервые отправил его к клиенту, Саша не чувствовал ничего. На удивление ничего. Ни отвращения, ни возбуждения. Клиент – пузатый мужик, то ли бизнесмен, то ли чиновник, был доволен. А Саше было плевать, что его трахает отвратный тип с дряблой кожей, весь в бородавках и родинках, да еще страдающий одышкой. Он опять заполз в свою раковину, из которой его вытащил Игорь, чтобы провести по сверкающему, обманчивому миру и бросить. Саша по-прежнему считал Игоря Хозяином. Потому что ему так было проще. С ним должен быть кто-то – старше, умнее. Кто мог бы позаботиться и защитить. Потому что в глубине души Саша был все тем же запуганным мальчиком, несмотря на то, что давно превратился в симпатичного, сильного парня. Боль он почувствовал снова, когда Игорь вызвал его, чтобы вручить гонорар за очередную ночь с клиентом. Игорь был очень осторожен в своем бизнесе. Он не светил свою «сеть» в интернете, предпочитая «сарафанное радио». Никаких порнографических фото его мальчиков в интернете не было. Клиенты были только проверенные, с соответствующими рекомендациями. Игорь никогда не привлекал в свой бизнес несовершеннолетних. И жестко требовал, чтобы «мальчики» сами не брали плату с клиентов. Если что – это был секс по обоюдному согласию, никакой проституции. Расплачивался Игорь уже потом, наличными, при встрече. Так вот, однажды он вызвал Сашу к себе, чтобы тот получил очередной гонорар. И когда Саша пришел в шикарно обставленную квартиру, где он прожил с Игорем целых три месяца, таких опьяняюще счастливых, то увидел там мальчика, чуть моложе себя. Стройного, женственного, с пшеничными локонами до плеч. Смотревшего на Сашу с высокомерием и затаенной ревностью. А на Игоря – влюбленными, преданными глазами. И вот тогда Саша почувствовал, что в сердце ему вонзилось жало. Вот тогда ему стало по-настоящему больно. Он своими глазами увидел то, что понимал и раньше: он был лишь одним в длинной череде мальчиков, которые прошли «обучение» в постели Игоря и стали шлюхами. Но одно дело понимать. Совсем другое дело увидеть. Саша молча взял пачку долларовых купюр и хотел уйти. Но Игорь произнес с холодной улыбкой: – Сегодня ты будешь прислуживать. Мне и Вадику. Любой другой на месте Саши послал бы Игоря ко всем херам. Но у Саши в голове как будто что-то замкнуло. Или встало на прежнее место. Сердце учащенно забилось. Саша медленно опустился на колени и сказал: «Да, Хозяин». Он мгновенно позабыл, что у Хозяина теперь новый фаворит, а сам он отправлен «на заработки». Главное, что он нужен Хозяину. Защитнику. Мужчине. Он нужен! Все снова вставало на свои места. Обретало смысл. Цена не имела значения. И Саша прислуживал: обмывал хозяина и его нового любовника в ванной, целовал Хозяину ноги, пропускал мимо ушей оскорбления вошедшего в раж Вадика, его щипки и тычки. В какой-то момент Игорь, впрочем, осадил своего безмозглого фаворита, заявив, что Саша является только его рабом. В красивых глазках Вадика вновь вспыхнула ревность. Он поумерил пыл, но упорно пытался сделать какую-нибудь пакость Саше. А тому было все равно. Для него все вернулось на круги своя. Он с радостью и возбуждением принял удары флоггером, а затем участвовал в тройнике в постели, сося член Вадика, пока Игорь трахал его сзади. И ему было хорошо. Нет, он понимал, что все это какой-то запредел ниже плинтуса. Но ему нравилось. Мир, разлетевшийся на осколки, восстанавливался. И можно было жить дальше. Саша понемногу сошелся с мальчиками из фитнеса, благо профессия у них теперь была общая. Они оказались неплохими ребятами. Были среди них и манерные, изнеженные пидессы, и брутальные качки и средней накачанности атлеты, как Саша. Были хорошо образованные, а были и совсем простые, как штаны пожарного. Игорь держал в своей «фирме» мальчиков на любой вкус. Они делились друг с другом информацией, в том числе о клиентах и их вкусах, хотя Игорь это категорически запрещал. Но тут срабатывала корпоративная солидарность. Выяснилось, что гонорары у всех разные. Саша понял, что является, возможно, самым высокооплачиваемым «сотрудником». Но молчал. Он понимал, что чужая зависть бывает слишком опасна. По счастью, Игорь не относился к числу тех недалеких сутенеров, что держат своих подопечных в черном теле, безжалостно их эксплуатируя. Нет, его мальчики были элитными шлюхами, а значит, должны были и выглядеть соответственно. Не больше двух «трудовых» ночей в неделю. Исключения были, но и плата за них удваивалась. Мальчики должны были себя холить и лелеять, иметь идеальную кожу, безупречные прически, маникюр-педикюр и прочее, быть одетыми в брендовые шмотки. Уход за телом – массажи, обертывания, эпиляция – происходил все в том же «Бьюти дримз». Гонорары, по меркам Саши, были очень высокими. Он теперь спокойно мог себе позволить и покупку дорогих тряпок, и походы в клубы, и шикарные кафе. Не каждый день, конечно, но мог. Впрочем, Саша быстро к этому остыл. Он остался все тем же замкнутым одиночкой, не слишком приспособленным для шумных тусовок. Саша продолжал писать стихи, иногда пытался сочинять короткие рассказы. Рассказы у него не получались. Его все время тянуло к крупным жанрам, очень хотелось сочинить большой роман. Но выходила какая-то фигня. И он писал стихи. И еще много читал. Он был влюблен в поэзию серебряного века и даже дипломную работу в универе писал по творчеству Блока. Он обожал музыку