Один из вошедших, мужчина лет 40, был высоким, темноволосым, с красивой растительностью на теле. Не красавец, но из тех крепких, брутальных мужиков, на которым пускают слюни бабы, а другие мужики смотрят с тайной завистью. Или тоже пускают слюни.

Второй был моложе, на вид ему было лет 30 с небольшим, светло-русый, с тонкими чертами лица, проницательным и очень недобрым взглядом. Его тело было совершенно безволосым, волос не было даже на ногах очевидно – результат эпиляции.

Оба вошедших обладали особой грацией хищников, хорошо дрессированных и в любой момент готовых к атаке. Саша смотрел на них слегка озадаченно. Ему не раз доводилось сталкиваться с прислугой в домах богатых клиентов, и, как правило, эта прислуга вела себя по-хамски, всячески демонстрируя брезгливость и презрение к хастлеру. Но здесь было что-то совсем другое. Что-то, с чем Саша еще не встречался. Оба вошедших внимательно его рассматривали. Старший, темноволосый, буквально сверлил Сашу взглядом, но смысл этого взгляда разгадать было невозможно. Лицо человека оставалось непроницаемым. Взгляд второго – помоложе – был откровенно настороженным, колючим. Таким взглядом обычно смотрят на потенциального соперника. – Нам поручено приготовить тебя ко встрече со Старшим, – наконец, произнес черноволосый хрипловатым голосом и как будто поперхнувшись. – Я – Михаил. Это – Олег. Мы оба служим Старшему. Саша был еще более озадачен. Но не подал и виду. Он уже на многое насмотрелся в своей жизни и научился держать эмоции при себе. Поэтому он лишь пожал плечами и встал с кровати.

Олег оценивающе осмотрел его фигуру. И взгляд его стал еще более колючим. Михаил же не отрывал взгляда от лица Саши, как будто сравнивая его с изображениями картотеки лиц, хранившихся в его мозгу. Этот Михаил вообще чем-то отдаленно походил на Терминатора. Не только своими мускулами, но и странной, неживой отстраненностью во взгляде.

– Идем в ванную, – произнес Олег нарочито равнодушным тоном. Эти двое были похожи на андроидов. Снаружи люди, а внутри… Саше стало немного не по себе. Но он, не задавая вопросов, двинулся в ванную, хотя уже дважды за те несколько часов, что провел в этой комнате, принял душ. Мыли его очень тщательно, причем средствами без запаха. Когда ему поставили клизму, Саша не удивился. Хотя он и сам уже выполнил аналогичную процедуру, понимая, что его ждет. – Увлажняйся и растягивайся сам, нам не разрешено залезать в тебя, – в словах Михаила не было брезгливости, это были просто слова бездушной машины. Саша спокойно выполнил приказание, ничуть не смутившись. Затем его тщательно вытерли махровым полотенцем, причесали и вывели обратно в комнату. Олег открыл шкаф, в который Саша даже не заглядывал. Там было полно самых разных причиндалов: кожаные сбруи, латексное белье, поручи, цепи, ошейники, наручники, корсеты, маски, фаллоимитаторы и прочие девайсы на любой размер и вкус, смазки, гели, все-все-все… Этого добра вполне хватило бы для того, чтобы открыть небольшой секс-шоп. Олег взял кожаную сбрую. Саша протянул было руку, но Олег остановил его. – Мы сами наденем на тебя. – У нас приказ, – зачем-то добавил Михаил. Саша промолчал, но ему становилось все более любопытно. Никогда еще его не облачали для занятий сексом, он всегда делал это сам. И происходящее казалось необычным… И возбуждающим. Сашу быстро и ловко затянули в сбрую, нацепили ошейник с металлическими шипами. – Нам тоже приказано явиться в сбруях, – произнес Михаил. Его напарник молча кивнул, застегивая на шеи Саши ошейник. Они быстро натянули на себя сбруи. – Тебе приказано надеть маску на глаза, – все тем же безжизненным тоном произнес Олег. Саша кивнул. – Твой статус в этом доме пока не определен, – вдруг сказал Михаил. – Все решит Старший. Саша даже ответить ничего не успел, как на его глаза натянули плотную резиновую маску. – Идем, – послышался голос Михаила. Сашу вывели из комнаты и под руки куда-то повели. Он понятия не имел куда, тем более что об устройстве этого дома не имел ни малейшего понятия. Но он понял, что они спускаются вниз, причем в лифте. А поскольку его комната, судя по всему, находилась на первом этаже, то, значит, его вели в подвал. Сашу охватила тревога, но одновременно он чувствовал сильное возбуждение от происходящего. Его член все сильнее разбухал и ныл. Никогда еще в его жизни не происходило ничего подобного. Он, конечно, не раз участвовал в bdsm-оргиях, но рядом всегда был его хозяин Игорь, и в его присутствии Саша чувствовал себя абсолютно защищенным. И если трахали, даже жестко трахали, то только с разрешения или по приказу хозяина. Саше нравилось доставлять хозяину удовольствие. Даже когда его трахали другие, он старался именно для хозяина. Без хозяина он чувствовал себя… брошенным котенком. И даже когда Игорь отправлял его заниматься сексом к клиентам, Саша знал, что продает свое тело для хозяина, и это придавало смысл его поступкам, отсекало все вопросы морали, нравственности и прочие. Игорь был не просто его хозяином. Он позволял Саше пребывать в своем внутреннем мире, что бы ни происходило с ним в реальном, физическом мире. Но сейчас Игоря не было. Хозяин продал его. Точнее, отдал напрокат. И у Саши было ощущение, что Игорь больше не вернется. Он пытался закрыться от этого предчувствия в своих тайных мирах, но это получалось плохо. Пока его вели вслепую, с закрытыми маской глазами, в голове Саши сами собой рождались строки:

Что вы, призраки, кружИтесь,

что во тьму меня влечете

из холодного покоя,

из могильной тишины?

Я устал от ваших танцев,

я устал от злого зова

прошлых зим – пустых и темных

и несбывшейся весны.

Я иду по краю бездны,

я иду навстречу смерти,

мне не хочется сражаться

за себя и за других.

Мне бы стать как вы, бесплотным,

мне бы стать для всех незримым,

но становятся все Уже

жизни серые круги.

Когда они вышли из лифта, то оказались в большом, прохладном помещении. То, что помещение большое – Саша почувствовал сразу, хотя ничего не мог видеть. Просто почувствовал и все. Они прошли пару-тройку десятков шагов, затем поднялись на несколько ступеней и остановились. – Здесь, – прозвучал хрипловатый голос Михаила. – Расставь ноги пошире. Саша повиновался. Тут же он почувствовал что-то холодное, металлическое. К кольцам поручей на руках тоже что-то пристегнули. Ясно было, что это цепи. Саша оказался скован по рукам и по ногам. Абсолютно беззащитный. Он мог пошевелить телом, но не мог сдвинуться с места, поскольку ноги оказались в колодках. – Старший идет, – теперь в хрипловатом голосе звучали торжественные нотки. Раздался приглушенный лязг открывающейся железной двери. Воцарилась тишина, в ней послышались тяжелые шаги. Почему-то Саша понял, что те двое, что привели его сюда, опустились на колени. И склонили головы. Шаги замерли совсем рядом. Слышно было только чье-то тяжелое дыхание. По телу Саши как будто пробегали электрические импульсы: ожидания, страха, возбуждения. Да, происходящее продолжало его возбуждать.

Он не впервые оказывался обездвиженным. Но сейчас не было чувства защищенности, обволакивавшего его, когда он выполнял приказ хозяина – Игоря. Конечно, Игорь отдал приказ повиноваться Мурзину во всем, но это было не то. Сейчас Саша чувствовал себя беззащитным. Рядом стоял кто-то чужой. Неизвестный. Враждебный. И полный злобы. Саша физически ощущал эту злобу, исходившую от человека, стоявшего рядом. От Мурзина, потому что это был, конечно, он.

И он ощущал присутствие двух рабов Мурзина. Ничего не видя, Саша знал, что они стоят на коленях и смотрят в пол. Но при этом их слух обострен до предела, они чутко улавливают все происходящее в этом подземелье. – Сссучка, – раздалось совсем рядом. – Гладкая, упитанная, сссучка. Тварррь. Похотливая блядь. Сейчас я тебя разделаю. Ягодицы обожгло резким, сильным ударом. Саша дернулся, вскрикнул. Напряженно замер, ожидая следующего удара. Но его все не было. Саша чувствовал, что тот кто, стоит рядом, наслаждается этим ожиданием, впитывает его, пьет, словно вампир кровь. Еще два сильных, очень болезненных удара. Это был не флоггер. Резиновая палка. Саша закричал. Он ничего не мог видеть, но перед глазами вдруг взорвались яркие звезды, пугающие, яркие, удивительно холодные. Казалось, эти звезды хотят его втянуть в свое ледяное сверкание и заморозить его в нем. И это вызвало у него ужас и панику. Он подался назад, ища защиты у того, кто только что наносил ему удары. Он хотел укрыться в боли, которую причинял этот невидимый человек, от пугающего холодного сверкания, властно манившего к себе и ясно говорившего, что возврата не будет. Саша, чьи руки и ноги были крепко скованы, мог только выгнуть спину и оттопырить ягодицы. – А, сучке нравится! – послышалось злобное. – Сучка хочет, чтобы ее отодрали. Сейчас сучка получит. Получит так, что запоет по-другому. И на него обрушился град ударов. По ягодицам, по спине. Боль – обжигающая словно пламя, стремительно распространяющаяся по ягодицам, по спине, по плечам, предплечьям… Боль была ужасной. Его били без всяких правил, без стоп-слова, без всего… Он был совершенно беззащитен и беспомощен. Но осознание этого лишь сильнее заводило его. Саша нырял в боль, подавался навстречу ударам, чтобы в этой боли укрыться от сверкающего, ослепительного, ледяного сияния, стоявшего перед его мысленным взором. И в этом сиянии, казалось, он видит Йена, который протягивал к нему руки и хотел забрать к себе. Но там был лед. Лед и холод. Там Саша не мог выжить, там его ждала смерть. Ему нужны были боль и унижение, чтобы укрываться за их огненной, пылающей стеной, скрывать себя, свой тайный мир, в который нельзя было пускать никого. Никого. – Да, да, сильнее! – выкрикивал он, почти рыдая и отчаянно выпячивая ягодицы. Рядом раздавалось разъяренное рычание. – Тварь! Тварь! Тварь! Какой же ты! Уууу, какой же ты!