Тейлор поднялась с кровати и нехотя, все еще полная сомнений вытащила из нижнего ящика стола потертый дневник, в который она скрупулезно записывала все издевательства Трио над ней, решив послушать совета и закопать его у забора на заднем дворе. Мысль о том, что её или папу могут попытаться убить, не покидала её головы до конца дня. Но ощутимый на грани сознания рой верных слуг, пусть и почти бесполезных, успокаивал её и давал надежду, что даже в худшем случае все обойдется и она сможет защитить и себя и папу.

***

— Босс?

Голос водителя отвлек Смита от созерцания проносящихся мимо высотных зданий.

— Что?

— Давай не будем вмешивать в это дерьмо девчонку? — Спросил Грег, коротко посмотрев на Смита.

— Слишком часто ты меняешь мнение сегодня. Да и излишняя жалость до добра не доведёт. — Возразил Смит, понимая, откуда уши растут. Грег начал жалеть Тейлор Хеберт с момента, как увидел, немало удивляя Смита. Оказывается, он не до конца изучил своего водителя.

— Да причем тут жалость! — Взорвался Грег. Быстро взяв себя в руки, он продолжил уже спокойным тоном. — Ты хочешь натравить СКП на школьницу. Пятнадцатилетнюю соплю, которую судьба и так не балует.

— Риск, конечно, есть, и я предупредил девочку об этом. Она не стала возражать. — Смит не желал даже обсуждать этот вопрос. — Не о чем беспокоиться.

— Предупредил он! — Пробурчал водитель, с силой вцепившись в руль. — Босс, когда, блядь, шанс мелко подгадить СКП стал для тебя таким важным? Стоит ли того безопасность этих людей?

Смит задумался, через минуту размышлений, он нехотя признал правоту водителя. Чем кончится шумиха поднятая им?

Авторитет СКП, и так низкий в этом городе, упадет чуть ниже. Не так чтобы много. И возможно Грег прав, говоря, что результат не стоит жизней двух людей. Или просто даже их спокойствия. К тому же у него ведь есть и другие методы….

— Ну, допустим, я послушаю тебя. — Начал говорить Смит, внимательно глядя в лицо Грегу. — Что будем делать с Хебертами? Они ждут, что мы что-то сделаем с этой проблемой. Но это мелочи. Есть иная проблема. Если одна из тех девок действительно Страж… что предлагаешь с этим делать, если не хочешь вмешивать Тейлор?

— Я не хочу вмешивать её в тот цирк, который ты хочешь устроить, и который прогремит на половину страны. — Пояснил Грэг. — Тем-более, наше единственное доказательство это слова девочки. Уже смешно звучит. А что касается Стража…. — Водитель хмыкнул, — Просто разберись с этим, как ты любишь, если оно действительно будет того стоить.

— Хорошо, Грег. — Он отвернулся, сокрушенно покачав головой. Водитель дважды за день смог удивить его вывертами своего сознания. Даже если не заметить намека на убийство, от предложения Грега веет жутью. Его водитель, медленно, но верно становится циником. На лицо Смита медленно наползала улыбка. — Я тебя услышал. Я убью одного ребёнка, чтобы не ранить чувства другого.

— Блядь. Босс! Я не…. А, к черту. — Грег отмахнулся, — Делай, что хочешь.

— Как скажешь, сержант Тортон, как скажешь. — Продолжая улыбаться, произнес Смит, уже прикидывая, кто из Стражей Броктон-Бей может быть обидчицей Хеберт.

Подходят лишь два Стража. Остался пустяк – выяснить гражданские личности Сталкера и Висты, не привлекая внимания. То есть - никаких официальных запросов. А также необходимо установить слежку за теми девками.

Один из этих двух вариантов обязательно выстрелит.

***

Небольшая гончая, практически щенок, породы диковинной не только в этих краях, но даже на своей родине в Греции, бежала по тротуару, носом почти касаясь бетона, сырого после мелкого дождя. Уши щенка стояли торчком, прислушивались к малейшим звукам. Принюхиваясь к чему-то, собака ловко лавировала между редкими в этот час прохожими, то вбегая в темные проулки, то выскакивая из-за углов в самый неожиданный для прохожих момент, преследуя только ей известную цель.

Пока несколько десятков милых на вид щенков носятся по вечерним улицам благополучной части Броктон-Бей, привлекая к себе редкое внимание, их старшие товарищи мечутся среди теней по докам и депо, загоняя очередную жертву.

Пройдет совсем немного времени, когда об этих псах начнут сплетничать во всем городе.

Комментарий к Часть 3

Мои планы на лето кардинальным образом поменялись. Главы буду выкидывать по мере их исправления, не реже раза в неделю. По воскресеньям.

p.s Герои фанфика не обязаны щадить чувства ни читателя, ни, тем более, чувства прочих героев фанфика. Но у них есть право высказывать своё мнение. Ну вы знаете, свобода слова и всё такое.

========== Часть 4 ==========

Глава Четвёртая.

Большие заботы маленьких людей. Часть Первая.

10. 01. 2011. 14:31.

США. Штат Массачусетс. Броктон-Бей.

Минуты тянулись, словно желе, твердеющее с каждой последующей секундой. Это нервировало. Заставляло ерзать на стуле от одной мысли, что после школы больше некуда идти, чтобы забыться до вечера.

Эми Даллон, невидящим взглядом глядела в тетрадь. Рука небрежно, слишком небрежно даже для неё, выводила на листе закорючки, со стороны мало похожие на буквы. Эми мало понимала смысл лекции учителя, слушая его лишь в пол-уха и оставалось лишь удивляться тому, что текст в её тетради сохранял хоть какой-то смысл, не превращался в бессмысленную белиберду – набор хаотичных символов, мало похожих на человеческий язык.

Сейчас Эми Даллон было не до школы, учителей и всех прочих, кто её сейчас окружает.

Эми страдала.

А присутствие сестры в жалких 33 футах просто убивало её. Даже отсюда она чувствовала ауру Виктории, как обычно, забывшей о необходимости её сдерживать. Чувствовала и разрывалась от противоречивых желаний. Ей, как всегда, хотелось быть рядом с любимой родственницей. И в то же время Эми хотелось бежать от неё со всех ног как можно дальше. В добавок ко всему этому, ей никуда не нужно было идти после школы, и девушка с содроганием предчувствовала следующие несколько часов рядом с Викторией.

Быть рядом с ней. Летать в её объятиях. Касаться её. Смотреть на неё, когда та не видит.

И не сметь большего.

Сестра не должна заподозрить в её объятиях, когда они летают, что-то большее, нежели просто объятия. Не должна увидеть во взгляде плотоядное желание. Прочитать в её глазах чувства, бесконечно далекие от того, что должна испытывать сестра к сестре. Эми страдала от этой беспомощности, и хотела убежать в единственное место вне дома и школы, где она может находиться, не вызывая лишних вопросов.

Но её лишили этого убежища, этого уголка спокойствия. И оставалось только одно место, куда она могла бы пойти.

Домой.

Эми содрогалась от одной мысли об этом. Перспектива остаться рядом с сестрой не то, что на пару часов, а на лишнюю пару минут, вызывала и радость и боль. И от этого Эми хотелось кричать, рвать волосы на голове и плакать. Плакать от обиды, от несправедливости, от растущей подсердечной ненависти к человеку, отобравшему у неё единственный клочок спокойствия в этом городе.

И даже эта ненависть была беспомощной. Никто не знал, кто он.

Когда на следующий день она пришла в больницу, её вызвали наверх, нет, не к её куратору, главе отделения, в котором она работает, а выше – в администрацию. Главный человек во всём госпитале, пожилой мужчина, которого она видела раза три за всё время своей работы в этой больнице, отправил её домой на месяц.

Эми, поняв смысл его слов, впала в ступор, спасаясь от паники, а мыслями она вернулась на день раньше, к тому самому человеку, думая, что лучше бы она его послушала, ведь он говорил о двух неделях, а не о месяце. Но девушка не поверила человеку, порезавшему самого себя. Если прислушиваться к каждому психу в городе, то можно быстро самой сойти с ума.

Панацея попыталась возразить. Тогда директор показал ей бумажку. Это был распечатанный приказ прямо из министерства здравоохранения, разве что подпись самого министра отсутствовала, но от этого было не легче. Эми поняла всю бессмысленность возражений. И теперь она не знала, как прожить этот месяц и не сойти с ума.