— Похоже, мы пропустили войну, — Высказалась Вики, хмуро оглядываясь по сторонам.

— В автобусе слышала, что Оружейник убил Лунга этой ночью. — Кивнула Эми. — И что к зданию СКП никого не пускают, так много там тел. И Империи-88 больше нет. Всех убили военные.

Сестра ничего по этому поводу не сказала, лишь покачала головой, а Эми уже сказала всё что хотела, оставив при себе мысли по этому поводу.

Штаб Смита встретил их тишиной. Дежурные, как и в прошлое её посещение, высились у дверей немыми памятниками самим себе, пропустив сестер без разговоров. Эми показалось, что они даже не взглянули на них с сестрой.

В холле у лифта ситуация повторилась. Их не задержали, не спросили, что им нужно. Эми с подступающим волнением зашла в лифт, подождала пока зайдет сестра и только потом нажала на кнопку нужного этажа.

— Жуткое место, — Поежившись, бросила сестра. — И кое-что мне напоминает.

— То место. — Хмуро кивнула Эми. — Тоже почувствовала?

— Да, — Кивнула Вики, — Сложно не заметить, хоть раз с этим столкнувшись.

Лифт остановился, двери разошлись в стороны, но Эми выходить не спешила.

— Этим веет не от стен, — Прошептала она, оглянувшись на сестру. — От людей. От охраны. Они все пробыли там, в Безвременье, дольше, чем я, раз пропитались этим так сильно. Может поэтому нас пропустили без вопросов? Почуяли знакомый… запах?

Вики могла лишь согласиться со словами сестры, отдавая себе отчет в том, что тут Эми куда компетентней её. Для неё гостеприимство Пелида продлилось не больше нескольких часов. Для Эми, насколько она поняла, эти часы растянулись на десятки людских жизней.

Эми смела надеяться, что и дальше всё пройдет так же легко и к Смиту она попадет без заминок. Но нет, не сделав и пяти шагов от лифта, они были остановлены. Их с сестрой одной рубленой фразой задержал очередной дежурный.

— Его нет. Ждите. Скоро будет. — Устремив взгляд поверх их голов, сказал рослый мужчина в военной форме без опознавательных знаков.

Сестры лишь переглянулись, им не оставалось ничего, кроме как пройти к стене, чуть поодаль от дежурного и ждать, как и сказал военный. Что они и проделали, немного помявшись.

— Думаю, ещё не поздно развернуться назад. — Как бы невзначай буркнула Вики, на что Эми лишь скосилась, ничего не сказав.

Свой выбор она сделала. Правильный он или нет, покажет лишь время.

***

Умом она понимала, что для неё все кончилось в тот момент, когда нестерпимая агония захватила все её мысли, но тот же ум продолжал цепляться за призрачные надежды, вполне вероятно имеющие шанс на жизнь лишь в её мыслях. Из-за этой призрачной надежды, не взирая ни на какие доводы уставшего рассудка, она продолжала дрожащей рукой исписывать лист бумаги, выполняя требования незнакомца – единственного её посетителя с того момента как она тут оказалась.

Она не знала где она, и в чьи руки попала, но требования посетителя намекали на то, что она всё же угодила в руки сил правопорядка. Это плохо, это очень плохо, но попасть в руки полиции или даже какого-нибудь ЦРУ куда лучше, чем попасть в лапы Бойни или каких-нибудь Падших. Печально известная семейка Мазерс, по мнению пленницы, имеет много более зловещую репутацию, чем приснопамятный Джек-Остряк. Второй тебя просто убьет, отдав в руки своей любимицы. Будет больно, будет очень больно, но это продлится всего несколько часов. Угодить в сети одной из трех семей фанатичных поклонников Губителей - значит мучиться до тех, пока не убьют. А это может продолжаться годами.

Но, было в этом месте, во всей ситуации что-то такое, что не позволяло ей поверить, что она в полиции или в застенках СКП. И то, что она не может сформулировать, оформить в слова свои подозрения и страхи, вызывает только больше беспокойства.

В какой-то момент ручка замерла над листом бумаги, Тамми болезненно прикусила губу, пробежавшись взглядом по строчкам.

Недостаточно.

Она написала так мало, но это всё что она знает о своей прошлой банде. Слишком малой она была, когда состояла в Кланах. Не могла она многого знать об их внутреннем устройстве. Только то, что слышала от родителей и знакомых родителей. Только то, что мелькало в словах Оталы и Виктора. Сама она была слишком маленькой, чтобы понимать, о чём говорят взрослые и запоминать их слова.

А про Империю её не спрашивали, и она понимала, почему им это не интересно. Что толку говорить о мёртвых? Да и кладя руку на сердце, Тамми признавала, что и о делах Империи знает удручающе мало; не сподобилась даже узнать, зачем Кайзеру на самом деле нужны были командиры для рядовых боевиков. Возможно, они знают всё это, потому и не спрашивают?

Тамми почувствовала, как её начинает потряхивать.

Ещё несколько минут она сидела над листом с бумагой, тупо глядя между пустых строк, ещё в достатке оставшихся на странице. В какой-то момент её посетила идея начать выдумывать, но её она отбросила на край сознания, каким-то задним чутьем понимая, что это не прокатит. Не поведутся на это люди, умеющие блокировать способности паралюдей.

Именно по этой причине она ещё не попыталась сбежать. Руна могла бы попробовать пробить внешние стены стенами внутренними. Но Тамми, всего лишь тринадцатилетняя девчонка и в школе-то толком не учившаяся, на такое никак не может быть способна. И, к сожалению Тамми, Руны тут нет. А сама Тамми, без сил Руны, неспособна даже на убедительную ложь, чтобы спасти себя. Не способна выторговать жизнь или просто иллюзию жизни внутри стен Клетки.

Когда её вновь навестили, изрядно накрученная подозрениями и страхами, она была готова на всё, лишь бы жить. Лишь бы ей дали жить. Но на листе бумаги так и не появилось ни слова лжи.

Она вздрогнула, когда двери раскрылись. Замерла испуганным зверьком, увидев на входе незнакомый силуэт.

Человек, вошедший в допросную, не был похож на её первого и единственного посетителя. Этот был выше, и одет был не по-военному. Отодвинув полы плаща, он уселся на стул напротив, внимательно посмотрев ей в глаза. Чуть погодя он схватил лист с ручкой и, окинув его взглядом, отложил в сторону, сунув ручку в карман. Тамми была уверенна, что он не прочел ни единой строчки, но жаловаться или возмущаться не посмела даже в мыслях, подозревая, что именно этот человек пришел сюда, чтобы решить её судьбу.

— И так, Руна. — Протянул он, наклонив голову на бок. — Вижу, ты готова сотрудничать.

Тамми бросила взгляд на лист бумаги и утвердительно кивнула, на секунду допустив мысль, что, возможно, стоило добавить на бумагу лишнего, если это так и не будет прочитано.

— Как по мне, так уже слишком поздно. — Тамми поёжилась, опустив голову. — И твои идеалы… отвратны, деструктивны и разрушительны в своей сути. Но хуже этого было то, что ты готова была бороться за них не только на словах. Не только лозунгами и манифестами, отстаивала идеи.

Сжав челюсть, Тамми не посмела возразить. Не сейчас. Сейчас ей нужно смиренно молчать и кивать, когда это будет уместно, придержав за зубами мыли о том, чья идеология тут разрушительна и деструктивна на самом деле.

— Но, знаешь, тебя сгубило даже не это…

Тамми медленно подняла глаза, чувствуя, как холодеет изнутри. Сердце, пропустив удар, казалось, решило наверстать все с избытком, заколотившись в бешеном ритме.

Мужчина, будто специально растягивая время, вынул из пачки сигарету и закурил, полностью потеряв к ней интерес. Скурив сигарету, он затушил окурок о лист бумаги, над которым Тамми так долго тряслась. Это обидно царапнуло её самолюбие.

Оставив окурок на листе, он продолжил говорить, вернув внимание на Тамми:

— Почему вы все, паралюди, — Последнее слово он брезгливо выплюнул, — по большей своей части из всех возможных дорог, выбираете самую поганую? Нет, я понимаю, эта опухоль давит на вас, паразит делает вас агрессивнее. Но каким образом унимать этот зуд, вы выбираете сами. Тут, Тамми, уже не может быть никаких оправданий. Твою историю я знаю, несказанно больше тебя знаю о твоей прежней Семье и о том, как ты из неё вышла. И не могу сказать, что у тебя никогда не было выбора. Да и свой выбор ты сделала давно, по лицу вижу. По твоей реакции на мои слова о твоих принципах.