***

«Молю вас, спасите мои посевы! В государстве Вей Нян горят поля!»

«О Великие, не обделите, пошлите нам покой. Ураганы уничтожают всё вокруг в стране Цень Шин!»

Молитвы с просьбами о спасении сыпались одна за другой. Нет, в храмах наследного принца Уюн уже никто не молился, но он всё ещё видел происходящее на Небесах и отмечал, как равнодушны были боги к происходящему на земле.

Он пытался прекратить бедствие в своей стране и нашёл решение, пускай и заплатил за него высочайшую из цен, а они?.. Почему они, словно камни, брошенные в реку, лежали там и мокли, не делая ничего? Почему они считались небожителями и примером для подражания, когда обычные люди гибли, пожираемые ужасами человеческого мира?

В тот момент Наследный Принц Уюн, давно уже позабытый всеми, решил всё изменить и исправить. Если Небеса не способны что-то сделать, то он сравняет их с землёй и создаст новые. Так появился Бай Усянь. Демон без истории и великих свершений, дух в белых монашеских одеждах.

========== Стенка за стенкой, душа, за душою тоска ==========

Он сделал всё, чтобы добиться того, что было ему предназначено. Шёл по головам и трупам, не жалея никого и ничего. А потом увидел их и не смог высказать вслух. Стоя тогда на площади, только что вознёсшийся Повелитель Земли Мин И замер, поздравляемый всеми, и не мог сказать слов, которые собирался прокричать, разбивая Небеса на зеркальные осколки. Он хотел отомстить. Хотел требовать низвержения обманщика и вора, чьи храмы были усеяны цветами, а руки залиты кровью. Его, Хэ Сюаня, кровью! Но заветный крик боли тогда так и не сорвался. Он словно бы онемел и не смог проорать, глядя в холодные глаза Повелителя Вод, которого ненавидел и желал ему худшей из смертей.

Сколько раз потом Мин И жалел и сколько раз радовался, что не сделал этого. Он даже начал водить дружбу с Ши Цинсюанем. Сперва специально, а потом уже в качестве привычки, чтобы в самый ответственный момент ударить больнее, зная его слабые места лучше других.

Шли годы, а потом даже столетия, а удачного момента всё не подворачивалось. Он даже порой начинал забываться, почему оказался на Небесах. И этот юноша, лезущий везде и всюду со своей заботой… Главное, за собой уследить никогда не может — то синяк на руке набьёт, то напорется на какой-то сучок и ходит потом неделю, неловко придерживаясь за бок, а к нему со своей бесполезной заботой лезет.

Хэ Сюань просыпался по утрам, глядел в зеркало на чужое лицо и повторял раз за разом свою цель. Но в дни, когда приходилось оставаться на ночёвку в чужом небесном дворце, это не получалось. В такие дни он открывал глаза уже после рассвета, окружённый благоуханиями и солнечными лучами. Воздух вокруг наполнялся ароматами благовоний, свежих фруктов и нежнейших цветов, а всегда приветливый Ши Цинсюань звонким «привет» разрывал воздух и мчал к нему со своими объятиями, словно неразумное дитя.

Год за годом Хэ Сюань привыкал понемногу к такому поведению, даже считал его нормальным и обыденным, а потом, сидя в полумраке собственных покоев, ненавидел себя за оказанную слабость. Он ощущал, как его злоба угасает. Не по отношению к Ши Уду, но к Ши Цинсюаню. А ведь это именно из-за него вся жизнь мужчины была сломана. Но ненавидеть кого-то, кто так искренне улыбается и заглядывает в глаза в надежде получить ответные искры тепла и нежности… очень сложно. Даже ему.

План Хэ Сюаня был прост — сблизиться с Повелителем Ветров и уже через него с Повелителем Вод. Только узнав своего противника можно победить. И в какой-то момент ему удалось остаться с Ши Уду наедине.

Очередной праздник на Небесах, сотни фейерверков, Ши Цинсюань, окружённый толпой щебетливых поклонников, которые то и дело нахваливали новейшую шаль, плотно обвившую шею озорного бога. Там и тут сыпались шутки про то, что кто-то понаставил любовных отметок Ши Цинсюаню, а тот отшучивался и хлопает их веером по ладоням, полностью погружённый в момент. Идеальное время.

Сейчас у Хэ Сюаня появился шанс побыть с Ши Уду, старшим братом своего неизменного компаньона, наедине. Даже больше, чем просто шанс. Шумная толпа удалилась в сторону, и под звёздами остались лишь одни вдвоём, предоставленные друг другу.

Мин И, тогда ещё молодой небожитель, правящий всего-то тридцать лет в своих владениях. Его пригласили переночевать во дворце Повелителя Вод и Повелителя Ветров, продолжив там же вечеринку. Мин И всегда был довольно тяжёлой на подъём личностью. Один из самых сильных небожителей, он никогда не выставлял явно напоказ своё богатство и одевался довольно скромно. Но только глупец сравнил бы его стиль жизни с аскетизмом. Но дворец Повелителя Вод и Повелителя Ветров был великолепен и не шёл ни в какое сравнение с его владениями. Золотые купола полыхали огнём на закатах и вспыхивали пламенем на рассветах, озаряя Небесную столицу и освещая подходы к резиденции. Множественные переходы и повороты коридоров показывали, с какой тщательностью и изяществом продумывался замок. Только его владельцы или те, кто были частыми гостями, могли неплохо тут ориентироваться. И то, даже сам Хэ Сюань сейчас ощущал некий дискомфорт в этих стенах, хотя бывал тут постоянно. То ли вино, ударившее в голову, а то ли сам Ши Уду были тому виной.

Хэ Сюань следовал за ним, поддерживая разговор, и ощущал какую-то странную ноту в воздухе. Что-то похожее на сливы — такое же резкое и терпкое, но только нематериальное, — зависло в подсознании, мешая трезво мыслить.

Хэ Сюань и сам не знал, как и почему они перешли от разговоров о благовониях к вину. К огромному количеству вина, которое пропадало в них, словно в двух безднах, сидящих одна напротив другой. Обосновавшись за столом в одной из комнат, небожители говорили о всякой чепухе и пили алкоголь, словно зачарованные. Воздух сгущался, но Ши Уду не останавливался, не оставляя Мин И ни единого шанса не последовать за старшим собратом. Он же не слабак.

Сперва Хэ Сюань не ощущал ничего, а потом тело начало плыть и тяжелеть. Он постепенно терял контроль над пальцами и языком. Все силы ушли на то, чтобы не начать напрямую задавать вопросы, которые его выдадут.

Зато Ши Уду о таком не заботился. Его глаза недобро поблёскивали в полумраке зала, а речи всё больше и сильнее склонялись к тому, что он ощущает необходимость быть ближе. Он сыпал комплименты по поводу чёрных волос и тонких запястий, говорил слегка сиплым голосом о превосходных украшениях и о том, как миловиден Мин И в своём нынешнем образе с «винными поцелуями» на щеках.

Речи, сами по себе недостойные небожителя, что уж говорить о том, что они оба были мужчинами. Но сладкое вино из неизвестного дурмана явно мутило разум, отчего даже желание ненавидеть куда-то ненадолго пропало, словно уснуло, сморенное алкоголем. Сейчас Хэ Сюань был просто юношей, слегка нетрезвым, слегка слабым и чертовски привлекательным.

Старший небожитель без стеснений перешёл от слов к действиям: встал, пошатнувшись, и, держась за стол, подобрался ближе, прижимаясь грудью к плечу Мин И.

Хэ Сюань хотел отпихнуть его, напомнить, что так дела не делаются, но влажные губы уткнулись в его собственные, а язык мужчины пропихнулся дальше, мусоля по зубам и пытаясь пропихнуться едва ли не в горло. Это было настолько отвратительно и душно, что он дёрнулся назад, намереваясь заехать мужчине по лицу, но тело, словно непослушная марионетка с оборванными ниточками, не отреагировало. Руки Ши Уду блуждали по его телу, запутываясь в каждом элементе одежды, нервно дёргали за пояс и отпихивали множественные рукава, пока, наконец, не пришли к выводу, что это бесполезно.

Хэ Сюань, загнанный в угол сознания, выдохнул, понадеявшись, что на этом пытка прикосновениями закончилась, но его тело подхватили и рывком уронили грудью на стол. Задетый кувшин вина разлился на стол, намочив ткань. Само керамическое изделие, пошатавшись, скатилось вниз и разбилось. Осколки захрустели под сапогами Ши Уду, пока он мялся на месте. Сталь, покидающая ножны…

В одно мгновение внутри Хэ Сюаня всё похолодело. Умереть второй раз он, конечно, не мог, но всё же обычный, вполне человеческий страх в нём присутствовал. Дальше случилось то, что решило судьбу Ши Уду навсегда.